Неведомые звезды - Нортон Андрэ - Страница 20

Кресла цвета земли при контакте с телом садящегося принимали самую удобную для его размеров и веса форму. С потолка комнату освещало ласковое весеннее солнце. Этим иллюзии не исчерпывались. За раздвинутыми высокими стеблями растений виднелось окно. Через него можно было наблюдать уголок экзотической живой природы.

В кресле возле этого «окна» сидел Кафу. Он родился на Тотии и ростом был немного ниже среднего роста терранцев. Темно коричневая кожа так сильно обтягивала его хрупкие кости, что вызывала мысль о дистрофии. Из глубоких глазниц на выпуклом черепе меня настороженно рассматривали внимательные глаза.

Вместо пышных туник Лилестана, он носил одежду своей родины — начинающийся от стоячего плотного воротника и доходящий до лодыжек балахон с широкими закрывающими пальцы рукавами.

На столике рядом с креслом лежали сверкавшие камешки, из которых он выкладывал какой-то узор. Возможно, это были фишки для какой-нибудь экзотической игры.

Одним движением он смел все со стола, как будто освобождая место для работы, и спрятал камешки в кармане рукава. В приветствии, принятом у его народа, он прикоснулся пальцами ко лбу.

— Приветствую тебя, Мэрдок Джорн.

— И я тебя, Кафу.

Тотиане не использовали сложных форм вежливости, считая главными добродетелями скромность и простоту.

— Прошло так много лет…

— Пять.

Как и на Сорорисе, меня неожиданно охватило беспокойство, захотелось побыстрее закончить все дела и уйти из этой украшенной искусственными растениями комнаты.

На моем плече пошевелился Иит, и мне показалось, что я увидел в глазах Кафу искорку интереса.

— Мэрдок Джорн, у тебя новый компаньон.

— Пукх, — сдерживая нетерпение ответил я.

— Да? Очень интересно. Но сейчас ты думаешь, что пришел ко мне через столько лет не для того, чтобы обсуждать разные формы жизни. Что ты хочешь сказать мне?

Теперь я был искренне озадачен. Перейдя так быстро к сути дела, Кафу пренебрег общепринятыми обычаями. Он не предложил мне присесть или выпить чего-нибудь освежающего и не выполнил ни одной из условностей, которые обычно были в ходу в подобных ситуациях. Правда он не выказывал враждебности ко мне.

На такую холодную встречу я решил ответить равнозначной вежливостью.

— У меня есть камни на аукцион.

Руки Кафу поднялись в жесте который на его планете означал отказ.

— Мэрдок Джорн, тебе здесь ничего не продать.

— Ничего? А что ты скажешь об этом?

Если бы он встретил меня более приветливо, я бы высыпал зеленые камни на стол, но теперь я лишь показал ему на ладони лучший из них. Я понял, что освещение в помещении было особенным — в его лучах стали бы видны любые подделки или скрытые недостатки камней. Теперь я не сомневался, что этот зеленый камень выдержал первую проверку.

— Мэрдок Джорн, тебе ничего не продавать. Ни здесь, ни на любом другом легальном аукционе.

— Почему?

Он был слишком уверен в своих словах. Кафу не практиковал в торговле ложь. Если он говорил, что мои камни не могут продаваться, значит это действительно было так, и я бы сам обнаружил, что любой официальный аукцион для меня закрыт. Я не сразу осознал тяжесть этого удара и добивался причин такого запрещения.

— Ты внесен в Список подозреваемых в совершении преступления, — наконец объяснил он.

— Откуда обвинение?

Я сразу подумал о возможности снятия обвинения. Зная имя клеветника и имея возможность оплатить судебные издержки, можно было официально потребовать судебного разбирательства.

— С того света. Обвинителя зовут Вондар Астл.

— Но он мертв! Он был моим учителем, но он умер!

— Это так, — согласился Кафу. — Но обвинение сделано от его имени, оно подтверждено его личной печатью.

Это означало, что я не мог протестовать. По крайней мере не сейчас, а лишь тогда, когда смогу заплатить астрономический гонорар официальным экспертам — тем, кто сможет выиграть это дело, которое, возможно, придется слушать не на одном планетном суде.

Попав в Список, я лишался шансов сотрудничать с имевшими солидную репутацию коммерсантами. Кафу сказал, что меня обвинили от имени умершего человека. Кто это сделал и зачем? Был ли это Патруль, который все еще хотел использовать меня в какой-то своей комбинации в поисках камней предтеч? Или Гильдия? Камень предтеч — я уже давно не вспоминал о нем — я был слишком занят налаживанием торговли. А может, кто-то просто хотел расстроить мои планы?

— Очень жаль. Похоже, что это очень хорошие камни, — продолжил Кафу.

Я спрятал камни в пояс. Затем, пытаясь сохранить безразличное выражение лица, поклонился Кафу.

— Я прошу у великодушного человека прощения за то, что побеспокоил его.

Кафу кивнул в ответ.

— Мэрдок Джорн, у тебя есть какой-то могущественный враг. Советую тебе быть очень осторожным и почаще оглядываться.

— Если мне еще придется когда-нибудь гулять, — пробормотал я и снова поклонился выходя из комнаты, в которой потерпел такой сокрушительный удар.

Это был конец. Теперь я потеряю корабль, потому что не смогу оплатить портовые сборы, и его задержат портовые власти. Я не мог рассчитывать получить хорошие деньги за незаконно проданные камни.

Незаконно…

— Может, именно этого они и добиваются, — закончил мою мысль Иит.

— Да, но когда остается одна дорога, то приходится по ней идти, — угрюмо ответил я.

8

На какой-нибудь другой планете я смог бы легко найти нужных мне людей. Но здесь, на Лилестане, я никого не знал. Правда, после непродолжительных размышлений мне показалось, что в словах Кафу что-то было — какой-то небольшой намек.

Что же он сказал на самом деле? «Ты ничего не продашь на легальном аукционе…» Действительно ли он сделал ударение на слове «легальный»? И могло ли быть так, что он пытался подтолкнуть меня к незаконным действиям, чтобы потом получить свою долю доносчика от всего моего имущества? Я ни секунды не сомневался бы в этом если бы речь шла о ком-нибудь другом. Но я верил, что тотианин не рискнет своим именем и репутацией ради каких-нибудь темных делишек. Кафу был в числе тех немногих, кому доверял Вондар, и я знал, как давно и крепко дружил с этим маленьким коричневым человеком мой последний хозяин. Может быть, во имя старой дружбы с Вондаром перешло на меня и теперь он попытался незаметно подсказать мне выход? А может, я позволил своему воображению взять вверх над здравым смыслом и теперь отчаянно пытался ухватиться за несуществовавшую на самом деле подсказку?

— Не совсем так. — Иит во второй раз прервал мои размышления. — В том, что он питает к тебе дружеские чувства, ты не ошибся. Но в этой комнате было что-то такое, что помешало ему выразить эти чувства…

— «Жучок»?

— Какой-то датчик, — продолжил Иит. — Я плохо разбираюсь в этих искусственных подслушивающих устройствах. Но в то время, как Кафу говорил, зная, что его слова достигнут не только твоих ушей, его мысли были заняты другим — он сожалел, что ему пришлось так поступить. Тебе что-нибудь говорит имя Тэктайл?

— Тэктайл? — рассеянно повторил я. Мысли мои были заняты решением вопроса, почему Кафу находился под наблюдением и кто установил у него «жучок». Я не смог придумать ничего лучшего, чем то, что Патруль не отстал от меня и теперь усиливал давление, чтобы заставить меня согласиться на предложение их сотрудника.

— Да — да! — Иит уже потерял терпение. — Прошлое сейчас не важно — впереди будущее. Кто такой Тэктайл?

— Не знаю. Зачем он тебе?

— Это имя доминировало в сознании Кафу, когда он намекал на нелегальную продажу. Еще в его сознании мелькнуло неясное изображение здания с остроконечной крышей. Но все очень быстро исчезло, и я не успел ничего рассмотреть. У Кафу остались рудиментарные телепатические способности, и он ощутил прикосновение к сознанию. К счастью, он решил, что это воздействие «жучка», и не заподозрил нас.

«Нас». Неужели Иит пытался льстить мне?