Духи времени - Нортон Андрэ - Страница 17

Младшая жрица вернулась, неся бокал, и стала на колени, чтобы вручить его Талахасси. Она с сомнением принюхалась к запаху бесцветной жидкости, но память подкрепила ее догадку, что это просто укрепляющее.

И Джейсон — Херихор — вошел как раз в тот момент, когда она сделала большой глоток, скривившись от горького привкуса. У него было каменное лицо, и он не встречался с ней глазами, глядя через ее голову. Если он действительно любил Ашаки, а память теперь настойчиво утверждала, что любил, то должен ненавидеть ее. Талахасси испытала слабое сожаление о том, что он так неразговорчив, хотя понимала, что он хотел лишь сказать то, что должно быть сказано, и затем быстро уйти, чтобы не видеть ее.

— Я не могу рассеять слепящий луч, — кратко начал он. — Но здесь нет ошибки, он идет с юго-запада. А Четвертая армия Ашанти находится между нами и Напатой.

Из ее памяти выскочило имя.

— Айтуа? — спросила Талахасси.

Херихор кивнул.

— Айтуа и, возможно, также Укайя. Я не знаю, как далеко распространилось гниение. Достоверно известно, что Хасти имел встречу — втайне от других — с обоими нашими уважаемыми родственниками и немногими избранными из армии.

Было подмечено, что они не вызвали ни генерала Шабека, ни маршала Настазена. И полковник Намлия ничего не знала до тех пор, пока не стало уже поздно ставить какую бы то ни было стражу. Они осмелились войти в Южный Дворец без надлежащего разрешения. И, — он пожал плечами, — имели с собой что-то такое, что побеждало любую нашу защиту. Хасти наобещал много в отношении нового оборудования, и, возможно, теперь создает его. Двое из моих лучших людей, посланные следить за ними, исчезли — даже их персональный контроль не подсказывает, где они находятся…

— Мертвы? — Талахасси пока что с трудом обращалась к нужным воспоминаниям, чтобы понять то, что он говорил.

— Нет.., по крайней мере личность их не стерта. А я имею лучшего наблюдателя для поиска на этом уровне.

Наблюдатель, подсказала память Ашаки — некто, обученный удивительному и, для Талахасси, непонятному учению храмов, где, по-видимому, психометрия, все еще едва понимаемая в ее мире, могла быть приспособлена для точного и конкретного использования при обнаружении людей.

— Я ходил к Зихларзу. — Теперь Херихор расхаживал взад и вперед в той же самой манере хищника, заключенного в клетку, как раньше делала жрица. — Он говорит, что то, чем пользуется Хасти, не соответствует ни одному устройству, рожденному Высшим Знанием, и что даже с сосредоточенной Силой он сам теперь не может уловить мысли более чем половины подозреваемых офицеров и советников.

Джейта воскликнула:

— Что же сотворил этот слуга Сета, что может противостоять Высшему Знанию?

— Это твоя сфера деятельности, а не моя, Дочь Эпидемека, — огрызнулся Херихор. — Я только знаю, что три флаера, пытавшиеся парить над Южным Дворцом, разбились. И пилоты были мертвы, когда мы нашли их. Я сделал все, а также вызвал войска, в которых действительно уверен. Это в основном личная охрана кэндейс и северные армии. Мы можем, например, с помощью войск взять ворота, хотя если совершим это, то можем вполне спровоцировать тот самый бунт, которого опасаемся. Налдамак должна вернуться. Я привел гвардию в состояние готовности. Но то, что есть у Хасти .. — он развел руками. — Он, возможно, даже способен сбить флаер, на котором она прилетит, хотя мы пытались проверить это предположение в течение последних двух дней. Похоже, что, какие бы ни были его возможности, у них есть предел. Мы были глупцами, что не приставили к нему надежную стражу с самого начала. Глупцами! — Он ударил кулаком по ладони другой руки.

— То, что происходит, — набросился он на Джейту, словно обвиняя ее в каком-то преступлении, — это от слишком большой веры в единственный путь Силы. Хасти далеко обогнал Великое Знание, могу поклясться в этом!

— Он полагается на труд человеческих рук. — Джейта выглядела такой же рассерженной, как и принц. — Человек же не может действовать один без поддержки высших сил.

— Не может? Скажи это моим погибшим воинам, Дочь Эпидемека. Они умерли, задохнувшись, как будто были листьями, которые кружит буря. И не сила Великого Знания сделала это! И даже Зихларз, который, как считают, вмещает в себе высшую степень вашего знания, не может объяснить это. Хасти необходимо остановить — но скажи мне, как? Я больше не буду бесполезно посылать людей в смертельную западню.

Джейта, похоже, подавила в себе минутную вспышку гнева.

— Мы осуществили то, что задумали. Жезл и Ключ находятся в безопасности, в наших руках…

— Ценой еще одной смерти! — бросил он ей.

— Даже если бы это была цена нас всех из Круга Таланта, тем не менее мы отдали бы за это свои жизни, — ответила она спокойно.

— Я знаю, — сказал он негромко. — Я знаю, почему она должна была уйти. Но от этого ее потерю переносить не легче.

А что, если Жезл и Ключ не являются ответом? Что если Хасти открыл что-то, что еще сильнее?..

— Нет! — уверенно прозвучал голос Джейты. — Мы работали над собой сотни веков, чтобы достичь того, что имеем.

Я не верю, чтобы какая-то вещь из металла способна противостоять Великому Знанию, которому мы служим и которое поддерживает жизнь в самом этом мире! Если этот человек попытается…

— Я не из Храма, дочь Эпидемека, — ответил Херихор резко. — И я видел в прошлом, что Веру Избранных возможно совершенствовать. Разве не они заставили пустыню цвести и плодоносить, укрепили нашу расу, пока мы не встали твердо против варваров севера и юга? Ни один человек этого не отрицает: что сделано, то сделано. Но если Хасти создал что-то еще, тогда мы должны принять это, потому что даже Великое Знание может оказаться под угрозой.

Великое Знание. Талахасси пыталась прислушиваться к диспуту, развернувшемуся перед ней, хотя бы краем уха, попыталась извлечь воспоминание (или ряд воспоминаний), касающееся природы этого. Но на поверхность отчетливо всплыла вся жизнь Амона и ее место в ней, однако когда она попыталась вызвать совсем другое воспоминание… Нет, вызывать его — все равно, что пытаться поймать клочки порхающих теней руками. По-видимому, принцесса не регистрировала этого, возможно, считая слишком секретным, чтобы хранить где-то, откуда оно могло быть извлечено.

Она могла извлечь историю этого временного уровня из своей нынешней памяти. Египет, который в ее собственном мире славился огромным количеством культов, стал первоисточником оккультного учения, поскольку действительно открыл в свое время и усовершенствовал тип мозгового контроля и общее сверхчувственное восприятие — доступные только специально обученным жрецам и королевской династии, что ограничивало развитие этих культов, в мире Талахасси в современное время уже только утверждавших, что когда-то они имели эти способности.

Хотя Египет стал затем добычей захватчиков, сперва греческих, а потом римских, как в истории ее собственного мира, он не исчез. Отступив на юг к Кушу, современному Судану, выжившие члены Теократии вновь довели свою цивилизацию до высшего уровня с помощью их учения. Арабы территории современной Эфиопии попытались вторгнуться к ним, но были отброшены во время войны, которая снова обескровила основное ядро жречества — напряженное использование своей силы привело к смерти или к мыслительному коллапсу многих из них. Так пало Мероэ, но при этом горстка беженцев — королевская семья и те, кто остался из обладавших Знанием — спаслась бегством на запад.

За время последующих поколений было очень мало таких, кто проявлял способность к обучению, чтобы поддерживать жизнедеятельность замкнутого Круга обладателей Таланта.

Таким образом их ряды в более позднее время истощились, однако через несколько поколений после их бегства на запад на трон взошел король с необычайно сильным Талантом. По очень древнему обычаю Рода, он женился на своей сводной сестре, которая уже прошла три из четырех стадий, ведущих к полному обладанию Силой. Вместе они заложили основы Империи. Это оказалось весьма благоприятное время, рассматриваемое теперь как Золотой век, потому что тогда за короткое время родилось множество имеющих Талант, а некоторые из них стали к тому же правителями провинций, захваченных расширяющейся Империей.