Рабыня Гора - Норман Джон - Страница 96

— Да. И в каждом заключен разный смысл.

— Стало быть, какое из посланий настоящее, разобраться мы не сможем?

— Совершенно верно, — согласился Искандер. — Но нам известна последовательность действий, вызывающая из памяти то самое, основное послание.

— Иначе, — вступил в разговор Боек, — и сам адресат не отличил бы истинное послание от ложного.

— Точно, — кивнул Искандер.

— В таком случае, — повелел Самос, — продолжай восстанавливать пусковой механизм, ищи ключ.

Искандер снова принялся задавать мне вопросы.

Я протянула нитку бус седовласому, коротко стриженному мужчине с квадратным подбородком, Самосу из Порт-Кара. Не вставая с колен, присела на пятки. Самос положил бусы на столик.

— И все?

— Да, хозяин, — ответила я.

— Но в них — никакого смысла.

— Вот эти бусы, — проговорил Искандер. — Я сделал все, что мог. Если в них есть смысл, разгадывать его — не по моей части.

— Дай мне бусы, — попросил Боек из Порт-Кара. Самос протянул ему нитку.

— Обрати внимание, — рассматривая ее, заметил пират, — на частоту желтых бусинок. Каждая третья бусинка — желтая.

— Да, — пригляделся Самос.

— Почему?

— Не знаю.

— Если каждая третья — желтая, — предположил Боек, — можно сделать вывод: суть в парах бусинок, заключенных между желтыми. Смотри: вот за красной идет синяя, а здесь — красная за оранжевой. И таких сочетаний множество. Может, это буквы?

— А если цвета расположены в обратном порядке? — спросил Самос.

— Тогда, безусловно, это другая буква.

— Ключа к шифру у нас нет, — напомнил Искандер.

— Переберем все сочетания! — стукнув по столу, рявкнул Самос.

— Можно предположить, — продолжал Боек, — что послание — на горианском. Насколько мы знаем, известный нам лишь по имени, а имя это может быть вымышленным, Белизариус — горианин.

— Да? — проронил Самос.

— Смотри, — Боек внимательно рассматривал бусы, — чаще всего встречается сочетание синей и красной.

— Ну и что? — не мог взять в толк Самос.

— В горианских словах, — объяснил Боек, — чаще всего встречается буква «этта». Для начала можем предположить, что синей и красной бусинками обозначают «этту».

— Ясно.

— После нее чаще всего встречаются «тау», «ал-ка», «омни-он» и «ню». Дальше следуют «ар», «ина», «шу» и «хомен», ну и так далее.

— Откуда это известно? — удивился Самос.

— Выяснили, подсчитывая буквы в тысячах слов из разных рукописей.

— Это писцы высчитали? — поинтересовался Самос.

— Да, — ответил Боек.

— А зачем им это?

— Эти исследования, официально по крайней мере, проводились в пику предполагаемым секретным разработкам шифровальщиков для Сардарских ярмарок. Собирались писцы, придумывали, как упростить письменный алфавит, сделать его единообразным. Это и для обучения важно — чтобы дети учили сначала буквы, которые встречаются чаще всего.

— Я учил алфавит, начиная с «ал-ка», — усмехнулся Самос.

— Я тоже, — подхватил Боек. — А может, надо было начинать с «этгы»?

— Но это же против всех устоев! — вскричал Самос.

— Верно, — согласился Боек. — Потому-то все эти нововведения особого успеха и не имели. И все же кое-что интересное выяснить удалось. Например, высчитали не только какая буква встречается чаще, какая реже, но и точно определили, во сколько раз. «Этта», скажем, употребляется в двести раз чаще, чем «алтрон». Язык больше чем на сорок процентов состоит из букв, которые я назвал первыми: «этта», «тау», «ал-ка», «омни-он» и «ню».

— Не может быть!

— Так и есть. Мало того. Вместе с буквами «ар», «ина», «шу» и «хомен» они составляют больше шестидесяти процентов.

— И все же мы можем перебрать все возможные сочетания, — упорствовал Самос.

— Конечно, — не стал спорить Боек. — В таком коротком послании мы, возможно, могли бы подобрать несколько очевидных вариантов. Короткие тексты, особенно не отражающие общестатистической частоты встречаемости букв, бывает очень трудно расшифровать, даже если шифр элементарный.

— Элементарный? — переспросил Самос.

— Шифров существует великое множество. Одни основаны на замещении знаков, другие — на перестановке. Полагаю, перед нами послание, зашифрованное просто с помощью замещения.

— Почему?

— Человек по имени Белизариус прочел его почти сразу. Более сложные шифры, в которых используются ключевые слова или ключевые цифры, читают при помощи дешифровочных кругов или специальных таблиц.

— А что, любой код можно разгадать? — поинтересовался Самос.

— Не надо путать код с шифром, — сказал Боек. — В коде определенным знаком или сочетанием знаков обычно обозначают слово, а не букву. Расшифровка кода требует специальных книг. Так что код в общем-то разгадать невозможно. Если кодовая книга попадет во вражеские руки, использование кода, разумеется, теряет всякий смысл. Коды уязвимы в одном отношении, шифры — в другом.

— Как по-твоему, враги рискнули бы использовать на Горе кодовые книги или устройства?

— Вряд ли, — улыбнулся Боек.

— А есть такие шифры, которые невозможно разгадать?

— Есть, — кивнул Боек. — И практически, и теоретически их существование возможно. Если шифр используется единожды, в данном коротком послании, то разгадать его невозможно. Просто недостаточно материала для работы. Теоретически невозможно разгадать однорядный шифр. В нем используются ключевые слова или цифры, но в каждом последующем послании ключ меняется в заранее оговоренном порядке. Получается, что каждый текст — единственный в своем роде, расшифровать его можно, только зная последовательность смены ключей. Например, и отправитель, и адресат знают, что в шестом послании будет использован ключ номер шесть, и так далее.

— Сложно, — заметил Самос.

— Отправитель и адресат должны иметь дешифровочные таблицы, — добавил Боек. — Так что хоть этот способ и удобнее использования кодовых книг, но у них есть некоторые общие недостатки.

— Почему ты считаешь, что здесь использовано простое замещение?

— Сужу по легкости, с какой прочел послание Белизариус. Такие шифры просты и удобны, так что, по-моему, простое замещение вполне вероятно.

— А надежен ли такой способ? — усомнился Самос.

— Надежность шифра, — усмехнулся Боек, — не в самом шифре, а в том, чтобы никто не догадался, что перед ним шифровка. Это же не испещренный неведомыми письменами клочок бумаги, на который сразу обратят внимание, посчитав секретным посланием, который вызовет любопытство, который интересно разгадать. Нет, на вид это болтающиеся на шее у какой-то рабыни ничем не примечательные деревянные бусы — дешевые, обычные, незатейливые.

Самос поднял нить со стола. Что за тайны она хранит?

— К тому же, — продолжал тот, кого называют Боском из Порт-Кара, — рабыня и сама не понимала, что за роль ей отведена. Долгое время вообще не знала, что несет послание. Да и то, как вызвать из ее памяти порядок, в котором нанизываются бусинки, и контрвнушение, из-за которого припомнить этот порядок без восстановления соответствующей обстановки она не может, — все это добавляет надежности. — Боек улыбнулся. — А еще удобство простого заместительного шифра в том, что для него не требуется кодовых книг, дешифровочных кругов или таблиц, так что он не только надежен, но и прост.

— Враги, как всегда, на высоте, — проронил Самос.

— Пожалуй, что так, — согласился Боек.

— А не можем мы захватить этого Белизариуса?

— Мы же не знаем, где его искать. — Боек перевел глаза на Искандера из касты Целителей. — Захвати мы человека по имени Белизариус, удалось бы выведать у него ключ к шифру?

— Возможно, — ответил Искандер. — Только, скорее всего, сказанные самим Белизариусом слова могли стереть ключ из его памяти.

— Неужто враги так изощренны? — не поверил Самос.

— Думаю, да. — Искандер из касты Целителей указал на меня пальцем: — Вы уже могли убедиться в их искусстве.

Я потупилась.

— А твои снадобья, могут они помочь?