Король - Норман Джон - Страница 99

— Остановитесь! — крикнул Урта.

Великан рассмеялся, видя, что для его меча есть еще работа, и мужчины смутились.

— Остановитесь! — повторил Урта, Создатель Королей.

— Убейте его! — коротко вскрикнул Валдемар, и его боец кинулся вперед, но один-единственный удар длинного меча рассек его щит вместе с рукой, и тот полетел через весь зал.

Мужчина справа от него был ослеплен кровью, и в этот момент, ничего не видя и вопя от боли, он сцепился с соседом, но тут же, к своему ужасу, обнаружил, что в припадке безумия вспарывает себе живот.

Остальные люди Валдемара отшатнулись, все четверо.

Великан пригнулся, как зверь, поворачиваясь со свирепым, почти нечеловеческим проворством.

— Убейте его! — крикнул Ролоф, на этот раз обращаясь ко всему залу.

— Это Гензерикс! — вскрикнул кто-то.

— Нет, он ужаснее Гензерикса! — добавил другой вон.

— Убейте его! — приказал Валдемар своим робко сбившимся в кучу вассалам.

Глаза великана ярко вспыхнули.

На его руках и шкурах, в которые он был одет, виднелась кровь.

Она стекала по узким канавкам вдоль меча, эти потоки нарастали и иссякали согласно движениям руки.

По-видимому, это проворство, способность двигаться с неестественной быстротой, были одним из первых качеств, которые поражали, захватывали и даже воспламеняли воображение многих людей, несомненно, грубых и простых — мечников, копейщиков и всех прочих. Все соглашались, что проворство было главным достоинством великана. Кроме того, по свидетельству различных источников, например, полевых дневников Лукиана, оно совершенно ошеломляло и поражало врагов, нарушая их боевой порядок, заставляя сбиваться с темпа, причем тысячной доли секунды иногда было достаточно, чтобы изменившееся на дюйм расстояние позволяло нанести удар. Такому было невозможно научиться — ни остроте и тонкости чутья, ни смене шагов и темпа, ни резкости движений, ни одновременной работе всех органов чувств, ни даже странной смеси насильственного и чувственного, грубого и утонченного. Все эти качества передавались воинам из поколения в поколение, свыше тысячи лет, точно так же, как способность охотиться и убивать из поколения в поколение передавалась львам, викотам, волкам. Иногда казалось, что он движется медленно, будто в полусне, молчаливый, как камень, и массивный, как скала, потом опять без предупреждения его тело становилось сплошным взрывом, уничтожающем все на своем пути. Иногда он замедлял движение, оставаясь настороженным. Разумеется, он был неграмотным, как и многие его современники, но тем не менее он не был несообразительным. Совершенно очевидно, что он мог быть терпеливым, думающим, рассуждающим. Мы мало знаем о подробностях его планов и мыслей, поскольку он обычно хранил их при себе. Только несколько человек могли похвастаться, что хорошо знают его. Однако все они признавались, что его гнев был страшен. Он возникал внезапно и непредсказуемо, подобно буре. Редко какой припадок его гнева обходился без кровопролития. Несомненно, это была величайшая из его слабостей, а в политическом отношении — один из его наиболее удручающих пороков. Разумеется, в любом случае его представления об управлении государством были рудиментарными, основывались, как и было распространено среди разных народов в то время, на вере в данное слово. Он не был равным образом спокоен, находясь в седле или на троне. И в этом также не было ничего странного для многих вождей того времени. Мы мало знаем о его глубинных мыслях и о том, были ли таковые вообще. Однажды в темном лесу его застали рычащим, как от страшной боли. Люди никогда не видели, как он плачет. Мало что они знали о его внутренней жизни, как не знали и того, была ли у него эта жизнь. Считается, что в то время люди обладали менее развитым самосознанием, чем наши современники, что они были более простыми по натуре, более похожими на животных, чем мы. Разумеется, точно об этом никому неизвестно, о таких вопросах трудно даже строить догадки.

Великан огляделся.

Воины Валдемара попятились.

Великан вернулся к столу и огромным мечом отрезал еще один кусок мяса.

Ята подбежала к нему и опустилась на колени, склонив голову и протягивая руки. Великан положил мясо в маленькие ладони, ее тонкие пальцы обхватили кусок, теплый жир стекал между них.

Она взглянула на своего господина. Тот огляделся.

За столами стояли молодые воины.

Великан указал на одного из них, и Ята поспешила к нему, чтобы положить мясо на стол. Глаза воина блеснули. Ята вернулась к своему господину, встала на колени и выжидательно взглянула на великана.

Что еще он собирался приказать ей?

Молодой воин едва бросил взгляд на прелестную девушку, которая подбегала к нему, хотя, несомненно, за нее бы назначили высокую цену на торгах.

Однако сейчас речь шла о куда более важных вопросах.

Девушка была всего лишь рабыней.

— На этот раз я не могу дать тебе кольцо, — произнес великан.

— Я служу не ради колец, — возразил воин.

— Как тебя зовут? — спросил великан.

— Вандар, — ответил молодой воин.

— Хорошее имя, — отозвался великан.

— Я готов! — произнес молодой воин. — Вызови меня к себе!

— Рядом со мной стоять опасно, — предупредил великан.

— Лучше я умру рядом с тобой, чем буду жить, как жил прежде, — выпалил юноша.

— Не двигайся, — приказал стоящий рядом с ним воин постарше.

— Ночь холодна, звезды равнодушны, — возразил юноша. — Я отвечаю только за себя.

— Прекрати свои непонятные речи, — ответил его сосед.

— Господин! — обратился юноша к великану.

— Оставайся там, где стоишь! — приказал великан. Юноша испустил крик отчаяния.

— Разве ты не понимаешь? — спросил его сосед. — Он сам постоит за себя.

— В такое время, как сейчас, он должен постоять за себя сам, — добавил другой воин.

— Тот, кто не может постоять за себя сам, не заслуживает, чтобы рядом с ним были воины, — наставительно произнес самый старший из воинов.

— Он принес в зал шкуру белого викота, — торжественно напомнил Ульрих.

— Нет! Нет! — злобно закричал Валдемар, оглядываясь по сторонам. — Убейте его, убейте!