Надежда Сокола - Нортон Андрэ - Страница 21

— Она не понимала, что случилось, не знала, что делать, все бегала и бегала по пещере, даже не сознавая, когда ударялась или падала. А когда слишком уставала, ложилась у выхода, плакала и звала меня, родителей, даже Но-эля.

— Я пыталась остановить ее, удержать, но.., она меня не видела. — Девочка прикусила губу. — Я подумала, что это оттого, что Адила еще слишком мала и расстроена, но когда пошла домой, там было то же самое. Я не могла заставить родителей понять, что я здесь. Не могла даже притронуться ни к кому. Мои руки проходили прямо сквозь них.

Тарлах посмотрел на Уну, потом закрыл глаза. Быстрая смерть воина в битве — одно дело, но это.., и то, что последовало, несравненно хуже. — Он не мог даже представить себе, что стало бы в таких обстоятельствах со взрослым мужчиной, тем более, с этой чувствительной любящей девочкой.

Сама девочка не заметила его реакции. Она начала выполнять трудное задание и намерена была довести его до конца.

— Так как я ничем не могла ей помочь, я вернулась к Адиле и стала ждать, пока она не присоединится ко мне. Вероятно, надеялась как-то связаться с ней, сказать, чтобы она не боялась.

— К концу она стала такой тихой, что мне показалось, будто какой-то своей частью может почувствовать мое присутствие, но когда она освободилась, то словно стала одержимой или взбесилась. Она всегда была худой, и до того, как нас закрыли в пещере, но теперь ее лицо… — Катрин нахмурилась в поисках слов. — Лицо ее больше не играло, не танцевало, как будто это не лицо Адилы.

— Я попыталась поговорить с ней, но она как будто не замечала меня. Бегала по пещерам, ничего не видя.

Девочка снова вздрогнула и замолчала. Ей не хотелось рассказывать дальше, но это часть их истории и должна быть рассказана.

— Проходили дни, нас искали. Но-эль испугался, что найдут наши тела или, что еще хуже для него, Адилу найдут еще живой, и потому вернулся, чтобы получше скрыть следы сделанного.

— Адила… Адила была там. Она почувствовала его присутствие под землей и пришла к нему. Он ясно видел и ее, и ее лежащее тело. Никто не знает, что она тогда сделала, только Но-эль закричал и побежал.

— Ничего хорошего это ему не принесло. Адила погналась за ним. Она бежала быстро, быстрее любой лошади. Она не смотрела на него, скорее сквозь него, но обхватила его руками. А потом как будто утратила к нему всякий интерес. — Катрин пристально смотрела в стол. — Он.., он начал умирать, еще не добравшись до Лормта.

— Вначале я решила, что все ужасное кончилось, что Адила отомстила за нас и больше не будет убивать, но, конечно, так не получилось. Она больше не была моей младшей сестрой, она вся превратилась в гнев и ненависть. Адила была самой нежной и доброй девочкой в мире. Она никому не причинила бы вреда, что бы с ней ни сделали.

— Но почему ее можно было увидеть? — спросил Дуратан, впервые прервав рассказчицу. — Ведь ты оставалась невидимой.

— Адила так и не стала настоящим духом, пока ее не освободил Горный Сокол.

— Это ты плакала после каждого нападения?

Катрин кивнула.

— Я не могла этого вынести. Большинство этих бедняг не заслуживали смерти…

— А почему она пощадила меня? — быстро прервал командир сокольничьих.

— Я думаю, она застала тебя спящим в темноте. Когда я нашла ее, она смотрела на тебя со странным любопытством. Все остальные пугались, некоторые даже пытались убить ее.

— Я так и думал, что причина какая-то такая. Ты попыталась с ней связаться.

— Да, но она по-прежнему меня не слышала, и я ждала в надежде.

У Аден перехватило горло.

— Ты все это время, все эти столетия провела в темноте? — негромко спросила она.

— О, нет! Я много раз бывала на поверхности, в Лормте и в окрестных фермах. Мне нравилось слушать ваши разговоры, как вы обсуждаете разные проблемы, даже когда не понимала, о чем вы говорите.

Женщина пораженно взглянула на нее.

— Ты была здесь, в наших комнатах, и мы позволяли тебе уйти, не предложив помощь?

— Но вы не знали, что я здесь, — резонно возразила Катрин. — Мне так нравилось в Лормте. Зимой бедная Адила всегда спала. — Губы Катрин задрожали. — Она… она не знала, что натворила, когда просыпалась.

— А почему ты не оставалась с нами подольше, дитя? — спросил Квен. — Ты ведь не могла помочь сестре.

— Могла! Я удерживала ее от выхода из пещер.

Понимаете, она не могла пройти сквозь меня, а я всегда успевала к ней, когда она хотела выйти наружу. Только в темноте я не могла справляться с ней.

— Вы обе должны были освободиться, — сказал Тарлах, — но вы по-прежнему в нашем мире, и мы вас видим.

— Вы не могли бы разговаривать с нами, если бы не видели нас, поэтому Янтарная Госпожа наделила нас даром видимости. Вы ведь знаете, она многое может.

— Гуннора? — прошептала Уна. — Вы ее видели?

— Да, и она замечательная! — Девочка улыбнулась, вспоминая эту встречу. — Она нас обняла и встретила так хорошо, что мы почувствовали себя как дома, хотя я знала, что перед нами еще долгий-долгий путь.

Мягкость покинула ее, сменилась целеустремленностью.

— Она знала, что ты сделал для Адилы, Горный Сокол, каким ты был добрым, несмотря на страх, как ты понял, что она невинна, несмотря на причиненное зло.

Хотя и знал, что она может принести тебе ужасную смерть. Госпожа сказала, что вознаградить это невозможно, но всему этому миру грозит ужасная опасность, и она может, по крайней мере, предупредить тебя. Я.., я сказала, что так как ты помог моей сестре, я хочу предупредить тебя, и она согласилась.

— Гуннора все мне подробно рассказала. Я не очень хорошо все поняла, но она сказала, что это неважно, лишь бы я правильно пересказала тебе.

— Говори, Катрин. Рассказывай и не бойся за нас.

— Много ворот ведут в этот мир. В сущности, все его жители прошли через такие врата. Ну, мы все оказались подходящими для мира и друг для друга, но некоторые врата ведут в места, где люди очень плохие.

— Тьма! — прошептал Бреннан.

— Нет, просто плохие люди. Вернее, плохие по отношению ко всем, кроме самих себя. Эти люди — все воины и служат повелителю — они называют его Султан.

Они считают его богом. Они считают, что у других людей нет никаких прав, и они завоевали весь свой мир.

— Это произошло очень давно по их времени, больше четырехсот лет назад, и они считали, что в покоренных людях, которых они превратили в рабов, не осталось духа борьбы. Но они ошибались, и люди сговорились действовать и готовились совместно. Они смогли сохранить все в тайне, потому что господа их не опасались и не следили за ними. Хотя, конечно, восстание готовили осторожно, в глубокой тайне.

— И когда были готовы, напали одновременно повсюду, по всему миру. Султаниты были захвачены врасплох, многие их армии были уничтожены, остальные бежали, прихватив с собой всех, кто был с ними в завоеванных местах.

— Сейчас они вернулись в свою собственную страну к пытаются удержать ее. Они храбры и искусны в бок", их еще много, и защищать им нужно только небольшой участок границы. Остальные отдыхают в крепостях, выходящих на океан, а у их врагов нет ни кораблей, ни умения управлять ими. Но все же султаниты понимают, что победить не смогут. Их земля очень сухая, на ней мало что растет, им не хватает пищи. И в стране их местность ровная, ее трудно будет защитить, как только враги прорвут границу.

— Положение у них трудное, и они, судя по твоему рассказу, вполне это заслужили, но почему их беда касается нас? — спросил Тарлах.

— Некогда у них были люди, которые могли призывать некую Силу. Султан того времени боялся их и перебил большинство вместе с семьями, но некоторые, самые могучие, сумели создать врата и уйти в другие миры. Не настоящие врата, их можно было использовать только дважды, по одному разу с каждого конца, да и то с большим трудом, но я думаю, это было даже хорошо для них. Потому что враги не могли последовать за ними.

— Но двое, два брата, были убиты до того, как сумели уйти, и все это время их врата оставались открытыми. Их не использовали.