Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мои оригинальные рецепты (Часть-5) Салаты и закуски, Десерты и напитки - Абдуллаев Марат - Страница 24


24
Изменить размер шрифта:

Вернемся к истории.

Через три дня, прочно забыв о существовании «интересной особы», я совершенно случайно встретил ее в универсаме, что находился в двух шагах от общежития. Меня не смущал мой внешний вид, главной «деталью» которого была водка «Андроповка» в руках (эта водка появилась во времена короткого правления бывшего шефа КГБ и каким-то чудом оставалась самой дешевой водкой в течение нескольких лет): универсам в отличие от факультетского буфета уж точно был «моей» территорией, на которой я без очереди покупал водку и отоваривался мясом через черный ход. Но, судя по выражению лица кассирши, и ее не смутили ни «Андроповка», ни я, ни то обстоятельство, что универсамовскую территорию я считал «своей». Деловито упаковав продукты в пакет и едва кивнув в ответ на мое приветствие, она вышла на улицу. Я поспешил за ней, ощущая бутылку «Андроповки» в руках совершенно лишней. Кассирша немного прошла по улице Шверника, потом, не доходя до общежития, срезала угол до Загородного шоссе и там, где шоссе пересекалось по-над мостом с железнодорожной веткой, свернула во дворы. Поняв, что я, следуя по пятам, не намерен менять маршрут, она, наконец, повернулась и спросила, едва я приблизился:

- Что тебе нужно?

- Ничего, - растерялся я. – Просто попить воды.

Она скользнула взглядом по бутылке водки, которую я поспешно спрятал за спину и, более не говоря ни слова, направилась к подъезду ближайшей пятиэтажки, густо заросшей сиренью.

Мы поднялись на второй этаж, она открыла дверь квартиры и, оставив ее распахнутой, вынесла пол-литровую банку воды, стоявшую, по-видимому, в холодильнике. Едва я отпил несколько глотков и вернул банку, она так же, как и три дня назад, тихо проговорила:

- А теперь чеши отсюда.

Звук хлопнувшей перед моим носом двери и звон расколовшейся на бетонном полу «Андроповки», которую я выронил от неожиданности, прозвучали почти одновременно.

Еще через день (а в те годы журналистов учили добывать информацию на совесть) я уже знал об «интересной особе» все, что мне нужно, в том числе и о шансах «затащить ее в постель», которые, кстати, равнялись нулю.

Девушку звали Софьей Аурели, но грузинская фамилия досталась ей от второго мужа, который полгода назад за драку со смертельным исходом сел на восемь лет. Что касается первого мужа, его наследство представляло собой четырехлетнюю девочку Аню, живущую в основном с бабушкой и дедушкой.

Однако это еще не свидетельствовало о ветрености Софьи, вынужденной, несмотря на грузинских «родственников», еще где-то подрабатывать на полставки. Да и ветреность, если б она и была, вряд ли подлежала какой-либо реализации. Ибо за Софьей тщательно приглядывали друзья мужа-сидельца, в чем я, впрочем, убедился очень скоро.

В тот же вечер, когда мною была расколота бутылка «Андроповки» и я несолоно хлебавши возвращался в общежитие, меня остановили двое грузин в характерных для гардероба горцев кепках-«аэродромах».

- Слушай, дорогой, - сказал мне моложавый крепыш тогда как мужик постарше и ростом повыше молчал, - не ходи больше к дому Софико, хорошо?

Я тогда еще не знал, что «интересную особу» звали Софьей, но догадаться, о ком шла речь, было несложно. Однако вместо того, чтобы согласиться с предложением грузин и не «обострять», я, как это бывает, начал задавать вопросы: «зачем» да «почему». Крепышу это очень не понравилось и он, судя по активному гарцеванию, не прочь был пустить в ход кулаки. Но ситуацию сдерживал пожилой грузин, слегка потягивая к себе крепыша за рукав. В конце концов я заверил горцев, что отныне дорога к «дому Софико» мною прочно забыта. На том и разошлись.

Тем не менее, в воскресенье я отправился на Черемушкинский рынок и купил полкило черешни – чрезвычайную роскошь для того времени года и для тех лет, которая обошлась мне чуть ли не в треть стипендии. Черешня по моей тогдашней логике, когда я вновь оказался у знакомой двери пятиэтажки на Загородном шоссе, призвана была сгладить превратное обо мне впечатление. Ибо черешня, согласитесь, не «Андроповка».

Дверь открыла Софья – совершенно необычная в простеньком домашнем халате и без очков. Однако я не успел рассмотреть ее толком, поскольку в «зазоре» между приоткрытой дверью и Софьиным бедром появился белокурый ангелочек, который, глядя на меня снизу вверх, спросил у Софьи:

- Мама, этот дядя – наш папа?

Я присел на корточки и протянул ангелочку целлофановый пакетик с черешней. 

-Прошу тебя, не приходи сюда больше никогда, - сказала мне Софья, едва я встал в полный рост.

- Не приду, - пообещал я, - дай только попить.

На этот раз она впустила меня в прихожую, если таковой можно было назвать узкий темный тамбур однокомнатной «хрущовки». Где-то в глубине тамбура хлопнула дверка холодильника, и я ощутил в руках ту же ледяную пол-литровую банку, из которой с трудом сделал несколько глотков.

- А теперь уходи!

Во дворе меня ждали грузины. Их было трое, из которых я узнал только крепыша. Удивительно, но я совершенно не чувствовал боли. Только – вспышки в глазах, когда тумаки от горланящих на своем языке грузин приходились по моему лицу. Я даже упал не от ударов, а потому, что оступился. И вновь не чувствовал боли, хотя грузины били уже ногами – по ребрам, бедрам и ягодицам, по моим ободранным ладоням, которыми я закрывал лицо, по коленям, пытаясь «проковырять» их носками ботинок, чтобы добраться до живота.

Позже, разглядывая себя в общежитском зеркале, я обнаружил на лице всего лишь два-три лиловых синяка и несколько ссадин. Правда, была еще разбита изнутри губа – моими же передними зубами, которые устояли. Ну, а на ноющие ребра и прочую мелочь на теле я и вовсе не обратил внимания. Очевидно, это значило, что отныне чувства и ощущения мои обращены совершенно в иную сторону, «противоположную» телесной боли, и «обходящие» эту боль. Ведь хотя в ту пору мне не было и двадцати пяти, себя я уже знал достаточно. Достаточно в том смысле, что легким симптомам душевного, скажем так, недомогания уже не приходилось удивляться и задаваться вопросом: «Что со мной?». Ибо означенное недомогание «тянуло» или «травило» душу совершенно не так, как это случается в моменты полной опустошенности, непонятной тревоги или возникающих друг за дружкой жизненных передряг. Я был полон, если так можно выразиться, некоего оптимистического волнения, плавно переходящего в степень глубокой влюбленности. А это, друзья мои, такая сила, что даже самой заносчивой и неподатливой женщине перед ней не устоять. Это я точно вам говорю.

Не дожидаясь, когда с лица сойдут синяки и, не рассчитывая на случайную встречу с Софьей в универсаме или подле ее дома, я просто постучался в окошко факультетской кассы и, едва окошко распахнулось, просунул внутрь букет розовых гвоздик. Софья молчала, переводя взгляд с гвоздик на мое расцвеченное синяками лицо. Захлопнуть окошко, не сломав цветы, не было никакой возможности, равно как и выпихнуть их наружу. К тому же я почувствовал в ее взгляде легкое сочувствие, не сомневаясь, что она знает, кем и за что я был побит. Впрочем, коль не прозвучало традиционного: «Чеши отсюда!» и Софья не решилась выбросить цветы, разговор надлежало начинать мне.

- Я хотел бы пригласить вас в «Националь».

- Куда? – удивилась Софья после небольшой заминки.

- В «Националь». В ресторан. Он здесь совсем рядом, на углу Маркса и Горького.

- Зачем? – еще больше удивилась Софья, и это выглядело очень искренне.

- Чтобы лучше с вами познакомиться.

Я увлекся, разглядывая ее удивленное лицо, на котором, к тому же, явно просматривалась тень внутренней борьбы, и не заметил, что Софья сумела таки сориентировать гвоздики таким образом, чтобы их можно было выпихнуть наружу, не сломав стебли. Окошко, правда, закрылось, медленно и неплотно, я бы даже сказал – нехотя.

- Я буду вас ждать у ресторана в 19-00, - сказал я прикрытому окну. – Учтите, это «Националь», и столик уже заказан.