Колдовской мир - Нортон Андрэ - Страница 20

— Хорошо сделано, — заметила колдунья. — Не оставляй ничего, что может притянуть тебя назад. Волосы обладают этой властью. — Она посмотрела на среднее окно.

— Оно выходит к морю?

— Да.

— Оставим ложный след, Брайант. Пусть Лойз Верлейнская умрет, скрывая побег.

Несколько мгновений потребовалось на то, чтобы открыть окно и бросить вниз свадебное платье. Волшебница велела также привязать к каменному подоконнику полосу простыни.

— Увидев это, — сказала она, — они вряд ли будут искать другие выходы из комнаты.

Они снова прошли через зеркальную дверь и направились вниз, во тьму. Лойз сказала, что нужно придерживаться правой стены и опускаться осторожно. Стена под их руками становилась влажной, в воздухе чувствовался запах моря, смешанный с запахом гниения. Вниз, вниз. Скоро стал различим гул волн. Лойз считала ступени.

— Вот! Этот проход ведет к странному месту.

— Странное место?

— Да. Я не люблю здесь задерживаться, но у нас нет выбора. Придется подождать рассвета, иначе нам не выбраться.

Она двинулась вперед, преодолевая нежелание и тревогу. Трижды приходила она этим путем в прошлом и каждый раз ощущала таящуюся во тьме угрозу. И сейчас она пробиралась, таща за пояс волшебницу.

Во тьме Лойз услышала, как колдунья затаила дыхание. И вдруг она заговорила шепотом:

— Это место Власти.

— Это странное место, — упрямо возразила Лойз. — Мне оно не нравится, но оно стережет ворота Верлейна.

Хотя было по-прежнему темно, они почувствовали, что проход расширился. Лойз увидела лучик света — в щель над головой виднелась звезда.

Но вот показался другой свет, который становился все ярче, как будто отдернули какой-то занавес. Пятно света двигалось над поверхностью земли, в воздухе, — круглое, яркое пятнышко. Послышались странные напевные слова. И Лойз поняла, что это светится камень волшебницы.

По коже Лойз пробежали мурашки, воздух как будто был насыщен энергией. Лойз испытывала странное чувство, похожее на голод. Она не могла сказать, чего ей хочется. В прежние посещения этого места она боялась и заставляла себя преодолевать страх, теперь же страх остался позади, и ее охватило новое чувство, которое она не сумела бы назвать.

Волшебница, видная в свете, лившемся от камня на ее груди, раскачивалась из стороны в сторону, у нее было восхищенно-напряженное лицо. Поток слов продолжал литься из ее уст — просьбы, защитные заклинания, убеждения — Лойз не могла сказать, что именно. Но девушка знала, что они обе пойманы в сети какой-то энергетической субстанции, исходившей от скалы под ногами, от стен. Проснулось что-то, спавшее столетия.

Почему? Что? Лойз медленно обернулась, вглядываясь в полутьму. Что скрывалось за тем слабым светом, что давал камень?

— Мы должны идти! — Это властно произнесла волшебница. Ее темные глаза были широко раскрыты, рука неуклюже двинулась к Лойз. — Я не могу контролировать силы, большие, чем моя собственная! Это место древнее, оно не человеческое и превосходит наши знания. Здесь некогда поклонялись богам. Богам, чьи алтари не воздвигались уже много тысяч лет. Просыпаются остатки их прежнего могущества! Где выход? Мы должны попытаться уйти, пока это еще возможно.

— Свет вашего камня… — Лойз закрыла глаза, вспоминая, куда идти дальше. — Сюда, — она снова открыла глаза и указала вперед.

Шаг за шагом колдунья уходила в этом направлении, и свет уходил за ней, как и надеялась Лойз. Широкие, грубо вырубленные ступени, закругленные временем, возвышались справа от них. Лойз знала, что они ведут к плоской каменной площадке под крышей. По этой площадке они проползли к дальней стене. При свете камня виден был спуск. Во тьме рискованно было спускаться по этому лабиринту скал и глины, но на Лойз подействовала тревога волшебницы.

Спуск оказался трудным, как и опасалась Лойз. Хотя ее спутница не жаловалась, Лойз знала, какое мучение та испытывает, пользуясь своими распухшими руками. Где могла, девушка помогала ей. И вот они преодолели спуск и лежат на жесткой траве, а вокруг них соленый воздух и сероватое небо, которое говорит о том, что рассвет близок.

— По морю или по земле? — спросила волшебница. — Будем искать лодку на берегу или направимся в холмы?

Лойз села.

— Ни то, ни другое, — хрипло ответила она. — Мы на пастбище, которое отделяет крепость от моря. В это время года лошадей отпускают свободно пастись. А в хижине у ворот есть сбруя. Но ее могут охранять.

Волшебница рассмеялась.

— Один стражник? Слишком мало, чтобы остановить двух решительных женщин. Покажи мне эту хижину, и я избавлю ее от охраны.

Они пошли по пастбищу. Лойз знала, что лошади держатся поближе к хижине, их привлекает соль, которую принесли сюда за два дня до бури. Камень после выхода из подземелья перестал светиться, и им приходилось осторожно выбирать путь.

Над дверью хижины горел фонарь, и в его свете Лойз увидела лошадей. Тяжелые боевые кони, выращенные, чтобы нести вооруженных воинов в битву, не интересовали ее. Но тут были и меньшего роста лошади с грубой шерстью, их использовали для охоты в холмах. Эти лошади выносливее и быстрее дорогих рысаков, которых подбирал для себя Фальк.

В круге света виднелись как раз два таких пони — как будто явились по ее тайному зову. Лошади, казалось, беспокоились, они мотали головами, трясли гривами. Лойз положила на землю сумки и негромко свистнула. К ее облегчению, лошади подошли, принюхиваясь друг к другу. Пряди гривы спускались им на глаза.

Только бы они оказались послушны под сбруей! Лойз медленно обошла их и приблизилась к хижине. Охраны не видно. Неужели стражник покинул свой пост ради пира? Это может стоить ему жизни, если Фальк узнает.

Лойз толкнула дверь, та заскрипела. И вот она вглядывается в помещение, пахнущее лошадьми и промасленной кожей, да, и еще тем крепким напитком, который гонят из меда и трав. После третьего кубка этого напитка даже Фальк отправляется спать. Нога Лойз задела за кувшин, который откатился в сторону. Из его горлышка бил винный запах. Охранник лежал на соломенном матрасе и громко храпел.

Два седла, два набора сбруи, используемой охотниками и гонцами. И вот Лойз снова в поле, дверь закрылась за ней.

Лошади послушно позволили оседлать себя. И когда женщины направились верхом к дороге — единственному пути из Верлейна, волшебница вторично спросила:

— Куда же вы направляетесь, щит без девиза?

— В горы. — Лойз продумала в подробностях лишь план бегства из Верлейна. Теперь, верхом на лошади, вооруженная, она не могла заглядывать дальше. Свобода, бегство из Верлейна — это казалось такой трудной, такой невозможной задачей, что все силы были направлены на ее решение, и девушка не задумывалась, что будет делать дальше.

— Вы говорите, Эсткарп воюет? — Она никогда всерьез не думала о поездке через дикие земли между Верлейном и южными границами Эсткарпа, но с волшебницей в качестве попутчицы, возможно, это лучше всего.

— Да, Эсткарп воюет, щит без девиза. Но не задумывались ли вы о Карсе, леди герцогиня? Не хотите ли тайно взглянуть на свое государство и посмотреть, какое будущее вы так храбро отвергли?

Лойз, изумленная, дернула поводья так, что лошадь чуть не упала на колени.

— Карс? — повторила она.

Что-то зашевелилось в ее мозгу. Да, она не собиралась становиться леди герцогиней Ивьяна. Но, с другой стороны, Карс — центр южных земель, и там она сможет найти родственников, если будет нуждаться в помощи. В таком большом городе легко затеряться. А если Фальк вздумает отыскивать ее, он не догадается проверить Карс.

— Эсткарп может подождать, — между тем говорила волшебница. — В этой земле что-то готовится. И я должна больше узнать об этом и о тех, кто готовит. Карс — ключевой пункт.

Колдунья принуждала Лойз. Девушка знала это, но не испытывала гнева. Ей показалось, что она наконец нашла давно утерянный конец нити. Если она осмелится идти, эта нить приведет ее туда, куда она всегда стремилась.