Буря над колдуном - Нортон Андрэ - Страница 3

С запада в заливчик впадал ручей. Это было хоть какое-то направление, и, не зная местности, Шэнн решил пойти вверх по течению.

Солнце над головами уже наполнило небо привычным золотым туманом. Промелькнуло несколько зеленых точек. Стая озерных уток летела к озеру чем-нибудь поживиться. Озерная утка была бы хорошей добычей, но у Шэнна не было времени охотиться за ними. Тоги побежала к повороту ручья, Тэгги за ней. То ли они уловили его мысли каким-то неведомым способом, то ли сами выбрали этот путь.

Внимание Шэнна привлек кусок плавника. Он выдернул его из кучи и оказался владельцем первого в своей жизни самодельного оружия, дубины. Отодвинув дубинкой низко свисавшую ветку, он последовал за росомахами.

Через полчаса юноша тоже добыл себе завтрак. Два толстых плескунчика, связанные за длинные здание лапы пучком травы, свисали с пояса. Они не особенно съедобные, но все же это была хоть какая-то еда.

Человек и росомахи прошли вдоль ручья до обрыва на краю долины. Сверху падал небольшой водопад, дававший начало ручью. Здесь, у водопада, они сделали первый привал. ' Рассудив, что утренний туман скроет любой дым, Шэнн разжег миниатюрный костерок. Он долго и не очень умело обдирал добычу, потом скорее опалил, чем поджарил кусочки мяса, и торопливо набил пищей полный рот, с жадностью обгладывая тонкие косточки. Росомахи лежали рядышком на земле, изредка поднимая головы, чтобы принюхаться к чемуто, или взглянуть вдаль.

Тэгги предупредительно рыкнул. Шэнн поспешно забросал угасающий костер землей. У него едва хватило времени броситься ничком на землю. Он всем телом вдавливался в траву, надеясь, что линялая ткань его формы сольется с землей.

По земле скользнула тень. Плечи Шэнна сгорбились, он прикрыл голову руками. Пока юноша ждал удара лучом, к нему снова вернулся тот ужас, который он испытал, лежа на обрыве над базой и глядя, как луч одного за другим слизывает его товарищей. Троги вышли на охоту…

СМЕРТЬ КОРАБЛЯ

Звук рассекаемого воздуха был тише шума легкого ветерка, но в ушах Шэнна он отдался ужасным эхом. И когда этот звук стал утихать, удаляясь к долине, которую они только что покинули, Шэнн не поверил своему счастью. Невероятно осторожно он приподнял голову, все еще с трудом веря в то, что его не заметили, что флаер Трогов пролетел мимо.

Да, черная тарелка уверенно поднималась ввысь, к расплывчатому пятну солнца. Может быть, кто-то из жуков заподозрил, что в лесу скрываются уцелевшие земляне, и назначил патруль. В конце концов, откуда им знать, что они накрыли в лагере всех, кроме одного? Хотя неожиданность нападения должна была казаться полной, ведь все люди спокойно спали, и все флитгеры разведчиков находились на базе.

Стоило Шэнну пошевелиться, как Тэгги и Тоги тоже ожили. Они первыми мгновенно прильнули к земле, что послужило человеку сигналом опасности. Уже не в первый раз Шэнн горько пожалел о том, что не получил нормального образования. На базе, выполняя отведенную ему однообразную работу, он специально прислушивался к разговорам специалистов в различных областях. Но большинство сведений, которые он таким образом собирал, просто откладывались в его цепкой памяти, Шэнн не понимал их, и не мог связать воедино. Он словно пытался сложить из разрозненных кусочков китайскую головоломку — то ли половины частей не хватало, то ли эти части принадлежали совершенно другой головоломке. До какой степени может обученный разведчик — зверовод управлять своим мохнатым или пернатым помощником? И входит ли сюда ментальная связь между человеком и животным?

Будут ли росомахи слушаться его команд сейчас? Когда — они больше не вернутся в лагерь, к клеткам, символу человеческого авторитета? Может быть, вернувшись к дикой природе, они сбросят с себя остатки контроля и вернутся и к полной свободе? Если бы Шэнн мог доверять своим животным, это было бы здорово. Их превосходное охотничье умение обеспечило бы всех троих пищей, а острое чутье, куда острей, чем у него, могло стать надежным барьером между жизнью и смертью.

Земные разведчики обнаружили на Колдуне совсем немного крупных животных. И из этих четырех-пяти различных видов ни один не проявлял неспровоцированной враждебности. Но это вовсе не означало того, что где-нибудь в неисследованных районах, куда сейчас направлялся Шэнн, не существует каких-нибудь неизвестных зверей, таких же яростных и злобных, как рассвирепевшая росомаха.

И потом, проблема снов. Сны, основной источник споров и дискуссий на базе. Шэнн стряхнул грязь с ботинка и задумался. Сны — они существовали или нет? Там, в лагере, можно было в любое время начать спор, просто высказавшись за или против того странного сообщения о снах, сделанного разведчиком, открывшим эту планету.

Планета Колдун была второй из трех планет системы Цирцея, открытой четыре года назад одним из разведчиководиночек. Всем известно, что эти одиночки — странный народ, почти что мутанты. Рапорты разведчиков-одиночек роились от причудливых наблюдений.

Поэтому не нашли ничего удивительного и в тревожном сообщении с Цирцеи, желтого светила, наподобие Солнца. Ведьма, ближайшая к Цирцее планета, была слишком жаркой, чтобы люди смогли там жить без резкого и слишком дорогого изменения климата. Мудрец, третья планета от светила, представляла собой голый кусок скалы с ядовитой водой. А вот планета Колдун, обращающаяся по орбите между двумя неприветливьми соседями, оказалась как раз тем, что прописал отдел колонизации.

Но вскоре разведчику, находившемуся в полной безопасности за стенами своего отлично защищенного корабля, начали сниться сны. И в этих снах возникали картины, казалось бы, пустого мира, но почему-то навевавшие такой ужас, что разведчику пришлось срочно улетать с планеты, чтобы не рехнуться. С проверкой на Колдун была отправлена вторая экспедиция — настолько подходящий для колонизации мир не пожелали вычеркивать сразу. И на этот раз сообщение поступило отрицательное — никаких следов снов, вообще никаких следов воздействия извне на тонкую сложную аппаратуру корабля. Поэтому сразу после проверки на вновь открытый мир поспешили отправить группу разведки, чтобы приготовить планету к колонизации. И им тоже пока не снилось никаких снов — во всяком случае, никаких из ряда вон выходящих.

Правда, кое-кто замечал, что между первым и вторым посещениями планеты сменилось время года. Первый разведчик прилетал на планету летом, а вторая экспедиция проводила исследования осенью и в начале зимы. И ученые с такой точкой зрения утверждали, что перед окончательным решением о колонизации мира необходимо пронаблюдать за планетой хотя бы год.

Но давление Службы Эмиграции было сильнее. Победили Эмиграция и страх перед тем, что как раз здесь и случилось, перед атакой Трогов. Поэтому планету Колдун поторопились объявить открытой. Только Рагнар Торвальд возражал против этого решения до последнего, и месяц назад улетел На транспорте в штаб-квартиру, чтобы сделать последнюю попытку и настоять на более тщательном изучении планеты.

Шэнн разогнулся, перестав оттирать грязь с колена. Рагнар Торвальд… Он вспомнил другой мир, посадочную площадку космопорта. Вспомнил со странным неопределенным чувством потери. Это, пожалуй, был второй великий день в его жизни — первый случился чуть раньше, когда юноше объявили, что он принят на службу в Разведку.

Шэнн тогда спустился с трансконтинентального транспорта, на худом плече болталась сумка с вещами, такая же тощая, как и он сам. Его распирало от волнения, юноша с трудом сдерживал в себе бьющее через край счастье. Его ждал звездный корабль. И он — Шэнн Лэнти со Свалок Тайр, ни образования, ни полезных знакомств — взлетит на нем, взлетит в зелено-коричневой форме Разведки!

А потом он заколебался, не смея пересечь несколько футов, лежавших между ним и маленькой группой людей, одетых в ту же форму. Ту же, но с небольшой разницей, со знаками отличия и нашивками за выполненные полеты, и они отправлялись к звездам с бессознательной уверенностью людей, вроделывавших это уже много раз.