Год Единорога - Нортон Андрэ - Страница 21

Вдруг голова моя внезапно закружилась, глаза закрылись, а потом снова открылись. Как и в свадебной роще всадников я второй раз увидела здесь картины, которые растворялись друг в друге, пока совершенно не перепутались, и стали волнами сменять друг друга. На мгновение немного правее меня показалась тропинка, и, хотя я не смотрела туда, в следующее мгновение она исчезла и там снова появились каменные обломки. Я была уверена, что причиной этого двойного зрения была не слабость, а, скорее затуманивание сознания. Если это будет продолжаться и дальше, я едва ли осмелюсь двинуться вперед из страха, что глаза предадут меня и я сделаю неверный шаг.

На этот раз я только на мгновение смогла завладеть этим двойным зрением. И каждая попытка, которую я предпринимала, очень утомляла меня. Во мне все больше нарастало желание продолжать путь, сейчас же и без промедления.

Я встала, но непрерывно меняющиеся перед моими глазами картины так закружили мне голову, что я изо всех сил вцепилась в скалу. Казалось, что даже почва под ногами больше не была прочной. Я была пленницей этого хаоса, и не было никакой возможности для бегства. Я закрыла глаза и долго стояла неподвижно. Потом осторожно вытянула вперед ногу, и она уперлась в изменяющуюся, но остающуюся твердой землю. Я двигалась, ощупывая, пространство вокруг себя руками и они наткнулись на твердый камень. Но когда я снова с надеждой открыла глаза, эти взаимопроникающие картины были все еще здесь, и тут я закричала…

Я подняла свою сумку и меховую подстилку и попыталась мыслить логично. Я была уверена, что здесь какой-то обман или мое зрение путала галлюцинация, которая затрагивала только зрение, но не осязание. Поэтому пришлось продвигаться вперед на ощупь. Но я не могла больше ориентироваться по каменным утесам и, может быть, стала бы ходить по кругу. Что же все время заставляло меня следовать за всадниками? Могла ли я вслепую пройти через весь этот хаос? Но у меня не было другого выбора, кроме как попытаться сделать это.

Я решительно закрыла глаза, вытянула руки и пошла в том направлении, куда меня влекло. Это было нелегко, и я шла вперед очень медленно. Несмотря на вытянутые руки, я все время натыкалась на обломки скал. Часто останавливалась и открывала глаза, но снова испуганно закрывала их перед картинами, которые теперь были не только двойными, но тройными и даже четырехслойными.

Я не знала, действительно ли иду вперед или мои опасения относительно того, что я двигаюсь по кругу, сбывались. Но зов внутри меня не исчезал, и со временем мне становилось все легче и легче определить, куда меня тянуло. Мои руки с обеих сторон натыкались на скалы, а ноги все более уверенно ступали по шероховатой каменистой почве. Но потом руки наткнулись на твердую, гладкую поверхность, а не на шероховатый камень и эта поверхность была столь чуждой, что я открыла глаза.

Яркий свет ослепил меня, угрожая опалить. Но руками я не почувствовала никакой жары. И не было ничего, кроме ослепительного света, на который невозможно было смотреть. Я начала осторожно двигать руками взад и вперед. Гладкая поверхность заполняла промежуток между двумя скалами, через которые я должна была пройти, и тянулась в высоту настолько, насколько я могла достать руками, а вниз уходила в почву. На всей этой невидимой поверхности не было ни единой щели, ни единой шероховатости.

Я отступила назад и попыталась найти другой путь, чтобы обойти этот барьер. Но не было никакого другого пути, а то, что звало меня вперед, тянуло прямо в это ущелье, блокированное невидимой стеной. И в конце концов я устало опустилась на землю и в отчаянии опустила голову на колени. Это был конец.

Но — я сидела не на камне, а ехала на лошади. Наконец отважилась открыть глаза, потому что не могла поверить в это, но я увидела Ратну, мою лошадь с развевающейся гривой. Мы находились в сказочно прекрасной зеленой и золотистой стране. И Кильдас — тут была Кильдас и Сольфинна с венками из цветов на головах и белыми цветами на упряжи. И они пели так же, как и все остальные, и я пела вместе с ними.

Я знала также, что это была одна сторона истины, так же, как хаос выветренных скал и барьер из света — другая. Я хотела громко позвать их, но губы мои произносили только слова песни.

— Херрел! — во мне зародился крик, но я не могла издать ни звука. — Херрел! — Если он обо всем узнает, тогда, может быть сможет объединить меня с другим моим «я» в одно целое. Тогда я не буду больше одинокой Джиллан, которая находится вместе со всеми невестами и другой одинокой Джиллан, которая блуждает среди скал, а снова буду единой полноценной Джиллан.

Я оглянулась и увидела их всех, едущих по прекрасной дороге, утопающей в зелени. И у всадников на шлемах тоже были цветы. Всадники казались мне прекрасными мужчинами, не похожими на мужчин Высшего Халлака и их звериное обличье совершенно не было заметно. Только одного, кого я все время искала, не было среди них.

— О, Джиллан, — сказала мне Кильдас, — был ли когда-нибудь в твоей жизни такой прекрасный день? Как будто Весна обвенчалась с Летом и подарила нам самое лучшее, что есть у нас обоих.

— Это так и есть, — ответила та, что была одной из половинок Джиллан.

— Это удивительно, — рассмеялась Кильдас, — но я напрасно стараюсь вспомнить о том, как жила раньше там, в Дэйле. Все прошлое напоминает мне сон, который бледнеет все больше и больше. И у нас нет никаких причин для того, чтобы возвращаться обратно…

— Но у меня есть причины для этого! — крикнуло мое внутреннее я. — Потому что я все еще нахожусь в Дэйле и должна объединиться со своей половиной!

Один из всадников подъехал поближе и протянул мне ветку, усеянную цветами, которая испускала чарующий аромат.

— Хорошие цветы, моя леди, — сказал он, — но они не так хороши, как те, которые я приготовил тебе в подарок… — Рука моя коснулась ветки.

— Херрел…

Но когда я взглянула на того, кто протягивал мне ветку, то увидела на его шлеме красные глаза медведя. А из-под них на меня глядели странные узкие глаза, которые приковали мой взгляд. Потом его рука поднялась и на ладони появился маленький белый предмет, который так сильно приковал мое внимание, что я не могла отвести от него взгляд.

Я подняла голову с колен. Темные тени вокруг меня отрицали, что только что тут была зелено-золотая страна. Я уже не ехала, украшенная цветами, по весенней стране, а потерянно сидела в стране холодной зимы между заколдованными камнями. Но я кое-что приобрела: узнала, что на самом деле было две Джиллан. Одна, которая с трудом пыталась достигнуть другой стороны этой вершины и искала путь дальше, и другая, которая все время была вместе с остальными невестами Дэйла. А пока эти две Джиллан были порознь, для меня не существовало настоящей жизни.

Тот, кто ехал возле меня, был Хальзе. Он знал, что я стремлюсь к своей половине и подгонял меня. Но где же был Херрел и как он относился к другой Джиллан?

Я осознала, что с наступлением темноты головокружительное мерцание взаимопроникающих картин прекратилось и что я снова стала нормально видеть. Исчез ли этот невидимый световой барьер?

Я отползла назад меж двух камней и увидела перед собой не слепящий свет, а мерцающую зеленую стену. Но когда я коснулась рукой этой стены, ее поверхность была такой же твердой и гладкой, как раньше. И это было колдовство, я была в этом уверена, независимо от того, сделали ли эту стену всадники или кто-либо другой. Я не могла вскарабкаться здесь на скалы, как это было в долине, и я не имела ничего, чтобы преодолеть этот барьер. Яркость света стены между тем так сильно уменьшилась, что я могла видеть сквозь нее. По ту сторону стены находилась открытая местность, где не было хаоса камней и скал, до сих пор так мешавших мне продвигаться вперед. Там, по ту сторону, может быть, мне не нужно будет больше бояться этой путаницы картин. Но как же все-таки мне преодолеть этот барьер? Я не видела никакого способа сделать это, но должна была найти его!