Мародеры Гора - Норман Джон - Страница 41

— Какой стыд! — снова выкрикнула свободная женщина.

В унижении, являющемся, естественно, следствием беспомощности, когда женщина оказывается во власти сильного мужчины и ее вынуждают подчиниться, отказаться от себя, она обретает — что может показаться иным совершенно неправдоподобным — свободу, познает экстаз, высшее наслаждение, радость и восторг. Горианцы считают, что все это очень просто — в природе женщины заложена покорность, следовательно, когда ее заставляют признать это, смириться и вести себя в соответствии с собственной натурой, она должна быть безумно счастлива, весела и благодарна своему господину. Потому что ей позволили осознать свое женское начало. Она перестает быть существом без пола, пытающимся составить конкуренцию мужчине, и становится женщиной. И в этот момент она понимает, возможно, впервые в жизни, что отличается от мужчины, что зависит от него и украшает его жизнь, а он взамен дарит ей радость. Впрочем, у нее не остается выбора. Как только на женщину надевают ошейник, она должна покориться. Не знаю, есть ли на свете женщины, столь же веселые, непосредственные и жизнелюбивые, такие же здоровые и красивые, так же искренне и естественно выражающие свои чувства, как горианские рабыни; да, им приходится подчиняться воле мужчин, они боятся своего господина и его хлыста, однако продолжают носить ошейники с удивительной, бесстыдной радостью и гордостью, которая наверняка привела бы в ужас и напугала разочарованных и скучающих женщин Земли.

— Я не одобряю эти платформы, — холодно заявила свободная женщина.

Раздвоенная Борода ничего ей не ответил, однако смотрел на свободную северянку с большим почтением.

— Эти женщины, — продолжала она, указывая на девушек Раздвоенной Бороды, которые стояли на коленях у ее ног, опустив головы к земле, — принесли бы гораздо больше пользы на твоей ферме, где они могли бы удобрять поля и делать масло.

Свободная женщина была высокой и крупной. Она носила плащ из белого меха слина с большим капюшоном, отброшенным на спину, платье из великолепной шерсти Ара, выкрашенной в алый цвет с черными узорами, а на груди цвели две брошки, вырезанные из рога кайлиока и оправленные в золото. На поясе висел изукрашенный самоцветами тарианский кинжал — свободные женщины Торвальдсленда часто носят такое оружие; кроме того, я заметил у нее на поясе ножницы и кольцо с ключами, из чего следовало, что в доме этой женщины имеется множество ларцов и дверей; пышные волосы заколоты гребнем, сделанным, как и броши, из рога кайлиока. Тот факт, что волосы женщины были собраны в прическу, указывал на ее статус — свободная спутница; количество ключей и ножницы не оставляли сомнений — она хозяйка большого дома. У нее были серые глаза, темные волосы и холодное, жесткое лицо.

— Я из страны Ледяного Топора, — заявил Раздвоенная Борода.

Легко догадаться, что в стране Ледяного Топора нет ферм, там не разводят верров и босков, поскольку нет пастбищ. Поэтому и удобрять поля нечем, к тому же и самих полей там быть не может, да и масло никто не взбивает. Я заметил, что свободной женщине не очень понравился ответ Раздвоенной Бороды.

— Значит, тебя зовут Торгейр, не так ли? — спросила она.

— Торгейр из страны Ледяного Топора, — ответил Раздвоенная Борода, поклонившись.

— И что же, — осведомилась женщина, — делает житель страны Ледяного Топора со своими несчастными рабынями? — Она показала на стоящих на коленях девушек Раздвоенной Бороды.

— В стране Ледяного Топора, — ответил он, сохраняя полнейшую серьезность, — ночь длится шесть месяцев.

— Понимаю, — улыбнулась женщина. А потом добавила: — Ты ведь выиграл много талмитов, не так ли, Торгейр из страны Ледяного Топора?

— Шесть, леди, — уточнил он.

— Прежде чем получить их, — сурово сказала женщина, — я советую тебе вспомнить свое истинное имя.

Раздвоенная Борода кивнул.

Ее совет не слишком меня порадовал.

Она слегка приподняла подол своего алого платья, так что стали видны черные туфли, а потом отвернулась. Однако на этом свободная женщина не успокоилась, она еще раз указала на стоящих на коленях рабынь.

— Пусть прикроют свой стыд, — заявила она напоследок, а потом гордо удалилась в сопровождении нескольких вооруженных воинов.

— Прикройте свой стыд! — прикрикнул на рабынь Ивар Раздвоенная Борода.

Испуганные девушки быстро, со слезами на глазах, опустили туники. Свободная женщина заставила их покраснеть. Они, по неизвестным мне причинам, всегда стараются так поступить.

— Кто это такая? — спросил я.

— Бера, — ответил Раздвоенная Борода, — спутница Свейна Синий Зуб.

Мое сердце сжалось.

— Нам следовало бы надеть на нее ошейник, — заявил Раздвоенная Борода.

Меня эта мысль шокировала.

— И еще неплохо бы ее высечь, — мрачно добавил Ивар. Потом посмотрел на своих девушек. — Что это вы с собой сотворили? Ну-ка, поправьте подолы!

Девушки засмеялись, они снова могли гордиться своими телами, а Раздвоенная Борода заставил их еще больше обнажить бедра.

Мы отправились дальше, оставив у себя за спиной место триумфа Гунхильды, где она получила пирожное, а ее хозяин заработал серебряный тарн. Она дала остальным девушкам по маленькому кусочку пирожного и милостиво разрешила Дагмар, которую собирались продать, облизать свои пальцы.

Из сарая, где держали рабынь, послышался звон цепей. Свет проникал в сарай через окна, расположенные высоко на стене, справа от нас. Девушки сидели, стояли на коленях и лежали на соломе вдоль стен по левой стороне. Воин Свейна Синий Зуб, которому помогали два невольника, быстро оценил Дагмар, раздев ее, пощупал тело, упругость груди, заглянул в рот.

— Один серебряный тарн, — сказал он.

Два месяца назад Дагмар украла у Хорошеньких Ножек кусок сыра; за это по приказу Раздвоенной Бороды сама Хорошенькие Ножки выпорола ее у столба; кроме того, несколько гребцов Раздвоенной Бороды пожаловались, что она не доставила им никакого удовольствия в мехах. Совершившую столь тяжкие преступления рабыню следовало продать как негодный товар.

— Согласен, — сказал Раздвоенная Борода.

Около сотни рабынь в северных ошейниках со специальным железным кольцом было выставлено на продажу в этом сарае. Всех соединяла общая цепь, от которой их отцепляли по мере необходимости. Таким образом девушек можно было удобно расположить вдоль всей цепи, добавлять новых и забирать проданных.

Раздвоенная Борода получил тарн и положил его в кошель. Воин Синего Зуба достал монету из большого мешка, висевшего у него на плече, а затем взял Дагмар за руку и направился с ней к правой стене. Из небольшого деревянного ящика, каких было несколько, он взял открытый замок, прошел по сараю, не выпуская руки Дагмар, заставил ее встать на колени, поднял цепь и, пропустив дужку замка сквозь кольцо в ее ошейнике и звено цепи, закрыл его.

Раздвоенная Борода тем временем разглядывал рабынь.

Они конечно же оставались обнаженными, чтобы покупатели могли получше рассмотреть товар.

Вместе с Иваром находились его люди, рабыни и невольник Тарск, которого Раздвоенная Борода прихватил с собой на случай, если купит что-нибудь тяжелое.

— Мой джарл, — обратилась к нему Тири.

— Слушаю тебя, — сказал Раздвоенная Борода.

— Должен ли этот невольник, — продолжала она, показав рукой на Тарска, который когда-то звался Вульфстаном из Кассау, — наслаждаться красотой рабынь?

— В каком смысле? — спросил Ивар Раздвоенная Борода.

— Ну, в конце концов, он же всего лишь раб, — напомнила ему Тири.

Меня удивило, что она хочет лишить Тарска этого удовольствия, однако быстро вспомнил, что Тири его ненавидит. Лично я ничего не имел против его присутствия. Полагаю, у невольников не так уж много удовольствий в жизни. Иногда они по целому году не получали женщину.

Молодой человек с горечью посмотрел на гордую Тири, а она подняла голову и рассмеялась.

— Пожалуй, — сказал Ивар Раздвоенная Борода, — я отошлю его в палатку.