Магический камень - Нортон Андрэ - Страница 29

— Я рад, что твой запах не раздражает Мун-Бима, — сказал он. — Поскольку ты держала его на руках, его запах пристал к тебе, и взрослой своре легче будет тебя принять. Давай теперь вернем Мун-Бима на Псарню.

Едва мы направились к двери, как появился Геннард.

— Я отнес часть одежды барона Оралиана в комнату, соседнюю с твоей, хозяин, — доложил он.

— Посмотрев на Мун-Бима, благородный барон желает познакомиться с моей сворой, — заявил Казариан. — Мы оценим твой выбор после того, как вернемся с Псарни.

Жуткий лай псов слышался задолго до того, как мы достигли Псарни. Мун-Бим возбужденно скулил на руках у Казариана. Мы спустились по нескольким крутым пандусам и остановились перед тяжелой железной решеткой, надежно вделанной в камень по обе стороны прохода.

— Волькор! — крикнул Казариан, Из темноты появился рослый ализонец, который отпер калитку, подвешенную на петлях с краю решетки.

— Родительница Мун-Бима очень беспокоится, хозяин, — пожаловался он. — Пришлось посадить ее на двойную привязь, Казариан передал Мун-Бима в его протянутые руки. — Их все равно скоро придется разлучить, когда мы переведем его в учебную свору, — сказал Казариан-.

Я последовала за ними по узкому проходу, выходившему в просторный внутренний двор. Ализонец, державший Мун-Бима, поспешно скрылся под аркой, ведшей на Псарню.

— Волькор служит у меня Псарем уже много лет, — пояснил Казариан. — Мне пришлось заплатить его прежнему хозяину, чтобы он его отпустил, но никто лучше него не умеет ухаживать за щенными суками. Ты можешь оценить его умение по превосходному состоянию моей своры.

Не знаю, как я выдержала следующий час. Как и большинство детенышей, Мун-Бим производил — до определенной степени — впечатление уязвимого и беспомощного существа. При мысли же о том, что мне предстоит встретиться с взрослыми псами, делая при этом вид, что отношусь к ним вполне одобрительно, у меня мурашки бежали по коже.

Вернув Мун-Бима на попечение его матери, Волькор с гордостью демонстрировал мне псов — по одному, по двое, по трое и целыми стаями. Вид поджарых, мертвенно-белых тварей, которые натягивали поводки, поводя узкими змеиными головами из стороны в сторону, щелкая зубами и ворча, вновь пробудил у меня самые страшные воспоминания о войне в Долинах.

Когда Казариан выкрикивал сквозь шум какие-то хвалебные слова, я одобрительно кивала. Мне пришлось поверить, что псы признали во мне настоящего ализонца, поскольку, несмотря на их численность, они не пред принимали никаких попыток напасть.

Наконец, когда у меня уже кружилась голова, от пыли, шума и своеобразного запаха псов, Казариан крикнул Волькору:

— Мы больше не станем тебя отвлекать. С нетерпением жду новых щенков!

Взяв меня за руку, Казариан повел меня обратно по извилистым ходам в замок.

— Ты прекрасно себя вела, госпожа, — , прошептал он, когда мы были одни в бесконечном коридоре замка. — Сам Волориан не мог бы выглядеть лучше — если не считать того, что он стал бы давать оценку каждому псу. Мне пришлось объяснить причину твоей немоты.

Волькор убежден, что ты — знаменитый заводчик псов. — Казариан улыбнулся. — Тебе еще предстоит обмануть Гурбориана, госпожа — но я начинаю думать, что тебе это удастся!

Геннард ждал нас перед резной дверью в одном из залов наверху. Находившаяся за ней спальня была обставлена по-королевски. На широком столе рядом с кроватью под балдахином Геннард разложил элегантные плащи, камзолы, брюки и мягкие кожаные сапоги.

Издав негромкий возглас, Казариан поднял камзол из ярко-зеленого бархата, вышитый золотой нитью.

— Я помню его, — медленно произнес он.

— Барон Оралиан предпочитал этот цвет, — заметил Геннард. — Я думал, что, может быть, благородный барон…

— Хорошо, — прервал его Казариан, — Мы подумаем над твоим выбором. Можешь идти.

Как только Геннард закрыл за собой дверь, Казариан протянул мне камзол.

— Мне было пять лет, когда мой родитель надевал ею в последний раз, незадолго до гибели, — задумчиво произнес он, — Вряд ли Гурбориан его помнит. Примерь его, вместе с этими сапогами.

Меня обрадовало, что придется менять лишь верхнюю одежду, поскольку Казариан не собирался покидать комнату. Настоящие ализонские одежда и обувь мне вполне подошли.

Пока я одевалась, Казариан расхаживал взад и вперед. Когда мое облачение было завершено, он окинул меня критическим взглядом и кивнул.

— Похвально, — сказал он. — Никто не усомнится в тебе; в этой одежде ты выглядишь, как настоящий барон.

Внезапно он напрягся, застыв на месте и слегка наклонив голову. Будь он одним из этих жутких псов, подумала я, уши его наверняка встали бы торчком — столь внимательно он прислушивался. Неподвижность а одно мгновение сменилась движением — ловко выхватив из ножен на поясе кинжал, он уверенно, словно делающая бросок змея, метнул его в темный угол, где парчовое покрывало касалось ковра. Я невольно содрогнулась, услышав глухой удар, за которым последовал дикий животный крик, полный боли, Казариан наклонился и выдернул нож из складок ткани. За покрывалом обнаружилось тело большой коричневой крысы, пригвожденное к деревянной ножке кровати.

Казариан достал из кармана кусок ткани и вытер лезвие кинжала, прежде чем снова убрать его в ножны.

Затем он открыл дверь и позвал Геннарда, который появился неожиданно быстро, словно ждал неподалеку.

Казариан показал на труп и сказал:

— Вот и закуска псам Волькора, на ужин.

Геннард аккуратно поднял дохлую крысу за хвост, поклонился нам и вышел.

Казариан, видимо, почувствовал мое беспокойство.

Пристально посмотрев на меня, он спросил:

— У вас что, нет крыс?

«А у вас нет кошек?» — написала я в ответ.

Он прочитал мои слова и улыбнулся.

— Я слышал о таких зверях, — ответил он, — Насколько я знаю, их держат в жилых помещениях для охоты на крыс и мышей. Наши псы — превосходные крысоловы, но они обладают слишком горячим характером и слишком ценны для нас, чтобы позволять им свободно бегать по комнатам. Они предназначены для охоты на действительно серьезную дичь. Для борьбы же с грызунами, как мы считаем, вполне достаточно ножа наготове.., а заодно молодежь тренирует руку и глаз. — Улыбка его погасла. — У нас осталось слишком мало времени до возвращения Бодрика с ответом Гурбориана. Сядь, прошу тебя. Я должен рассказать тебе кое о чем, прежде чем прибудут Гурбориан и Гратч — ибо я не верю, что им удастся избежать нашей ловушки.

Глава 19

Казариан — события в замке Кревонель

(19 день, Куна Ножа / 20 день, Месяц Ледяного Дракона)

Я вовсе не был уверен в том, что Мерет нормально воспримет наши ализонские блюда и напитки, особенно те, которые никогда не покидали наших гранита.

Было жизненно важно, чтобы своей реакцией она не выдала себя перед Гурборианом. Я понимал, что ей желательно привыкнуть — если удастся — к нашему крепкому кровь-вину, которое всегда обильно подавалось на любой встрече баронов. Мерет попробовала свою порцию с достойной похвалы осторожностью, затем написала, что от этого налитка у нее слезятся глаза и она предпочла бы не пить его в больших количествах. Я счел благоразумным согласиться с ней; нельзя было допустить, чтобы она закашлялась или упала в обморок " присутствии Гурбориана, попробовав любимого напитка баронов. Неприятие кровь-вина, непростительное в любом другом случае, можно было объяснить утратой вкуса из-за лихорадки.

Похоже, каких-либо иных проблем с ализонской пищей у Мерет не возникло. На тот случай, если она подозревает наличие яда, я попробовал понемногу с каждого блюда, чтобы развеять ее опасения, затем ненадолго ее покинул, чтобы принести моего любимого щенка Мун-Бима, родившегося несколько раньше обычного, между двумя Сезонами Щенков. Он уже подавал большие надежды и должен был стать в будущем вожаком стаи, как и его родитель. Когда я положил щенка на колени Мерет, она взяла его на руки и стала гладить, не обращая внимания на укусы сквозь перчатки. Ее выдержка произвела на меня неизгладимое впечатление. К моему облегчению, Мун-Бим спокойно отнесся к присутствию Мерет и проявляемому ею вниманию — он даже урчал в ответ на ее поглаживание! Я надеялся, что запах пристанет к ней в достаточной степени для того, чтобы успокоить свору, когда мы отправимся на Псарню.