Мародеры Гора - Норман Джон - Страница 73

— Как тебе удалось найти меня? — спросил я.

— Яд с клинков воинов Саруса из Тироса по-прежнему течет в твоей крови, — ответил он.

— Противоядия нет, — бросил я ему. — Так мне сказал Искандер из Тарии, которому известен этот яд.

— Воин, я принес противоядие, — сказал человек, стоявший рядом с Самосом.

— Ты Сарус из Тироса, — проговорил я. — Ты хотел захватить меня в плен, отнять мою жизнь. Мы сражались, как враги, в лесу.

— Говори, — приказал Самос.

Сарус посмотрел на меня. Это был сухощавый, сильный человек с ясными глазами и множеством шрамов на лице. Он происходил не из очень знатной семьи Тироса, но сумел получить чин капитана. И говорил он не как человек, рожденный в высших слоях общества; его речь формировалась в порту острова Убарат, где он на протяжении многих лет, как мне рассказывали, возглавлял банду пиратов; когда его поймали, он предстал перед Ченбаром Морским Слином и ожидал смертного приговора за свои преступления. Однако он понравился Ченбару, и тот научил Саруса обращаться с мечом. Очень быстро, благодаря природному уму и ловкости, молодой разбойник стал офицером убара. Они дружили как братья. Не сомневаюсь, что в Тиросе не нашлось бы человека, более верного своему убару, чем Сарус. Освободившись из темницы Порт-Кара, в которую он попал благодаря мне, и вернувшись в Тирос, Ченбар поручил именно Сарусу найти и захватить в плен убара Ара Марленуса и адмирала Порт-Кара Боска. Впрочем, я писал об этом в другом месте.

— Оружие моих людей без нашего ведома, еще до того, как мы покинули Тирос, — сказал он, — обработали ядом, изобретенным Салиусом Максимусом, бывшим когда-то убаром Порт-Кара.

Салиус Максимус был одним из пяти убаров Порт-Кара, правивших городом. На смену им пришел Совет Капитанов под председательством Самоса, Первого Капитана Порт-Кара. Остальными четырьмя убарами были Чанг, Найгель, Этиоклес и Генриус Сивариус, последний из которых, однако, не имел истинной власти — от его имени правил дядя Сивариуса, Клаудиус, исполнявший роль регента. Этиоклес сбежал; я слышал, что он отправился в Кос, где стал советником тамошнего убара, великого Лариуса из города Джад. Найгель и Чанг остались в Порт-Каре, по-прежнему выполняя роль высокопоставленных капитанов в Городском Совете. Они сражались против объединенных флотов Тироса и Коса — без их помощи Порт-Кар не смог бы одержать величайшую победу 25 се'кара, первого года Совета Капитанов, в год 10120 Контаста Ар, со дня основания Ара. Клаудиус, исполнявший роль регента за Генриуса Сивариуса, убил его отца и покушался на жизнь самого мальчика, но пал от руки молодого моряка, бывшего раба по имени Фиш, в моем доме.

Местонахождение Генриуса Сивариуса, за чью голову назначили награду, оставалось неизвестно Совету Капитанов. Юноша по имени Фиш, кстати, по-прежнему состоял у меня на службе, в Порт-Каре. Теперь он называет себя Генриус. Салиус Максимус, самый образованный из бывших убаров Порт-Кара, химик, поэт и отравитель, пытался найти убежище в Тиросе; оно было ему предоставлено.

— Клянусь, что это истинная правда, — продолжал Сарус. — Мы, воины Тироса, не пользуемся ядами. Когда мы вернулись в Тирос, Салиус поинтересовался, получили ли ранения наши враги, а когда я сообщил ему, что тебя ранили, он так расхохотался, что меня это обеспокоило. И тогда я заставил его рассказать мне правду. Я был возмущен. Только благодаря тебе мои уцелевшие люди и я остались в живых. Марленус отвел бы нас в Ар, где приказал бы публично пытать, а потом казнить. Ты поступил благородно, признав нас, как воинов, собратьями по мечу. Я потребовал от негодяя противоядие. Салиус Максимус весело рассмеялся и сообщил мне, что его не существует. Сначала я решил убить мерзавца, а затем отплыть в Порт-Кар, чтобы передать свою жизнь в твои руки. Когда мой клинок коснулся груди отравителя, мой убар Ченбар уговорил меня пощадить Салиуса. Тогда я рассказал своему убару о позоре, который Максимус навлек на всех нас. «Я избавил тебя от врага! — вскричал Салиус. — Ты должен испытывать благодарность и наградить меня!» «Яд, — возразил Ченбар, — оружие женщин, а не воинов. Ты меня опозорил!» «Оставьте мне жизнь!» — воскликнул отравитель. «Сарус, у тебя еще остался отравленный клинок?» — поинтересовался мой убар. «Да, мой убар», — ответил я. «Через десять дней, подлый Салиус, — заявил мой убар, — я собственноручно нанесу тебе удар мечом Саруса. И тогда, если ты еще сможешь владеть своим телом, противоядие тебе очень пригодится». После этого смертельно побледневшего Салиуса Максимуса, чьи руки и ноги тряслись, словно листья на ветру, отвели в его покои, где он хранил свои бесконечные сосуды с ядами.

Сарус улыбнулся. Он достал из сумки флакон с пурпурной жидкостью.

— Его проверяли? — спросил Самос.

— На теле Салиуса Максимуса, — ответил Сарус. — На десятый день я нанес ему несколько ударов отравленным клинком, коснувшись острием рук, ног и дважды правой щеки, так что теперь на лице у него остался шрам, свидетельствующий о его позоре.

Я улыбнулся. Салиус Максимус был красивым человеком, к тому же ужасно тщеславным. Ему наверняка не слишком понравилось то, что с ним сделал Ченбар.

— Уже через несколько секунд, — продолжал Сарус, — отвратительный яд начал оказывать свое действие. В глазах Салиуса появился безумный страх. «Противоядие! Противоядие!» — молил он. Ченбар приказал одеть его, как убара, и посадить в кресло, а потом мы ушли. Мы хотели, чтобы яд как следует проник в его кровь. Назавтра, в полдень, он получил противоядие, которое оказалось эффективным. Салиус остался советником Ченбара. Он ужасно злится, что лишился своей красоты. Мы хорошо развлеклись, глядя на то, как другие советники над ним издеваются. Он не слишком любит тебя, да и меня тоже, Боск из Порт-Кара.

— Он назвал тебя «Боск из Порт-Кара»? — с удивлением проговорил Ивар Раздвоенная Борода, стоявший рядом со мной.

Я улыбнулся.

— Многие знают меня под этим именем, — ответил я.

Сарус протянул мне флакон. Я взял его.

— Как выяснилось, — сказал Сарус из Тироса, — действие противоядия сопровождается лихорадкой и бредом, но в результате тело очищается и от яда, и от противоядия. Я передаю тебе этот флакон, Боск из Порт-Кара, вместе с извинениями моего убара Ченбара и моими собственными.

— Меня удивляет, что Ченбар Морской Слин так беспокоится о моем благополучии, — сказал я.

Сарус рассмеялся:

— А он вовсе и не беспокоится о твоем благополучии, воин. Его гораздо больше волнует честь Тироса. Ченбар с удовольствием бы встретился с тобой в боевом круге Тироса, чтобы сразиться на кинжалах. Ты доставил ему массу неприятностей: он потерпел поражение, ты заковал его в цепи и посадил в темницу, а у моего убара хорошая память. Нет, его совсем не беспокоит твое благополучие. Он только хочет, чтобы ты был сильным и здоровым, когда вы встретитесь и сразитесь.

— А как насчет тебя, Сарус? — поинтересовался я.

— Я беспокоюсь о твоем благополучии, Боск из Порт-Кара, — спокойно ответил Сарус. — На берегу Тассы ты подарил мне и моим людям жизнь и свободу. Я этого никогда не забуду.

— Ты хороший командир, — сказал я, — ведь тебе удалось привести всех своих людей, даже тех, кто был ранен, с берега Тассы в родной город.

Сарус опустил глаза.

— В моем доме в Порт-Каре, — продолжал я, — найдется место для человека вроде тебя, если ты согласишься мне служить.

— Мое место в Тиросе, — ответил Сарус. А потом добавил: — Выпей противоядие, Боск из Порт-Кара, чтобы восстановить честь Ченбара, Саруса и Тироса.

Я вынул пробку из флакона.

— Это может быть яд, — сказал Самос.

Я понюхал жидкость. Запах оказался сладковатым, чем-то похожим на аромат тарийского сиропа.

— Да, — согласился я, — может быть, это яд.

Самос был совершенно прав. Вполне возможно, что я держал в руках смертельную дозу какого-нибудь нового яда. Я подумал о Тарии, о ее винах и банях. План уничтожения Боска из Порт-Кара, рожденный на берегах Тассы, мог быть приведен в исполнение в зале Свейна Синий Зуб.