Магия Мохнатых - Нортон Андрэ - Страница 21

Бобр медленно повернул голову. Деревня койотов, где бы она ни пряталась, должна находиться не слишком далеко от источника: вода всегда должна быть у любых животных. Желтая Ракушка стал принюхиваться к каждому дуновению ветра, он делал глубокие вдохи во все стороны, надеясь обнаружить запах воды.

Он должен найти воду не только потому, что она приведет его к деревне, но и потому, что это источник существования. Та ссохшаяся гадость, которую добыли для него орлы накануне ночью, лишь пригасила голод, на самом деле до конца так и не удовлетворив его, и теперь бобр хотел есть, ему необходима еда и он должен добыть ее.

Он стоял лицом к югу, когда до него донесся совсем слабый запах, который он искал. Ничего не поделаешь, придется пешком идти по местности, которая отнюдь не предназначена для передвижения неуклюжего и медленного зверя. И лишь надежда когда-либо достигнуть той воды заставляла бобра держаться настороже.

Солнце уже поднялось, когда он побрел вперед, лапы начали снова болеть, горячий и твердый суглинок ранил их. При любом удобном случае он старался придерживаться полосок с грубой травой, которая давала почве хоть какую-то мягкость. Здесь есть жизнь: он видел птиц, раз или два — ящериц, вылезших из нор на утреннее солнце, прежде чем жара загонит их обратно в укрытие. И один раз он сделал широкий круг вокруг места, где спряталась змея, о чем его предупредил ненавистный мускусный запах.

Единственное, что радовало, — что запах воды становился все сильнее и сильнее, заставляя его двигаться вперед; он страстно желал плюхнуться в какую-нибудь речку, может, даже в озеро с прохладной водой. А потом замер и низко согнулся в тени кустарника, надеясь, что вовремя спрятался. Громкие вороньи крики, от которых заболели уши, далеко разносились в этой местности.

Поворачивая голову вверх-вниз, Желтая Ракушка смог рассмотреть ворон, когда они пролетели над головой — их три; как и он, они направлялись на юг, только под небольшим углом к востоку. Если он все же рискнет поверить, что они направляются в деревню койотов, тогда есть надежда, что он сможет добраться до воды на некотором расстоянии от врага: запах, похоже, идет с востока на запад.

Окончательно убедившись, что вороны уже далеко, Желтая Ракушка, покинув укрытие, заковылял дальше. Замечая впереди любой кустарник или островок высокой травы, где он мог бы растянуться на земле в случае необходимости, бобр со всей скоростью, какую только мог развить, перебегал, петляя, от одного кустарника к другому.

Теперь запах воды стал таким сильным, что бобр с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на бег. Однако сохранял осторожность и двигался от одного укрытия к другому, пережидая между переходами. Солнце уже начало припекать, и здесь летало больше птиц, но ящериц он больше не замечал. Однажды увидел двух кроликов. Они нанесли на себя окраску, говорящую, что они совершают набег, и двигались с осторожностью, как и он. Молодые самцы, подумал он, возможно, смело пытаются добиться какого-то трофея в этой стране койотов хотя, подумал он, их смелость — это просто юношеская глупость, и любой трофей, добытый таким образом, скорее принесет стыд, а не славу.

Бобры, как и другие племена Народа, считали храбрость ценным качеством, однако глупый храбрец не получает похвалы за свою глупость. Желтая Ракушка осторожно продвигался, чтобы не быть замеченным этой парой, хотя в любое другое время он бы спросил у них, куда идти. Если они действительно взялись за койотов, что только и можно предположить, то ему не хотелось, чтобы пошли слухи об его пребывании здесь, где одинокий бобр сразу привлечет к себе внимание и вопросы.

Земля вдруг оборвалась крутым склоном, и Желтая Ракушка посмотрел вниз в пропасть. Наверное, в другое время года ручей на ее дне и мог бы считаться рекой, однако теперь он совсем пересох, превратившись в цепочку водоемов, слишком мелких, чтобы плавать в них, по крайней мере те, что он увидел. Однако это была вода, и все его существо страстно устремилось к ней.

Вот только это ущелье все на виду. Отважиться на спуск здесь, безо всяких укрытий, означает просто покрасоваться перед любой вороной или же каким-нибудь койотом-разведчиком. Желтая Ракушка под углом стал спускаться к берегу, жадным взглядом поглядывая на озерца, на которые в любое другое время из-за грязной воды посмотрел бы с отвращением. Пока он спускался, водоемы стали больше размерами уже соединялись друг с другом, что служило верным признаком едва текущего ручья. Наверное, поближе к источнику этой высыхающей речки воды будет побольше.

Наконец бобр увидел зеленые растения, растущие на самом дне ущелья, и со вздохом облегчения полурухнул и заскользил вниз, а потом и вообще покатился к краю ручья. Впрочем, он не настолько забыл об опасности, чтобы не оборачиваться и не уничтожать широкими движениями своего хвоста все остающиеся следы.

Здесь росла низкорослая ольха, и он с наслаждением отведал ее. Но он был достаточно осторожен и сдирал веточки и кору только там, где эти следы нелегко заметить. Он нарезал и небольшую связку на будущее, как раньше, когда путешествовал в горах. В этой полупустынной местности нельзя слишком полагаться на то, что сможешь что-то потом обнаружить.

Неподалеку нашлось одно озерцо, в котором удалось глубоко погрузиться в воду, смочить испачканный песком и землей мех, успокоить ноющие лапы. Он нырял и плавал, постоянно держась тени деревьев, склонившихся к поверхности воды, пока не почувствовал себя почти таким же сильным, как прежде.

Судя но солнцу, уже миновал полдень. Он отдался слабому течению воды, пытаясь решить, что делать дальше. Как и большинство племен Народа, койоты предпочитают темноту ночи яркому свету дня. И с наступлением темноты после пробуждения их лагерь будет настороже. Имеет смысл оглядеться сейчас, если деревня находится не слишком далеко отсюда. Привязав к себе ремнями из водорослей связку с едой, бобр поплыл, приближаясь к берегу лишь тогда, когда вода становилась слишком мелкой. Впрочем теперь таких мест попадалось немного. Фактически, череда водоемов вскоре превратилась в ручей, и он смог передвигаться быстрее, чем утром.

Каменный лес

Уже настал закат, солнце почти скрылось за горами на западе. Желтая Ракушка распростерся на земле в чаще, энергично натирая огрубевший мех передних лап листьями с сильным запахом. Он надеялся, что удастся заглушить мускусный запах, хотя вполне возможно, что он ошибался; однако это единственная защита, которую он смог сейчас придумать. Ему предстоит пробраться в лагерь койотов, в нору, которая расположена чуть поодаль от остальных, в ту самую, которую видел в своем спиритическом сне.

Он следил за ней долгое время. Однако занавеска входа оставалась опущенной, в то время как в других норах лагеря они были приподняты, и их удерживали в таком положении палочки. Это могло означать одну или даже две вещи: что нора действительно пуста или же что ее владелец дома и не хочет принимать посетителей. А для целей бобра узнать, что там на самом деле, очень важно.

Уже приближался конец дня, когда он обнаружил эту деревню на северном берегу обмелевшей речки. На южном же тянулись частые полоски песка, и дальше местность действительно переходила в пустыню.

У Желтой Ракушки было немного времени, чтобы исследовать или разведать лагерь: койоты уже пробудились. Молодые самки спускались к краю воды, неся с собой кожаные сумки, натертые жиром, чтобы сделать их водонепроницаемыми и уносили воду обратно в вигвамы. Вокруг носились щенки, играя друг с другом. И бобр видел, как из нор выходили зевающие воины, потягивались, гримасничали, показывая длинные клыки, ловили мух: наступало время ночной охоты. Он спросил себя, как там те два храбрых кролика — не поймали ли их здесь прежде, чем они покинули эту территорию?

Если бы ему противостоял один койот, два или даже три, то он рискнул бы драться один. Зубы его, хвост и копье представляют собой смертоносное оружие. Однако встретиться с целым племенем — это было бы похоже на ту засаду норок, в которую он угодил. Поэтому Желтая Ракушка осторожно удалился вниз по реке и спрятался, чтобы обдумать свои действия. Он может, конечно, спрятаться и дождаться конца ночи, а затем попытаться следующим утром проникнуть в ту нору, когда деревня снова уснет. Но время — вот что важно. Он не мог сказать себе, почему это так важно, но только это действительно так.