Влечение - Томас Рози - Страница 18

Послышались гневные голоса:

— Он хотел отнять у вас сумку?

— Вы не ушиблись, милочка?

С помощью множества протянутых рук Джесс с трудом поднялась на ноги. Лицо парня превратилось в белую трагическую маску с умоляющими омутами глаз. Она отвернулась от него и поспешила выбраться из кольца прохожих. Кое-как доплелась до угла и побежала, оставив за спиной потрясенного парня и лежащий на тротуаре пакет с игрушечным поездом.

Дома было темно и тихо. Убежище.

Она не стала включать свет: двигаясь ощупью, добрела до кухни и села за стол. Глаза постепенно привыкли к темноте; сквозь мутную пелену проступили очертания знакомых предметов. Правда, немытая посуда и остатки еды были не видны, но ее окутал исходивший от них запах.

Двигаться не хотелось. Один раз Джесс протянула руку и обвела пальцем контуры батона на хлебнице; потрогала замасленную тарелку. Сколько раз она ругала Дэнни за то, что он оставлял за собой беспорядок на кухне! А теперь сама сидит и крошит булку.

Зазвонил телефон. Лиззи.

— Ну как ты, дорогуша? Как прошел день?

Джесс с трудом разлепила губы.

— Нормально. После работы ездила в город — купила Соку подарок.

— Правда? — с улыбкой в голосе откликнулась Лиззи.

— Деревянный игрушечный поезд. Но… оставила в магазине. Так глупо!

— Никуда не денется. Хочешь, заеду заберу его?

— Не беспокойся. Я сама.

(Господи, сколько хлопот!)

— Чем ты еще занималась?

— Работала. Ничего особенного. Для питомника это не лучшее время года. Природа замирает…

И уже в следующую секунду спохватилась: как я выразилась — «природа замирает» или «природа умирает»?

— Джесс, ты действительно собираешься провести Рождество с этой, как ее?..

— С Джулией.

Джесс и Джулия вместе учились в садоводческом колледже. Джулия присутствовала при знакомстве Джесс и Йена на дискотеке. И хотя женщины теперь редко виделись, они остались подругами. Джулия работала в тропической оранжерее в Рю-Гарденс и жила на западной окраине Лондона.

Джесс заказала номер в доме отдыха; проспект лежал на тумбочке слева от нее. Четыре дня в комфортабельном загородном отеле, в номере с дровяным камином, со вкусом организованными вечерами, спокойной атмосферой и приятной компанией таких же немолодых одиноких людей или семейных пар. Но заказала только для себя, хотя и уверила Лиззи и Джеймса, будто едет вместе с Джулией, иначе пришлось бы встречать Рождество с ними и Соком. Она просто не представляла себе праздника в тесном семейном кругу. Сейчас ей хотелось только одного — остаться наедине со своим горем.

— Ты уверена?

— Да. Это именно то, что мне нужно: смена обстановки, тишина и покой. И потом — это же всего на четыре дня.

— Ты точно приедешь к нам на Новый год?

— Абсолютно точно.

— Чем ты сейчас занимаешься?

— Собираюсь пораньше лечь спать.

— Я тебе завтра позвоню. Спокойной ночи, дорогуша.

Еще одна ночь. И опять на нее обрушатся мощные валы головокружительного горя, необъятного, как Вселенная. А потом — новый мучительный день.

На следующий вечер, когда Джесс приехала домой с работы, ее навестили два полицейских офицера, в том числе женщина, которая сопровождала ее в клинику в ночь катастрофы. Джесс пригласила их в гостиную, но сначала они заглянули на кухню. Ей не было стыдно, но она была напугана.

— Как вы поживаете, миссис Эрроусмит?

— Спасибо, нормально.

— Миссис Эрроусмит, мы пытаемся восстановить точную картину происшествия: где Дэниел и его друг были и что делали на протяжении нескольких часов перед аварией.

— Понятно.

— Мы установили, что они отвозили домой молодую женщину по имени Кэтрин Уотсон вместе с ее подругой, Зоей Хикс.

— Это похоже на Дэнни.

— Неужели? — резко спросил полицейский.

Джесс удивилась.

— Что вы имеете в виду? Ему было девятнадцать лет, он увлекался девушками и сам пользовался у них успехом.

— Мисс Уотсон заявила, что в тот вечер ваш сын и мистер Эллис пытались ее изнасиловать. Она недвусмысленно дала понять, что не расположена заниматься сексом, но они не хотели ничего слушать. Мисс Хикс подтверждает ее показания. Услышав шум, соседи вызвали полицию, но Дэниел и его товарищ уже скрылись. На кольцевой за ними погналась патрульная машина, так как они превысили скорость.

Джесс поджала губы и покачала головой.

— Здесь какая-то ошибка.

Молодая женщина-полицейский сочувственно посмотрела на нее.

— У Дэнни не было причин совершать насилие. Должно быть, это другой — Роберт Эллис.

Перед ее мысленным взором встало лицо Роба, когда она увидела его возле магазина игрушек. Смущенное и растерянное.

— Дэнни не мог этого сделать.

— Боюсь, миссис Эрроусмит, что это расходится с заявлением обеих девушек. В прошлом у Дэниела случались подобные инциденты?

— Никогда.

— Понятно.

— Это все?

Скорей бы они ушли и унесли с собой свои нелепые обвинения!

— Да, спасибо. Извините, что потревожили, но нам нужно точно знать, что произошло, в связи с возбужденным против мистера Эллиса иском.

Еще немного — и она расплачется. Для Дэнни это уже не имеет значения…

— Я понимаю.

После ухода полицейских она пробралась в спальню Дэнни и вдруг завыла, выкрикивая его имя, но не видя его лица и не слыша его голоса. Сначала у нее отняли Дэнни, а теперь при помощи гнусной лжи пытаются отнять даже память о нем.

— Нет! — бросала Джесс в темноту ночи. — Нет, нет, нет!

Но зерно сомнения было посеяно.

На выходные — последние перед Рождеством — приехала Бетт. К ее приезду Джесс вымыла посуду и навела порядок на кухне.

В субботу они поехали навестить Лиззи, Джеймса и Сока. Джесс не стала наводить справки в магазине игрушек, а выбрала другой подарок и решительно уклонилась от расспросов Лиззи на этот счет. Она также утаила визит полицейских. Это ошибка. Их обвинения касаются Роберта Эллиса, а не Дэнни.

Вечером они с Бетт вернулись домой, чтобы слоняться по пустым комнатам, проявляя преувеличенную заботу друг о друге. Бетт носила свое горе в себе, и Джесс не знала, как подобрать к ней ключ. Когда Бетт легла спать, Джесс пришла к ней и села на край кровати. Под одеялом дочь показалась ей маленькой и хрупкой.

— Хочешь поговорить?

Бетт покачала головой.

— Слова не помогут. Я ненавижу мир за то, что в нем нет Дэнни. Иногда я забываю, что он погиб, — на какой-нибудь час, а потом воспоминания возвращаются, и я как будто снова его теряю.

— Со мной то же самое. Но в конце концов человек ко всему привыкает.

— Да? Но я не хочу забывать Дэнни.

— Мы и не станем. Попробуем поговорить о чем-нибудь другом. Например, о твоей поездке в Австралию.

Бетт приняла приглашение Йена и Мишель погостить три недели в Сиднее.

— Конечно, я жду этого. Но туда столько добираться! Оставить тебя… и все остальное…

Произнеся эти слова, Бетт вдруг отдала себе отчет в том, что неопределенность отношений с Сэмом ранит ее не менее глубоко и остро, чем смерть брата. Ей вдруг захотелось открыться матери, но она удержалась. Джесс тотчас полезет с советами или — еще хуже — тревогами. Мол, я за тебя переживаю, и как бы ты не стала еще несчастнее, чем сейчас, и ты еще встретишь свободного мужчину, который будет тебя достоин… Не нужно ей всех этих причитаний.

Перед отъездом Сэм позвонил ей и предложил отвезти в аэропорт. И добавил: он не знает, как переживет три недели без нее.

Она любила его так сильно, что боялась не выдержать. Бремя этой любви перевешивало все остальное — даже тоску по Дэнни.

— Понимаю, — задумчиво сказала Джесс. — Во всяком случае, мне так кажется. Но ты правильно решила, Бетт. Лучше уехать, развеяться, чем торчать тут со мной.

При этом она подумала: «Каждая из нас замкнулась со своим горем в своей раковине. Ну почему мы не можем помочь друг другу?»