Изгнание - Нортон Андрэ - Страница 30

Вначале сохранялась ясная погода, но по мере того, как путники поднимались в горы, становилось все холоднее. Нолар с благодарностью вспоминала Вессела, который настоял на том, чтобы они взяли с собой теплую одежду. Живя с Остбором, она видела несколько случаев серьезных обморожений, когда пастухов и охотников заставала в горах буря. Часто, несмотря на все усилия лекарей, жертва теряла пальцы, руки или ноги под действием мороза. Поэтому несколько раз днем и ночью девушка проверяла руки и ноги Элгарет, заботилась, чтобы ее лицо было защищено от цепенящего ветра.

Когда они уже были в пути три дня, началась снежная буря. Деррен немного проехал вперед в густом снегопаде и провел группу в пещеру, недавно,. образованную сдвинувшимися плитами. В пещере хватило места для людей и пони. Разогревая еду на костре, Нолар еще раз поблагодарила Вессела за предусмотрительность. Он настоял на том, чтобы она захватила древесный уголь на случай дождя или снега, когда нельзя будет найти сухие дрова.

Буря задержала их на целый день, но как только небо прояснилось, Деррен обнаружил удобный спуск в долину, в которой снега было гораздо меньше и двигаться было легче. Нолар сказала, что, может, теперь их путь станет удобнее, но Деррен только покачал головой и что-то неразборчиво хмыкнул. И вскоре она поняла, почему Деррен не поддержал ее необоснованный оптимизм. «Удобнее» оказалось средним между непроходимым и едва проходимым. Землетрясение значительно затруднило дорогу по долине. После того, как ее пони споткнулся в третий раз, Нолар спешилась и повела животное. Поразительно, но пони Элгарет продолжал осторожно идти вперед, даже не тряся свою равнодушную всадницу.

Когда остановились на ночь, Нолар подумала, что никогда так не уставала. Деррен набрал ветвей хвойных деревьев, сорванных бурей, и устроил нечто вроде плетня, под защитой которого можно было слегка укрыться от ветра. Он растирал пони, сидя спиной к костру, а Нолар пыталась уговорить Элгарет выпить немного травяного чая. И на этот раз убедилась, что не ошибается. Она ясно увидела искру в волшебном камне Элгарет. Убедившись, что Деррен не видит, Нолар достала из кармана осколок и поднесла к камню волшебницы. В полутьме она увидела зеленоватое свечение камня, которое, однако, тут же исчезло. Нолар внимательно посмотрела в лицо Элгарет. Есть ли следы сознания в здоровом глазу? Изменилось ли выражение лица? Пришлось признать, что ничего подобного, но, может, со временем… Что-то происходит с камнем волшебницы, и к этому имеет отношение осколок Нолар. Стоит ли рассказать об этом Деррену? Нолар сунула приятно теплый осколок назад в карман. Нет, решила она. По какой-то причине Деррен как будто.., боится. Да, это правильное слово: он боится волшебницы. Нолар принялась вспоминать все его предыдущие слова и замечания.

Почему пограничник боится волшебницы? И Нолар с замирающим сердцем пришла к единственному возможному выводу: Деррен не пограничник, как утверждает сам. Но почему он говорит не правду?

Потому что хочет, чтобы его принимали за пограничника. Потому что на самом деле он враг Эсткарпа, которого Поворот застал по эту сторону южной границы. Нолар ощутила холод, сильнее, чем от леденящего ветра, который обжигал ей лицо. Деррен сказал, что его мать родом из Карстена, вспомнила Нолар. Теперь она была уверена, что Деррен, вопреки своей внешности Древнего, сам карстенец. И тем не менее.., не испытывала к нему ненависти. На протяжении всего трудного перехода многие лиги он защищал ее и беспомощную Элгарет. Они полностью были в его руках. Он мог оскорбить их, даже убить, если бы захотел. Однако он этого не сделал.

Нолар сухо улыбнулась про себя. Если бы только можно было посоветоваться с Остбором, с Морфью или даже с Пруеттом. Она неожиданно сунула руку под плащ и извлекла все еще ароматный букетик цветов Лормта.

— Что это? — спросил Деррен, поворачиваясь к костру.

— Редкий цветок, который дал мне мастер Пруетт, — ответила Нолар, держа растение так, чтобы он видел цветы.

— Я никогда такого не видел, — сказал Деррен, — а я обращаю внимание на цветы.

— Правда? — с любопытством спросила Нолар. — А почему?

— Там, где есть дикие цветы, госпожа, можно найти и другие существа, — объяснил Деррен, помешивая угли короткой веткой. — В кишащем жизнью лесу есть что-то вроде… — он поискал нужное слово, — что-то вроде равновесия. Если достаточно воды и пищи, достаточно логов для зверей, лес содержит и все остальное. К тому же некоторые цветы растут только в таких местах, где либо много, либо мало воды.

Если знаешь это, сумеешь отыскать воду. Я знаю и о лекарственных свойствах некоторых растений, но ты о травах знаешь гораздо больше.

— Ясно, что ты высоко ценишь лес и все, что в нем растет и живет, — сказала Нолар.

Деррен посмотрел на нее через костер.

— Я живу в лесу, госпожа. И знаю его во все времена года.

— А в этом лесу ты бывал раньше? — спросила Нолар. — Когда он был лесом, — печально добавила она, глядя на пни и сухие ветви, усеивающие опустошенную долину.

— Нет, — с горечью ответил Деррен. — Это дальше на восток, чем я когда-либо заходил, но мне печально это видеть. Я думаю о своих родных горах, о склонах и ущельях, где бродили мы с отцом. И боюсь туда возвращаться. — Он гневно указал на окружение. — Сужу по тому, что мы видели. А ведь в районы самого большого ущерба мы еще не прошли.

Боюсь, что там долины забиты останками, если они вообще еще существуют. — Он перешел на низкий шепот. — Я думаю, это будет труднее всего. Невозможно вынести, что под грязью и мусором земля еще существует, что, возможно, со временем дожди и ветры очистят ее и она снова увидит свет дня. Но очень боюсь, что земля, которую я знал, исчезла навсегда.

Сама ее поверхность неузнаваемо изменилась. И если не осталось ни одного ориентира, я словно окажусь не в своих родных холмах, а в чужой стране. За одну ночь — одну ночь! — все, на что мы могли рассчитывать, отнято у нас.

— Я испытала что-то подобное, — негромко сказала Нолар, когда Деррен смолк. — Из-за своего лица я никогда не знала ни семейной близости, ни дружбы. Пока случайно не встретила Остбора, я была отчуждена от мира. И когда он умер, мне показалось, что весь надежный мир распадается вместе с ним. Не могу сказать, что нас ждет: никто не знает будущего.