О чем ты молчишь? (СИ) - "Андрромаха" - Страница 9

- Ага, - ответил он и снова повернулся к гримерше, которая из баллончика наносила на его плечи крем-загар, необходимый для следующей сцены.

Отсняв последний эпизод, девчонки не спешили расходиться. Аркадьич уступил их просьбам и позволил посидеть на студии, отмечая День влюбленных. Впрочем, одним «актрисам» он бы этого не разрешил. К просьбе присоединилась Светлана – помреж суровой Тамары Михайловны. У Светланы три дня назад прошел день рождения, а она уже пятый год отмечала его в день общего праздника: и дешевле и веселее. Самсонов сначала не собирался оставаться. Но девчонки повисли у него на плечах:

- Мишенька! Ну, пожалуйста! Без тебя будет скучно, скучно, скучно!

Среди девчонок были симпатичные. На столе красивой съемочной «гостиной» появились уже мясные нарезки и заманчиво пахнущие салаты. Вот почему через пятнадцать минут он уже сновал с шестого этажа на четвертый с посудой, блюдами и стульями. В очередной раз проводив его словами «Осторожно, не разбей!», Кристина услышала из кухни звонок мобильного. Она две минуты искала телефон, потом сообразила сунуть руку в карман Мишкиной куртки, оставленной на подоконнике. Точно: на экране его телефона высветилось имя звонящего: «Олег».

- Алло? – томно ответила Кристина в трубку.

- Кто это? – опешил Олег. – А где Михаил? Позовите, пожалуйста!

- Олег, это Кристина. Мишка сейчас не может подойти. Что ему передать?

- Что он там делает? – хмуро спросил Олег.

- Он меня в кино пригласил! – выдала Кристина хвастающимся тоном.

- Ладно. Ничего не передавай, - буркнул Олег и повесил трубку.

Праздник получился неплохой. На столе зажгли свечи. Открыли шампанское. Тосты за здоровье Светланы чередовались с тостами за любовь. Потом бритая налысо Маринка взяла гитару и своим низким, с развратными нотками, голосом, стала петь шансон. Девчонки как-то очень быстро «набрались» и, утирая пьяные слезы, подпевали. Кристина завладела Мишкиным локтем и шептала ему время от времени:

- Миш, ну их всех! Поехали в кино.

Мишке стало тоскливо. И, когда народ в очередной раз вышел в коридор покурить, он, ни с кем не прощаясь, тихо ушел домой. Открывая ключом дверь, он вспомнил, что дома пустой холодильник. «Черт, надо было Олегу хоть пару бутербродов захватить!» - подумал он, входя в прихожую. И споткнулся об огромные кроссовки, оставленные прямо перед порогом.

- Эй, привет! Олег, у нас гости? – сказал он, входя в комнату, и лишился дара речи.

Посреди комнаты стоял Клей, поспешно надевая джинсы. В своей кровати, натянув до подбородка одеяло, лежал Олег.

- Я не понял,… - проговорил Миша растерянно.

- Что, правда, не понял? – развязно ухмыльнулся ему в лицо Клей.

Мишка сел на свою кровать, глядя, как он одевается. Потом проводил его глазами до двери и перевел взгляд на друга. Олег смотрел в сторону. Молчали они минут пять. Обида клокотала у Мишки в горле. Больших трудов стоило не вцепиться другу в горло. Мишка до боли сжал кулаки. Овладев приступом ярости, он жестко сказал:

- Иди в душ!

Олег, откинув одеяло, встал. И Мишка второй раз подряд опешил. У друга был стояк. На полную. Мишка три месяца уже снимался в порно, и в этом разбирался. Олег с вызовом посмотрел другу в глаза:

- Да, ты не правильно понял. Это не он меня трахал. Это – я его.

Мишка поднял на него потрясенный взгляд. Олег потянулся к лежащим на стуле брюкам, достал что-то из кармана и бросил на край стола. Это была упаковка «виагры».

- Ты башкой поехал?

- Я тебя ждал, - мрачно ответил Олег. – Тебе там, на кухне, вино и копченая курица. Можешь попраздновать.

Миша вскочил, приближаясь к другу и не отрывая взгляда от его лица:

- Ты из-за своей болезни со мной за руку не здороваешься! Ты ключи мне передаешь двумя пальцами, чтобы случайно меня не коснуться! Я вечером, после работы, сижу на кухне, чтоб ты один в комнате побыл, отдохнул от людей! Ты мне что-то про чувства рассказывал…. А сам за моей спиною приводишь к себе мужика? Сволочь, гребаный урод! – его голос захлебнулся злостью.

Олег, исподлобья глядя на друга, сказал со скрытой угрозой:

- Тише визжи, истеричка. Сам-то где был?

- Я? На студии.

- Не парь мне мозг. На студии – днем. А после? Кристина сказала…

- И после. Там день рождения «тети Светы», второго помрежа…

А потом оба осеклись и одинаково растерянно проговорили:

- Как – день рождения?

- Как – Кристина?

- Я тебе звонил, - сказал Олег.

Мишка вынул из кармана телефон, потыкал кнопками, увидел отвеченный звонок от Олега.

- Сссучка! – прошипел Миша. – Так, у тебя чей номер есть? Маринкин есть? Олькин? Звони!

- Зачем?

Миша сунул другу в руку его «трубку»:

- Звони, спрашивай, где я.

Олег набрал номер и нажал спикерфон.

- Даааа? – пьяно протянула Марина.

- Мариш, Мишка мой у вас? – спросил Олег подрагивающим голосом. – Не могу найти.

- Мишка? Мишка тут! Самсоооонооов! Где ты? Тебе твой френд звонит!

На заднем фоне переговаривались веселые нетрезвые голоса:

- Он, наверно, курит.

- Или с Кристинкой целуется.

- Мииишка! Телефон!

Потом Марина ответила в трубку:

- Он, наверно, вышел. Серебряков, приходи к нам, а? Без тебя скучно!

Ничего не говоря, Олег повесил трубку.

- И я не целовался, - хмуро добавил Михаил.

- Блин! – Олег снова сел на кровать, теперь стыдливо прикрывая свое возбуждение руками.

Мишка помолчал пару минут, а потом уже спокойней, без угрозы и без злобы снова сказал:

- Иди, мойся!

Когда Олег вышел из душа, у него все еще стоял. Инструкция к препарату обещала несколько часов эрекции. Инструкция не обманула. Он подошел к сидящему на кровати другу. Тот поднял на него взгляд. Минуту они смотрели друг на друга, не моргая. Потом Мишка спросил:

- Как ложиться?

Если бы месяца четыре назад маляру Самсону кто-нибудь сказал, что он будет жить в Москве, где его, закованного в наручники, будет насиловать под объективами камер темнокожий верзила. …Что спустя несколько недель он застанет парня, который только что трахал этого верзилу, и ляжет под него, пока не прошла эрекция…. Самсон даже в морду бы не дал говорящему: он ясно понял бы, что перед ним - душевнобольной.

Если бы месяца четыре назад едва сдерживающему отвращение при мысли о сексе Олегу сказали, что он станет покупать виагру, чтобы предложить потрахаться своему соседу, с которым уже десятки раз снимался в постельных сценах в студии, Олег понял бы, что с головой поссорится он сам…

Что их связало, двух пацанов, затерявшихся в одном и том же Зазеркалье? То, что Михаил не разнылся в свой первый съемочный день? Или его боевой шрам? Нечеловеческое упорство, с которым Олег шел к своей мечте? Или минута, когда он лег к Мишке, заметив откинутый им в отчаянии шпингалет окна? А может быть, всё началось, когда они, как первоклашки, нечаянно столкнулись на горке и летели кубарем, взбивая снежное облако и захлебываясь от хохота?

Как бы то ни было, какими бы путями они не пришли к этому вечеру, но их самый первый, волнующий и трепетный раз начался вот так, по-дурацки. Нет, Мишке было не плевать на измену. Еще как зудел у него кулак врезать в челюсть этой истеричке! Но стояк у Олега мог быть последним. Поэтому выбора у них не было.

Олег поставил Мишку раком и, за неимением «буржуйских» смазок, выдавил на пальцы крем «после бритья».

- Постарайся не двигаться. Потом поймешь, как нужно.

И очень медленно вошел. Так медленно, что бывалому уже порноактеру Мишке трудно было не двигаться ему навстречу. Миша невольно постарался ускорить ритм, но ладонь Олега уперлась в его поясницу:

- Тихо, не надо. Сначала – почувствуй!

Мишка замер. Ощущения были непривычными. Сердце стучало.

- Вот здесь расслабься, - Олег ласкал пальцами поясницу друга. – Прогнись, тогда я достану.

Мишка боялся, что ничего не получится. И готовился наигранно застонать, чтобы друг не огорчился. Но рука Олега нажала на его крестец, он выгнулся и вдруг…