Полет на Йиктор - Нортон Андрэ - Страница 38

Возможно, она была права и желала ему только добра, ибо он снова почувствовал себя спокойно.

— Нет! — в ее голосе ощущалось сильное волнение, и она протянула к нему руку, словно захотела приласкать его, как она, вероятно, ласкала животное, с которым грубо обходились.

Только он-то не животное! Он был таким же человеком, как и тэссы, даже если его отношение к человеческому существу определялось только восьмой степенью! Наверняка и сами тэссы, хотя и имели человеческий облик, заметно отличались от людей с других миров, если руководствоваться показаниями этой шкалы.

— Пожалуйста, — сказала она. Сам того не осознавая, он отстранился от ее руки. — Пожалуйста, — повторила она вслух на торговом жаргоне; вероятно, понимая, что телепатическая связь в этот момент — не то, что она может себе позволить. — Скверные воспоминания можно облегчить, если поделиться ими с кем-то.

— Мне нечем ни с кем делиться, — резко произнес он и пристально посмотрел ей в глаза, словно она была заслана коммандером, чтобы выудить из него последние частички правды. — Вам все известно. Я был с Ланти в Приграничье — а что было за их пределами, я не помню.

— Тебе стерли память? — осведомилась она, рассматривая его с таким пристальным вниманием, что ему страстно захотелось пробить каменную стену и убежать. Он снова заметил тревогу в ее взоре.

— Не знаю. И меня это не волнует, — ответил Фарри со всей решимостью, на которую был способен. И заметил, что, похоже, она поверила ему.

— Ты же знаешь, что это можно изменить. Если ты, конечно, захочешь…

— Нет!

Она подняла руки и кончиками пальцев коснулась его лба, точно каким-то странным образом приветствуя его.

— Прошу прощения, Фарри. Но знай, что, при всем уважении к твоему сопротивлению, ты до сих пор не способен препятствовать этому.

— Это… это… ну… — Тут он запнулся. — Хорошо… — Он так и оставался сидеть озадаченный, пока она не вышла из помещения. Затем до него донеслось шуршание, и он увидел, как ему на колено вскочил Тоггор. Пальцем Фарри погладил смукса по щетинке, покрывающей внешнюю часть его тельца. Неужели смукс иногда тоже ощущал негодование, когда Фарри старался уловить его мысли? А что ощущали животные, с которыми дружила леди Майлин — что они думали об этой дружбе? Он знал, с какой любовью встретили ее Йяз и Бохор после того, как их разлучили в космосе. Впрочем, возможно, они дружили с ней, ибо у них не было другого выбора. Вероятно, их радовал сам факт, что представитель иной формы жизни вступает с ними в контакт и что они не испытывают недостатка в ласке. Он никогда не дрессировал животных, равно как и не владел ими. Разве что Тоггором…

Он сложил ладони в чашечку, и смукс быстро запрыгнул туда. Фарри поднял руки так, чтобы глаза Тоггора оказались с ним на одном уровне.

— Ну как тебе все это, Тоггор? — телепатировал ему Фарри. — Как это для тебя? Ты чувствуешь, что я вынуждаю тебя на какие-то действия, которые лишают тебя свободы? Я не Расстиф, который издевался над тобой, который держал тебя пленником. Держал в плену и твое тело и твой разум.

Он не получил никакого ответа, пусть самого расплывчатого, однако почувствовал исходящие от смукса покой и довольство, когда тот легонько царапнул его по руке.

Глава тринадцатая

Фарри ел, пил, спал и не видел снов. Если люди из Гильдии и совершали какой-нибудь налет на тэссов, он ничего об этом не знал. Когда он наконец очнулся, то увидел отчетливый и яркий лунный свет и почувствовал, как в нем собирается силы духа. Неужели именно это вывело его из глубочайшего сна?

Теперь ни одна мысль не проникала снаружи в его сознание. Наверное, леди Майлин установила какой-то барьер, препятствующий их проникновению, когда пообещала, что его потревожат не больше, чем будет необходимо. Но даже несмотря на то, что никто не пришел, чтобы разбудить его, ему показалось, что он слышит отдаленную, призывную музыку. Именно в это мгновение где-то в глубине души он ощутил беспокойство, словно что-то шевелится совсем рядом с ним, хотя возможно это было всего лишь растение. Но мгновенно тот самый барьер, который он пытался выстроить против тэссов, резко упал, и Фарри оказался свободен.

Он увидел в небольшой нише, выдолбленной в комнате-пещере, ванную, наполненную водой, и запас мягкого мха, заменяющего полотенца. Он сорвал с себя пропитавшуюся потом одежду и тщательно вымыл свое сгорбленное тело. Горб по-прежнему чутко отзывался на каждое прикосновение и непрерывно зудел, будто боль проедала его толстую, сморщенную кожу, поэтому вытирался он очень осторожно и только те места, до которых мог дотянуться.

Его рубаха выглядела такой грязной, что он побрезговал снова натянуть ее на чистое вымытое тело. Но ему и не пришлось этого делать. Рядом с нишей он обнаружил маленькие короткие штаны, сшитые по моде, как одевались тэссы, и рубашку, широкую в плечах, что давало свободное пространство для его горба. Внезапно тишину пещеры нарушил щебечущий звук, и Фарри увидел смукса, вернее его искаженную гротескную тень, отражающуюся на стене пещеры в лунном свете. Тоггор бежал к нему; его глаза торчали во все стороны.

Когда Тоггор приблизился, Фарри снова ощутил исходящие от него волны удовольствия и прекрасного самочувствия. Было похоже, что смуксу очень нравилось в этом убежище. Фарри подпоясал ремнем широкие складки рубахи, и тут поблизости от него раздался звон.

Он напоминал глубокий насыщенный звук огромного гонга, и тело Фарри завибрировало от этого мощного звука. Он прозвучал трижды, и Фарри вдруг обнаружил, что идет к выходу из пещеры, как будто кто-то призывал его к себе и он не мог не повиноваться этому призыву.

Он дошел до конца дорожки, стараясь никого не потревожить. Над ним простиралось небо, и он едва не свернул свою короткую шею, чтобы разглядеть его получше. Третье кольцо виднелось целиком, по-видимому, оно вошло в свою полную силу, и когда Фарри смотрел на него снизу, ему казалось, что на него падает не настоящий лунный свет, вызванный естественным отражением самой Котры, а скорее, шар опускающейся луны освещает радуга. Фарри почувствовал, как все его тело трепещет, он ощущал, как волосы, точно живые, поднялись на его неестественно большой голове, а дрожь прошибла его до кончиков ногтей. Его тело словно бы впитывало в себя отражение этого света, причем впитывало так, будто испытывая непреодолимую жажду, как будто это была вода из какого-то чистейшего холодного источника.

Казалось, этот свет вытягивает остатки боли из его горба, хотя кожа все еще зудела под рубашкой, и этот зуд становился все сильнее и сильнее, пока Фарри не стащил с себя рубашку и не начал расчесывать кожу. Но вместо боли и дискомфорта он ощущал резкое чувство удовлетворения.

Он не видел никого из тэссов. Но он снова слышал их песню, льющуюся откуда-то сверху. Только на этот раз песня не рассказывала о долгих годах лишений, а скорее являла собой восторженный приветственный гимн чему-то, что даровало новую жизнь.

Фарри уже собрался было возвращаться, когда дошел до темного помещения с потрескавшейся от времени дверью. Он не увидел ни часовых, ни охранников. Путь был открыт, и он вошел внутрь, ведомый изумительными переливами этой песни, слов которой не понимал. Он чувствовал только мелодию.

Потом он заметил, что в восхитительном свете третьего кольца виднеется еще что-то. Оно будто связывало светом четырех тэссов, стоящих на возвышении, с остальными, собравшимися внизу. В этом свечении их белые волосы переливались, как радуга; каждого из них будто обволакивал кокон света, от чего их тела казались призрачно-прозрачными, будто это были не люди, а их тени. Нет, тени бывают темными, а Фарри скорее видел некие переливчатые силуэты.

Он видел леди Майлин, которая стала совершенно другой. Ее светлые волосы шевелились, будто в каждом локоне находился какой-то трепещущий дух. Свечение обволакивало все ее тело, как и остальных.