Изгнание - Нортон Андрэ - Страница 7

Моя собственная работа связана главным образом с родословными, но в Лормте имеется множество свитков о волшебстве и лечении, а также летописей прошлых веков. Как ты уже понимаешь, Лормт — это настоящая сокровищница. Но ты должна знать также, что Лормт далек от большинства людей и их обычных дел. Поблизости от него живет немного добрых людей, они работают на фермах и снабжают ученых всем необходимым, но жизнь в Лормте аскетична. За многие годы наводнения и землетрясения повредили древние здания. Никто теперь не знает, когда и как были сооружены четыре башни и массивные каменные стены города. Но, по-моему, Лормту всегда не хватало порядка. Да, я вижу, ты улыбаешься. Готов признать, что я не самый аккуратный хозяин дома.

Но ты должна признать и то, что свои рукописи я содержу в порядке. Я знаю, где лежит каждый свиток.., гм, ну, почти каждый. К сожалению, вынужден признать, что в Лормте многие ученые не так серьезно относятся к своим делам. Они даже начинают читать свитки, которые прежде необходимо скопировать, иначе они погибнут. Там не очень внимательно относятся к деталям, подробностям и приоритетам, и, судя по тому, что я слышал, положение в последнее время еще ухудшилось. — Остбор покачал головой. — Мне хотелось бы заверить тебя, что Лормт — почитаемый центр науки, каким должен был бы быть, однако… Но все же это научный центр, и там многого достигли. Возможно, когда-нибудь в будущем новые полные энергии ученые наведут там порядок — как ты сделала в моем доме! С этими словами Остбор улыбнулся и вернулся к своим пергаментам.

Кроме Лормта, любопытство Нолар вызывали волшебницы. Остбор, как мог, отвечал на ее вопросы, но предупредил, что волшебницы ревниво оберегают свои тайны. Он добродушно согласился, что его самого волшебство не интересует, и это хорошо, потому что ни один мужчина не может им владеть так, как обученная волшебница.

— Они держатся особняком, эти волшебницы, — сказал как-то Остбор. — Должно быть, жизнь у них одинокая. Они отказываются от всяких семейных связей, как только их отбирают для обучения.

— Моя двоюродная бабушка волшебница, — сказала Нолар. — Няня рассказывала мне, что тетя моей мамы — член Совета Стражи.

Остбор приподнял брови.

— Да, конечно. Я годами о ней не думал. Строгая Госпожа. Они даже имена теряют, когда уходят.

Нолар заинтересовалась.

— Да, мне никогда не говорили, как зовут бабушку. А почему?

— Потому что имя тесно связано с человеком.

Допустим, я враг Эсткарпа и узнал имя твоей двоюродной бабушки. Если бы я владел волшебством, я мог бы напустить на нее могучий заговор, лишить сил и разума. Видишь ли, я специально не занимался волшебством, но за долгие годы жизни немало о нем слышал — и хорошего, и плохого.

— Но если у них нет имен, — настаивала Нолар, — как же они обращаются друг к другу?

— Каждая обученная волшебница получает камень, которым пользуется, вызывая Силу. Волшебницы могут распознавать мысли друг друга и посылают их на далекие расстояния. Такая способность очень ценна, особенно, если один человек находится здесь, а другой, например, с Эсе. Гмм., ну, а мне придется обратиться к собственной способности и написать письмо. Это, конечно, медленней, но обычно дает удовлетворительные результаты.

И вот Нолар погрузилась в обычную жизнь дома Остбора. Пролетали дни и месяцы. Девочка становилась все более и более необходимой старому ученому, читала ему по вечерам, помогала завершать бесконечные таблицы родства, а позже, когда у него начали дрожать руки, она сама начала изготовлять орнаментированные свитки родословных.

Нолар исполнилось восемнадцать лет, когда в начале весны Остбор тяжело заболел. Снег еще не растаял, дни стояли холодные, влажные и туманные. Кашель Остбора усилился, и травяные настойки не приносили ему облегчения. Он послал за хозяином магазина и попросил его быть свидетелем своего завещания.

— Я хочу, чтобы ты взял себе мою верховую лошадь, — сказал он этому хозяину, — это доброе животное, а ты знаешь, как с ним обращаться. Меньшая лошадь будет принадлежать Нолар, потому что привыкла к ней, а Нолар может понадобиться куда-нибудь поехать. — Остбор взял девушку за руку. — Дом тоже будет принадлежать тебе, дорогое дитя, сколько ты в нем нуждаешься. Я послал письмо в Лормт с распоряжениями о своих рукописях. Можешь оставить себе любые. Не плачь. Я прожил долгую жизнь и по-своему был полезен. Не горюй обо мне. — Остбор умер неделю спустя.

Примерно через месяц приехал согбенный старец с несколькими вьючными лошадьми. Вначале держался он очень надменно, заявил, что прибыл из Лормта, чтобы забрать рукописи Остбора, но потом смягчился, увидев, что Нолар смогла прочесть письмо, в котором находилось разрешение на отбор рукописей. Она помогала ему перебирать ящики, сундуки, корзины и пачки связанных рукописей. На это ушло два дня, а когда старик уехал" дом опустел. Встреча с ним была последним свидетельством о Лормте, до неожиданного появления волшебницы, которое снова оживило это имя и решительно перевернуло всю жизнь Нолар.

Нолар сама написала короткое письмо отцу, сообщая о смерти Остбора и о своем намерении остаться жить в его доме. Отец ответил согласием без всяких комментариев.

В начале лета, сразу после смерти Остбора, умерла и Танта, местная мудрая женщина. Огонь, вероятно, занявшийся от ее жаровни, уничтожил и ее хижину. В последнее время Танта приняла к себе в ученицы девушку издалека, но местные жители ей не доверяли. Именно эта испуганная ученица сообщила о пожаре в ближайшую деревню. Она еще несколько дней провела возле сгоревшего дома, потом собрала все, что можно было спасти из припасов Танты, и уехала на равнины.

И вот постепенно горцы стали приходить к Нолар за травами и кореньями. Нолар испытала облегчение: у нее появилась возможность зарабатывать на жизнь. Как она и думала, соседи считали, что искусство Остбора умерло вместе с ним. Никто не просил у Нолар свитков, хотя ее знания растений все уважали. И скоро Нолар с покорностью поняла, что ее всегдашняя отчужденность от людей переросла в настоящую изоляцию. Соседи при встрече с нею чувствовали себя неловко и старались общаться с ней как можно меньше. Они не просили Нолар стать новой мудрой женщиной. Ее и не считали таковой: она стала просто надежным источником лекарственных растений, которые иногда бывают нужны.