О чем ты молчишь? (СИ) - "Андрромаха" - Страница 7

- Ты – такой же! – раздался голос прямо над ухом у Мишки.

- Чего это? – недовольно обернулся тот.

Олег улыбался – не зло, не обидно, как-то по-родному.

- …Так… Маленький, забавный и задиристый.

Мишка на секунду тронул взглядом его дурманящие серые глаза, потом ответил без обиды:

- Повыше некоторых буду! Дать? - и протянул стакан с поп-корном.

– Не в росте дело! – усмехнулся Олег. - Не, не хочу больше. Сам грызи, - обернулся с каким-то вопросом к Ярику и больше не смотрел на Мишку и не обращался к нему до самого дома.

«Продвинутый» в интернете Стас научил Самсонова искать автомобильные сайты. В предпоследнее утро «каникул» Мишка пил чай с бутербродами и листал на компьютерном экране картинки кабриолетов, когда Олег, выйдя из душа, окликнул его:

- Миш, глянь!

- Что? – рассеянно обернулся тот.

- СТОЯК! Блин, полгода, наверно, уже не было вот так – само по себе!

Мишка улыбнулся:

- Поздравляю! Видишь, неделя отдыха – и всё в ажуре!

Олег подошел к нему ближе и, заговорщицки понизив голос, предложил:

- А хочешь, я тебе СДЕЛАЮ?

- Что? – не понял Мишка.

- Приятное. Ты поймешь, для чего мужики друг с другом трахаются. Внутренний массаж простаты. Я умею.

Мишка отшатнулся:

- Ты чего? Не надо! Я – не пидор.

- Ладно, не пидор, - примиряющим голосом сказал Олег. – Расслабься, я шучу!

Мишка снова повернулся к компьютеру. А Олег защелкал кнопками мобильника:

- Ярик? Ну, чего у вас? Ага, я сейчас зайду! – и через две минуты хлопнул дверью.

Миша позвонил Кристинке и договорился ехать с ней в Сокольники на конкурс ледяных скульптур. От зарплаты осталось четыре с половиной тысячи рублей. Вздохнув, он положил в карман полторы. Олег не даст с голоду подохнуть! Воспоминание об Олеге было… непростым. Он заспешил одеться и уйти из дома.

Вместе с Кристиной поехала Оля. На правах кавалера Мишка для обеих покупал мороженое и горячий кофе в одноразовых пластиковых чашках. В Сокольниках гуляла ярмарка. Скоморохи зазывали покупателей. Оля прилипла к ларьку с разрисованной посудой. Мишка с Кристиной пошли искать укромное место, чтобы целоваться. Укромных мест в парке, видимо, в этот день не было. Зато Кристина, как завороженная, застыла перед прилавком с огромными шалями.

- Миш, какая красота! Посмотри, вот эта – мне идет? – спрашивала она, накинув на плечи алый павлово-посадский платок с кистями.

- Ах, как замечательно! – подначивал продавец. – Молодой человек, купите вашей девушке подарок! Она обворожительна! Такую красавицу нужно баловать!

Михаил покраснел.

- Кристин, у меня не хватит денег.

- Давай займем у Оли?

- Нет! – сказал он жестко. – Я не могу себе это позволить.

Она вздохнула, покрутилась еще перед зеркалом и, недовольно сдвинув бровки, достала из сумочки свой кошелек. Настроение у Мишки испортилось.

- Поехали домой!

- Ты чего? Сейчас ведь все только начинается! – откликнулась она, поправляя на плечах шаль.

- Ты как хочешь, а я уехал!

Дома никого не было. Мишка злился на себя за нелепо потраченные деньги и, чтобы отвлечься, занялся стиркой и уборкой. Потом долго тупил перед телевизором. Олег пришел поздно.

- Что злой такой? Все деньги потратил? – он сразу заметил Мишкино унылое настроение.

- Нет. Отвяжись.

Олег ушел в душ. Потом возился на кухне. Мишка зачем-то пришел туда и встал в дверях, долго стоял молча, а потом, неожиданно для себя, спросил:

- Ну что, Ярику понравилось?

- Что?

- То, ради чего мужики трахаются?

Олег не в первую секунду понял, о чем разговор. Потом улыбнулся:

- Нет, Ярику не обломилось.

- Что так?

- Ярик – друг.

- А – я? – тихо спросил Мишка, придвигаясь к Олегу.

- Ты – тоже. Ты…. Я не знаю.

- Не друг, а КТО? – щеки у Мишки горели, и сердце стучало. Но отступать не хотелось. Хотелось придвинуться еще ближе, чтобы ощутить на своей щеке его дыхание.

- Пожалел, что отказался? – в глазах Олега метались лукавые искорки.

- Пожалел. СДЕЛАЙ, а? Хочу понять, зачем….

- Нет, уже не стоИт же. И, вообще, лот снят с аукциона, - ответил Олег, пряча взгляд. – Не пидор, значит, не пидор.

- Ты просто нахвастался, а сам не умеешь ни хрена! – с вызовом сказал Мишка.

- Думай, как хочешь,… - Олег совсем опустил лицо, и Мишке не было видно его выражения. Ему хотелось коснуться Олеговой руки, хотелось поднять его за подбородок и еще раз близко посмотреть в эти серые глаза, от взгляда которых сбивается дыхание. Но, зная, как друг относится к прикосновениям, он так и не решился это сделать.

Послепраздничные дни давались тяжело. Почему-то только сейчас Мишке особенно гадко стало делать ЭТО не по любви, а напоказ, за деньги. Если бы не дурацкий долг, он, может быть, даже уволился со студии. Тем более что Олег нашел в интернете КоАП***(6), и Мишка сам прочитал, что при сумме ущерба меньше тысячи рублей уголовное дело не заводится. Хлипкая фанерка в старой двери до штуки явно не дотягивала. Бегство Мишкино было глупостью. И сейчас малярный цех уже казался ему спокойным местом, уютным, как разношенные тапочки. Острое чувство жалости к своему городку, испытанное в новогоднюю ночь, забылось, заменилось ностальгией и грустью. В один из январских дней, вернувшись с обеда на съемки, Мишка прочитал в разграфленном листочке с расписанными эпизодами, напротив своей фамилии - фамилию Олега.

- Так, ты – пришел из армии, ты – его ждал год. Вы встречаетесь. Вы соскучились. Вы чуточку отвыкли. Сначала – разговор. Потом – поцелуй, - объяснял режиссер.

Костюмерша поправляла на Мишке гимнастерку. Олег посмотрел на приятеля задорно.

- Ну что, исскучался, Любимый?

- А сам? – в тон ему ответил Михаил. – Хотя, здесь, на гражданке, тебе, наверно, было чем без меня заняться?

- Разговорчики в строю! – прервала их помреж Катерина.

Операторы замерли на исходных позициях. Михаил в военной форме и берете, но без знаков различия, застыл в дверях. Олег, в своей «родной» одежде сидел за столом.

- Дверь открываешь рывком! – дал режиссер Мишке последнее напутствие. – Все готовы? Мотор!

Миша открыл дверь. Олег резко развернулся ему навстречу.

- Я пришел.

- Ну, здравствуй!

- Ждал?

- А сам как думаешь? – серые глаза смотрели с чертовщинкой.

- Врешь, небось?

Помреж замахала руками, протестуя против отступления от бегущего по экрану текста. Но режиссер раздраженным жестом прервал ее протесты. Олег сделал шаг навстречу Мишке, взял его за запястье и притянул в свои объятия:

- Как служилось?

- Показать? – Мишка задрал гимнастерку, обнажая шрам на ребрах.

Олег бережно коснулся его пальцами.

- Что, убили бы тебя, и не встретились?

- Ну, убили бы – жил бы ты себе спокойно! – ответил Миша, но голос его сорвался, потому что тогда, в Кулябе, он действительно прошел по краю.

- Я не хочу так – «без тебя, спокойно»! – ответил Олег, обвивая рукой Мишкину шею, и близко заглянул в его глаза.

Оператор собирался привычным движением развернуть актеров в нужный камере ракурс, но режиссер вскинул ему под нос сжатый кулак. Двое ребят, не обращая внимания на съемочную группу, медленно, словно нехотя или не решаясь, сближали губы для поцелуя. В момент, когда Олеговы губы коснулись уголка Мишкиного рта, Мишка вспомнил было про съемку и скосил глаза, чтобы понять: доволен ли оператор их позой? Но тут язык Олега властно надавил на Мишкины зубы, и Мишка, от неожиданности выдохнув судорожное «ах!», впустил его в себя и закрыл глаза. Кончик языка легким дразнящим движением несколько раз коснулся Мишкиного неба, потом Олег с силой оттолкнул Михаила от себя и впился в его глаза пристальным взглядом.

- Изменял мне? – кажется, Олег подал не свою реплику.

Но Мишка, не успевая задуматься об этом, покачал головой:

- Нет.

- А с Кристинкой?

Мишка ничего не успел ответить, потому что губы Олега снова приникли к его рту, в этот раз с силой овладев его губами.