Опасные сны - Нортон Андрэ - Страница 37

В них не было решительно ничего успокаивающего. Кроме того, Бар точно з н а л, что был предметом их охоты, что они были смертельными врагами всего человеческого рода.

Теперь они уже не были неподвижными. Зеленый чуть опустил голову и вытянул шею, указывая направление, где притаился Бар. Человек начал подозревать, что его задержка здесь была ошибкой. Но скорость, с которой птицеподобные пересекли развалины, внушила ему уверенность, что его бег окажется для него роковым.

Не так ли умерли те пятеро? Охотились ли за ними — может, не эти оперенные чудовища, а какие-нибудь другие враги? Он вспомнил предупреждение Фустмэм: он в любой момент может проснуться…

Зеленая птица сделала летящий прыжок, который поднял ее над камнями и перенес на вершину ближайшего к ней холма чуть ниже того, где укрывался Бар. Нечего разыгрывать героя, самое время проснуться.

Но в ответ на его приказ произошло не аннулирование угрожающих ему охотников, а дрожащий свет в воздухе. Рядом с монолитом, укрывшим Бара, в землю глубоко вонзилось копье; его древко дрожало от силы броска.

Рука Бара инстинктивно схватила копье. И в то же время с севера раздался крик. Голова зеленой птицы резко повернулась; она напряженно всматривалась в направлении, с которого раздался крик.

Бар вытащил копье из земли, но мозг его переполняла мысль — требование аннулирования сна не срабатывало!

Он взвесил копье в руке. Значит, так! И вполне может быть, что его, Бара, забыли здесь, а псевдо-Яхач, приведщая его сюда, не смогла его вытащить. Его упорный отказ быть убитым взял верх. Кто-то бросил ему оружие, пусть даже такое жалкое против размеров врага. И кто-то отвлек внимание птиц…

Бар огляделся вокруг, пытаясь одновременно не выпускать из виду птиц и обнаружить, кто пришел ему на помощь, хотя бы и ненадолго. В этот момент зеленая птица издала первый звук, который Бар услышал от нее: пронзительный, душераздирающий визг. Затем она взлетела прямо с места в воздух и приземлилась уже на другом холме.

Птица казалась бескрылой и вроде бы не могла лететь, но чудесный прыжок перенес ее на другой холм, ближе к Бару. Птица больше не следила за Баром, а смотрела на север.

Хотя Бар боялся отвести глаза от двух других птиц, оставшихся пока в развалинах, ему хотелось знать, кто или что теперь пошло в атаку.

Тело птицы напряглось и потом чуть согнулось. Бар был уверен, что сейчас последует третий прыжок. Если так, то птица чуточку запоздала со своим решением: что-то закружилось в воздухе. Утяжеленные концы длинной веревки щелкнули по ногам птицы как раз под телом и скрутили их. Птица разразилась яростными воплями, голова ее металась вверх и вниз и рвала веревку своим страшным клювом. Пока она корчилась на земле, закружилась вторая веревка, обмоталась вокруг шеи птицы, полностью опрокинула ее и прикрутила ее голову к телу.

Бар посмотрел на компаньонов птицы: они исчезли, хотя под прикрытием холмов могли бы прийти на помощь своему связанному собрату.

— Иди сюда!

Это был уже не крик птицы, а четко различимые слова на бейзике. Бар снова повернулся. На третьем холме от него стояла и махала ему какая-то фигура. Она была в плаще с низко опущенным капюшоном; можно было различить лишь, что фигура то крайней мере человеческой формы. Делать нечего, Бар повиновался: бросился бегом с холма на самой своей лучшей скорости, в то время как связанная птица продолжала кричать.

Бар задохнулся, преодолевая последний подъем. Из-под плаща высунулась рука, поймала его руку и дернула, так что оба они ударились о монолит на этом кургане.

— Этот круговой кнут не удержит квакера надолго.

Бар встретился глазами с девушкой. Она отбросила капюшон и показала волосы, туго стянутые на голове высокой, как корона, пряжкой, а сзади свободно падающие на плечи. Волосы были темно-синие. Руки — темно— коричневые, как у Бара. Глаза под гладкими и синими бровями горели оранжевым огнем.

Бар задумчиво покачал копьем.

— Не сказал бы, что это уж очень эффективное оружие, — начал он. — Как теперь мы должны бежать?

Он не имел представления, откуда взялась эта девушка. Вроде бы она спасла ему жизнь — на данный момент, по крайней мере.

Она затрясла головой:

— Именно этого они и хотят. Они бегают быстрее любого человека. Нет, мы сменим…

— Что сменим?

— Сменим участок нашего сна. Дай руку!

Ее пальцы стиснули его руку отнюдь не нежно. Другой рукой она сделала быстрый жест.

Мир закружился, и Бар закрыл глаза, борясь с тошнотой, потому что эта нестабильность была выше его понимания. Когда он заставил себя смотреть снова, он стоял на желтоватом песке, который омывала с напыщенной медлительностью обширная масса воды, — возможно, апатичного моря. Рука Бара была все еще зажата в руке девушки, и он облегченно вздохнул. Она отпустила его руку и отошла.

— Так… — сказала она как бы про себя: — так далеко они не могут изменить.

— Что все это значит? — решился спросить Бар, и его голос неприятно— громко пронесся над легким шепотом воды.

— Видишь ли, — она повернулась и взглянула ему прямо в глаза, — нас каким-то образом закрыли. Когда ты потребовал прервать сон, я не смогла этого сделать. Понимаешь? Нас обоих защелкнули в этом сне, и сон этот только частично взят из памяти Яхач. Развалины были… и квакеры тоже. Они и в самом деле существуют, или существовали на Альтаире-1. Но они не агрессивны. Теперь…

— Память Яхач, — Бар схватился за ту часть ее слова, которую понял сначала. — Ты, значит…

Она рассмеялась:

— Я твой подстраховщик, Мастер снов. Но сейчас я попалась в собственные силки. Ты дал сигнал проснуться, и я должна была повиноваться, но тут оказался барьер. Но они пока еще не могут препятствовать движению в этом сне. Сейчас мы здесь, — она указывала на взморье, — вместо того, чтобы прятаться от квакеров на тех холмах.

Я не знаю, контролируют ли нас во сне или просто держать здесь, но мы не можем рассчитывать на безопасность.

Бар крепче сжал копье. Он понял вполне достаточно. Они заперты в этом исключительно реальном сне, и выхода из него нет.

— Мы можем вот так… перемещаться, если нам угрожают?

Она пожала плечами.

— Ограниченно. Я мало чего могу взять из памяти Яхач. Но если меня заставят дойти до конца, тогда… — она покачала головой. — За пределами ее памяти у меня нет образца, чтобы следовать ему. Об этом море я знала. Может быть, найдется еще четыре места, куда мы сможем переключиться.

— А потом, — закончил он за нее, — мы будем пойманы окончательно.

Она медленно кивнула и повторила:

— Пойманы окончательно…

Глава пятая

Бар освидетельствовал острие копья. Металл был трехгранной формы, мрачно-тусклый по цвету. Бар был обучен пользоваться таким варварским оружием, как меч, кинжал и примитивные метательные снаряды, но с копьем встречался впервые.

— Ты знаешь этот сон, — медленно сказал он. — Он по тому образцу, какой Яхач делала для Осдейва? Видишь ли ты достаточно хорошо вперед, чтобы знать следующие события?

— В основном он тот же, что по плану, даже квакеры. Но есть небольшие изменения. Квакеры были предназначены, чтобы охотиться на них. Осдейв любил охоту. Тут… — она заколебалась, — он собирался встретиться с Морскими Разбойниками и присоединиться к их экспедиции против древних Морских Лордов. Во сне были три таких эпизода: охота на птиц, морское путешествие, и наконец, авантюра с захватом башни Кильпойм-у. Каждый эпизод потенциально опасен, если сон пойдет не так, как полагается. А теперь здесь давление, которого я не понимаю… — она говорила медленно, и легкие складки собрались у нее на лбу. — Ты понимаешь, что ты теперь совсем другая личность: ты Гэррет, Воин Правой Стороны.

Бар нахмурился:

— Как это!

— Мастера снов творят Форму реальности: ты часть этого мира, который является древним временем на Альтаире-1у, но не точно таким, потому что каждый Мастер добавляет свое. Я — Кейтили, Женщина-Воин Левой Стороны. Традиционно мы враги. Но Яхач во сне изменила эту точку. По ее плану мы с тобой объединились в поиске, поэтому, как положено в легендах любого мира, мы должны найти некие вещи. С ними мы вернемся в Три Башни и там… — она слегка улыбнулась и закончила, — судя по воспоминаниям Мастера, наша награда должна быть очень эффективной. Хотя в этом сне был сильный элемент риска, Осдейв, конечно, не попадал в большую опасность — их было ровно столько, чтобы удовлетворить его страсть к действиям. Но теперь, с этими изменениями, я не могу предвидеть, что может быть впереди в общей основе первоначального сна.