На ее условиях - Мори Триш - Страница 11

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Похоже, ты думаешь, что я каким-то образом жду или планирую, что наша договоренность станет постоянной.

Алесандер отмахнулся от ее возмущения:

— У меня нет доказательств обратного, кроме твоего слова.

— Но я собираюсь подписать контракт! В нем будет пункт, на котором я сама же и настояла! Никакого секса! Когда ты мне поверишь? Ты можешь быть сколько угодно выгодной партией, но я не желаю становиться твоей женой. Только чтобы убедить Фелипе в объединении виноградника. И когда Фелипе не станет, я хочу получить самый быстрый развод в истории человечества, и хочу, чтобы в контракте это было прописано.

— Я позабочусь, чтобы ты получила свой развод, — процедил Алесандер сквозь зубы, вписываясь в поворот к поместью Фелипе.

— Вот и прекрасно. Хорошо, что мы понимаем друг друга.

— Отлично понимаем.

Следующим утром их разбудил грохот.

— Что там такое? — заворчал Фелипе, выглядывая из окна в поисках источника шума.

— Не знаю, — отозвалась Симона. — Пойду посмотрю.

Утренний воздух был прозрачным и свежим. Позже должно было потеплеть, но пока руки Симоны покрылись мурашками, а соски затвердели под тонкой блузкой. Надо было взять жакет, подумала она.

За поворотом был припаркован трактор, и кто-то работал среди лоз, где шпалеры обвалились под весом винограда. Симона вспомнила, как Алесандер говорил что-то о починке. Она не придала значения его словам, но, похоже, он в самом деле послал кого-то. Наверняка чтобы позаботиться о своей будущей собственности. Но даже если и так, Симона могла хотя бы поблагодарить работника.

— Buenos dias, — позвала она, перекрикивая стук молотка. — Могу я вам что-нибудь предложить?

— Кофе был бы кстати, — отозвался знакомый низкий голос, и Алесандер пробрался сквозь листву.

— Ты? Что ты тут делаешь?

— Я же сказал, что починю это.

— Я не думала, что ты сам… Думала, ты пошлешь кого-нибудь.

— А придется тебе терпеть меня.

Он окинул ее взглядом, и внезапно ее соски стали еще тверже уже не от холода, а от волны жара, окатившей Симону.

— Я принесу тебе кофе, — сказала она смущенно, полыхая румянцем.

Алесандер улыбнулся ей вслед:

— Принеси.

— Кто это там? — спросил Фелипе, когда она вернулась в дом. — Кто устроил такой грохот?

— Алесандер, — отозвалась девушка, наливая кофе в кружку. — Он чинит шпалеры.

— Зачем? Почему он возится с моими лозами? — Старик начал раскачиваться в кресле, словно собираясь встать и пойти высказать чужаку свое недовольство. — Это не его лозы, чтобы ими заниматься!

Симона взяла его за плечи, чувствуя себя виноватой. Скоро эти лозы будут принадлежать Эскивелю, и он сможет делать с ними все, что захочет.

— Abuelo, он просто помогает соседям.

— Помогает? Ха! — И Фелипе снова устроился в кресле, задыхаясь от усилий.

— Да, помогает соседям. Самое время положить конец раздорам между нашими семьями, тебе не кажется?

Старик пробормотал что-то по-баскски себе под нос. Обычно Симона попросила бы его перевести, но не сейчас. Она примерно представляла, что он мог сказать.

— Я отнесу Алесандеру кофе и вернусь.

— Виноградник, — сказал Фелипе ей вслед. — Он хочет виноградник, а не тебя.

Она не ответила. Ее дед прав, но она не собиралась ему это говорить. Особенно когда хотела, чтобы он поверил в противоположное.

Алесандер был занят, устанавливая подпорку взамен упавшей, так что Симона прислонилась к трактору, наблюдая за ним. Она не думала, что он умеет работать руками, но его движения были спокойными и уверенными. Он установил новый столб и начал закручивать проволоку, по которой вились лозы, и Симона залюбовалась тем, как двигалось его тело, как напрягались мускулы на руках.

Симона решительно отвернулась к морю, потому что ей совсем не нужны были мысли о том, какие у Алесандера красивые и умелые руки. Она не хотела об этом знать. И думать об этом не хотела. Что такое с этим мужчиной, что он заставляет ее думать о сексе, когда ей совсем этого не хочется? Слава богу, что он согласился, что между ними секса не будет. Никогда больше Симона не ляжет в постель с человеком, который не любит ее всем сердцем. Никогда больше она не испытает этот ужасный страх, что у нее может быть ребенок от человека, которого она не любит. Она этого ни за что не позволит.

— Это мне?

Алесандер напугал ее, подойдя неслышно. Повернувшись, Симона увидела, что лозы снова вьются высоко над землей.

— Да, конечно. — Она протянула ему кружку и отдернула руку, когда их пальцы соприкоснулись.

— Bueno. Как Фелипе сегодня?

— Недоверчив. Гадает, что ты затеваешь.

Мужчина глотнул кофе и улыбнулся:

— Он привыкнет.

Симона смотрела, как он подносит кружку к губам, красивым, чувственным губам, и ощущала неловкость. Наверное, ей стоило уйти, а не стоять и смотреть, как импозантный мужчина пьет ее кофе. С другой стороны, тогда ей придется возвращаться за кружкой…

— Почему лозы вырастают такими высокими? — спросила она, наконец найдя тему для разговора. — За ними, должно быть, трудно ухаживать.

Алесандер пожал плечами:

— Такой сорт. Ветер с моря может быть резким. Виноградные листья создают полог, который защищает ягоды. И конечно, так лозам лучше видно море, — добавил он с улыбкой.

Симона моргнула, вспомнив фразу из детства, кусочек прошлого из глубины ее памяти. Это были слова старика девочке, которая ходила за ним хвостом и задавала бесконечные вопросы, пока он подрезал лозы и отвечал ей на смеси испанского и английского. Он рассказал ей, что эти лозы волшебные и что именно делало их такими.

— Блеск моря.

Алесандер сузил глаза, разглядывая ее.

— Si. Из винограда с видом на море получается лучшее вино. Говорят, именно поэтому наше белое чаколи мерцает, когда его наливают в бокал.

— Это правда?

— Конечно, это правда. И ферментация тоже помогает. Но почему бы винограду не быть счастливым, любуясь таким видом?

Они стояли рядом, глядя на сбегающие вниз холмы, покрытые виноградом, и линию побережья. И море вправду мерцало под утренним солнцем, пока кожу Симоны покалывало от жара мужского тела.

— Но тебе, должно быть, скучно со мной, — сказал Алесандер. — Тебе же нет дела до винограда. Спасибо за кофе, я вернусь к работе.

Симона обняла ладонями все еще теплую кружку. Она ничего не знала о винограде, но что-то тянуло ее к лозам. Может, память о детстве, когда виноградник был местом ее игр.

— Разве у тебя нет более важных дел? Я думала, ты занимаешься бизнесом.

— Я вырос среди лоз, но в последнее время у меня не так много возможностей поработать руками. Мне нравится этим заниматься, быть ближе к винограду.

— Как он, ты можешь сказать? — Она сама удивилась, насколько важен ей был ответ, даже если это только повод подольше не возвращаться в дом. — Как ты думаешь, есть вообще смысл собирать этот урожай?

Алесандер кивнул, через плечо глядя на лозы. Симона старалась смотреть на виноградные гроздья, а не на его шею в распахнутом вороте рубашки. Простая белая рубашка на этом мужчине ухитрялась выглядеть почти непристойно.

— Будет преступлением не собрать этот урожай. Конечно, лозы надо было проредить и подрезать зимой, тогда они не находились бы сейчас в таком состоянии. Но это хорошие лозы, старые, но хорошие. Они дадут хорошие ягоды. Фелипе уже заказал тесты? Нет, — ответил Алесандер сам себе, глянув на недоуменное лицо девушки. — Я так и думал. Скоро ягоды надо будет проверить на сахар и кислотность, так определяется их готовность к сбору. Через две, максимум три недели.

Симона закусила губу и покачала головой:

— Как ты думаешь, я смогу это сделать? Я никогда ничем таким не занималась.

— Одна ты урожай не соберешь.

— Тогда можешь ты поговорить с Фелипе? Ты лучше меня знаешь, что надо сделать.

— Думаешь, он меня послушает?