Киндер, кюхе, кирхе (СИ) - "Андрромаха" - Страница 4

В их самый первый год, вернувшись из Сатарок, Олег условие поставил: вкус водки - забыть. «Попить пивка за пятницу» - отпускал, но предупредил: если Мишка хоть раз придет домой «себя не помня», будет скандал. Мишка молча кивнул, покорился. Он – сам не дурак! - еще в Сатарках додумал и понял: будет у него Олег – будет нормальная жизнь, не будет Олега – только пьяный угар вперемешку с тошнотным похмельем. Сам он - не вытянет, не устоит….

Вот почему в «предпраздничный» вечер Мишка слонялся по дому один. Раскрыл было учебники, пролистал пару страниц. Потом вспомнил, что они еще с воскресенья не убрали на место ледобур*. Потащил неуклюжую железку на балкон. Неловко открыв шкафчик, разбил пустую банку с узкой верхней полки. Это был непорядок! Он замерил рулеткой ширину полки, чтобы банки вставали в два ряда. …Когда, уже в начале одиннадцатого, вернулся Олег, учебники так и лежали сиротливо и заброшенно, а Мишка даже не услышал звяканье ключа в замке: перед открытым балконом, тщательно разметив оставшиеся от ремонта антресолей доски, он допиливал последний брусок для новой полочки.

- Бывают же «золотые руки» у людей! – смачно протянул Олег, привалившись плечом к косяку балконной двери. – Мне иногда провалиться от стыда охота: какой ты у меня – МУЖИК, и какой я у тебя - безрукий!

- Не подлизывайся! Пьяный пришел? – незлобливо огрызнулся Мишка.

- Не очень. А кто тебя учил пилить-строгать? Евгений Иваныч?

- Сам научился! – Мишка выпрямился и сдул с пилы стружку. – Хотя… да, для бабки сараюшку делали, я еще дошколенком был. Молоток подавал отцу, стамеску…. Отец показывал, как гвозди забивать, как проушины выпиливать. И так, помалу-помалу…. А тебя, что, отец не учил?

Олег нахмурился. Про своего отца он никогда ничего не рассказывал.

- Нет. Давай, закругляйся! Спать пора соседям.

Пока Мишка сворачивал свою «мастерскую» и выметал опилки, Олег позвякал на кухне посудой, сходил в душ, пощелкал пультом телика, где в честь праздника по всем каналам гнали Стаса Михайлова и «старые фильмы о главном», и завалился в постель. Мишка сел рядом:

- Как погуляли?

- Нормально.

- Что интересного было?

- Ничего. Спать хочу! – Олег отвернулся к стене и потянул на себя одеяло.

Мишка насупился. Подхмелевший Олег обычно любил потрепаться. С корпоративов приносил смешные истории и анекдоты, хвалил салаты, ругался на начальницу, которая сидела каждый раз почти до конца «гулянки» трезвая, и только когда она уходила, народ отправлялся «в отрыв». Мишка сослуживцев Олега знал. Олег его таскал с собой, когда они собирались в кафе, а не в офисе: на юбилей начальницы, на новоселье красавицы Верочки, на прошлый Новый Год. Смешливые девчонки-таможенницы Мишку обожали. Тянули танцевать, кокетничали с ним и задирали, демонстративно при нем строя глазки Олегу. Мишка с Олегом один раз из-за этого даже подрались под восхищенный визг девчонок и строгие окрики начальства…

А тут – молчание.

- Случилось что-то? – спросил Мишка настороженно.

- Нет.

Мишка щелкнул выключателем и лег. Придвинулся к Олегу, привычно положив ему на бедро руку. Тот никак не среагировал. Мишка полежал. Повозился. Потом – сел. Олег делал вид, будто спит. Подождав какое-то время, Мишка не выдержал:

- Лель, хватит! Выкладывай: в чем дело?

Олег молчал еще минуту. Потом резким рывком встал и потянул друга за руку:

- Иди сюда! - Мишка поднялся. Олег вынул из халата пояс: - Руки давай! – затянул узлами доверчиво протянутые ему запястья, бросил на пол покрывало, кивнул: - Сядь!

Мишка подчинился, не переставая настороженно улыбаться. Олег задрал вверх его руки, притянул к теплому стояку отопления.

- Не жмет? Удобно? – достал из шкафа ремень и, опустившись рядом с Мишкой на колени, опоясал его грудь и притянул ремнем к батарее: - Ну-ка, подергайся!

Мишка добросовестно повозился. Олег затянул ремень еще на одну дырочку Уже.

- Можешь шевелиться?

- Нет.

Олег встал и включил верхний свет.

- А теперь – поговорим.

Мишка тревожно вскинул голову:

- О чем?

- Ты Светку знаешь?

Мишка закусил губу и с силой рванулся:

- Какую еще Светку? Что ты сделал? Отвяжи меня! Я – не хочу….

- Не рыпайся, сиди. Поговорим, и отвяжу. Мне нужно, чтоб ты до конца дослушал.

- Блядь, пусти! Что я тебе – кукла? – Мишка пытался выдрать руки из узлов.

- Прекрати истерику! Я ни с кем не трахался. Так – спокойней?

Мишка обмяк, расслабил плечи и спросил тихо и горько:

- Нашел себе зазнобу? Бросишь? – и низко опустил голову: - Выключи свет! Или хочешь видеть, как я плачу?!

- Не будешь ты плакать, - буркнул Олег раздраженно. – Не брошу. Заткнись, дай сказать!

Мишка промолчал, не поднимая лица.

- Ты Светку знаешь? – снова начал Олег. – Головчук. С моей работы….

- Эту, без лица? – удивленно спросил Мишка. – Она-то причем?

Взрослая женщина Светлана в международном отделе вела документооборот на четырех языках. Наверно, она могла бы быть ценным сотрудником с хорошей зарплатой, успешным и счастливым человеком, но ей не хватало одной, но очень важной вещи – нормального лица. То ли жуткая авария, то ли ранение обезобразило ее: у нее не было нижней челюсти. Вместо подбородка лицо несимметрично замыкал небольшой осколок кости, обтянутый изуродованной кожей, похожий на куриную гузку или детский кулачок. Говорила она с трудом, шепелявя и глотая звуки. Чтобы понимать, нужно было привыкнуть к ее речи. Стесняясь, она закрывала рот рукой при разговоре и еде.

- Она подошла ко мне сегодня. Спросила, сколько мне лет, получается ли у меня с женщинами. Я подумал, что она напилась и клеится, хотел уйти, но она попросила дослушать. Короче, ей тридцать семь, принца уже не ждет, хочет для себя родить ребенка. Сказала, раз я гей, то для меня это – выход: она родит, запишет меня отцом, сказала, даже алиментов не нужно, а общаться с ребенком позволит. Типа, для моих родителей – внук, для меня в старости – поддержка. Я подумал: может, правда? Ты перестанешь ревновать, ждать, что я семью ради ребенка заведу. Маме внука привезу. Можно будет даже в Сатарки его свозить, там сказать, что это - твой. А?

Мишка нахмурился:

- И кого она родит? Урода?

- Говорит, у нее – родовая травма. Мать рожала в молдавском селе, врачи не справились и тянули щипцами. Обещала принести анализы, что у нее ДНК – без отклонений. Но если ты сейчас скажешь «нет», значит – нет.

- Нет! – выпалил Мишка.

- Вот и поговорили, - Олег с облегчением выдохнул и начал развязывать узел на Мишкиных руках.

Когда он полностью освободил друга, тот, разминая запястья, поднялся и спросил неуверенно:

- Но ты же хотел, чтобы было?... Раз начал?

- Я решил, что посоветоваться по-любому надо. Всё, закрыли тему навсегда.

- Знаешь, если бы это не Светка была, я бы спросил: «может, она тебе нравится?» А с этой…

- Я и подумал: к ней – не будешь ревновать. …Инвалид, несчастный человек….

- Ну, и нечего ребенка заводить от инвалида, - буркнул Мишка. А потом, вопреки всей логике, спросил: - А у тебя на нее встанет?

- Ну, надо было бы – поставил бы. Что я – в порно не снимался?! Тебя бы попросил, в конце концов!

Они снова легли. И Олег уже сам подкатился под бок к любовнику, устроился на Мишкином плече и притянул к губам его намятое крепкими узлами запястье:

- Прости. Не злись! Мне надо было выговориться. А если бы я не связал тебя – ты б не дослушал. Я и так думал, ты ремень порвешь….

- Не злюсь, - Мишка склонился щекой к макушке Олега, потом потянул его вверх: - Чуть повыше, Лёль!

Олег подвинулся удобнее. Голос его был уже спокойным и умиротворенным:

- Там что будет? Полочка?

- Ага. Под банки. Если мы банки пустые будем выбрасывать, мать скандал закатит! Должны привезти столько, сколько забирали.

Олег согласно кивнул и, касаясь губами Мишкиной груди, тихо сказал:

- Минь, если у меня когда-нибудь будет сын, ты его пилить научишь. Хорошо?