Король - Норман Джон - Страница 47

— Теперь мой господин пойдет отдыхать? — спросил писец.

— Да, — кивнул Аброгастес.

Двое телохранителей поднялись с мест, чтобы вместе с оруженосцем проводить Аброгастеса из зала.

Аброгастес указал на Гуту одному из надсмотрщиков.

— Пусть ее вымоют, причешут и дадут обычную одежду рабынь. Приведите ее сегодня ночью ко мне.

Гута перепуганно и благодарно взглянула на своего господина.

— Можешь встать на колени, — мягко сказал надсмотрщик.

Гута поднялась, без позволения подползла к Аброгастесу и прижалась головой к его ногам. Он сделал вид, что ничего не замечает.

— Вот эту, — произнес он, указывая на старшую из трех рабынь для показа, — приготовьте и приведите сегодня ко мне.

— Господин! — радостно вскрикнула блондинка, протягивая к нему свои маленькие руки так, как позволяли ей цепи.

— Господин! — крикнула Гута, разочарованно и протестующе поднимая голову. — Разве-«е меня вы приказали привести к себе?

— Нет, меня! — перебила блондинка.

— Меня! — крикнула Гута.

— Я люблю вас, господин! — настойчиво повторяла блондинка.

— Я люблю вас, господин! — пыталась перекричать ее Гута.

— Это правда? — обратился Аброгастес к Гуте, взглянув на нее сверху вниз.

— Да, господин, — прошептала она, опустив голову.

— Ограниченно и осторожно, как любят свободные женщины?

— Нет, господин!

— Всей глубокой и страстной любовью рабыни?

— Да, господин! — поспешно ответила она.

— Я возбуждаюсь при одном взгляде на вас, господин, — произнесла блондинка, и ее спутницы вздохнули.

Разве осмелилась бы она открыто заявить об этом, если бы не была рабыней?

Ее спутницы покраснели и потупились. Они тоже были рабынями, им тоже приходилось стоять на коленях перед своими господами. Их тела тщательно осматривали, за ложь их жестоко наказывали.

— А ты, рабыня? — обратился Аброгастес к Гуте.

— Да, господин, — прошептала она. — Много раз, стоило мне только взглянуть на вас, я приходила в экстаз.

Аброгастес оглядел ее.

— Хотя вы не удостоили меня ни единым прикосновением, вы завоевали меня, и теперь я ваша…

— Прежде, чем я встретила такого мужчину, как вы, господин, — перебила ее блондинка, — я знала только мужчин Империи. Я даже не подозревала о существовании таких, как вы — мужчин, перед которыми женщина становится покорной и услужливой рабыней.

— Сегодня ты разделишь со мной ложе, — сказал Аброгастес блондинке, — а ты, — повернулся он к Гуте, — будешь прислуживать нам.

— А как же мои желания, господин? — спросила Гута.

— Ты еще даже не знаешь, что такое желание, — возразил Аброгастес.

— Да, господин, — упавшим голосом ответила Гута.

Аброгастес повернулся к гостям.

— Продолжайте развлекаться, — сказал он, — для вас приготовлено еще четыре сотни рабынь. Хотя они и не знатные женщины, но обученные и умелые гражданки Империи, и будут служить вам так, как любым другим хозяевам — на ложе, у очага, в кладовых и погребах. Их раздадут тем, кому не достанутся рабыни в зале.

Его заявление вызвало бурные крики.

Мужчины разыгрывали между собой только что полученные от Аброгастеса подарки, за исключением винтовок.

Один из гостей, ведущий за собой двух связанных, нагруженных подарками рабынь, проходил мимо Аброгастеса, направляясь в свое жилище.

— Слава Аброгастесу! — крикнул он.

— Побей их, чтобы они поняли, кто они такие, а потом насладись ими, — подсказал Аброгастес.

— Да, благородный Аброгастес, — кивнул гость. — Слава Аброгастесу!

Надсмотрщик освободил трех рабынь для показа, передал старшую из них другому мужчине, и тот увел ее — несомненно, туда, где уже была приготовлена большая деревянная кадка горячей воды.

Когда Аброгастес уже покидал зал, боркон Фаррикс, стоящий у двери, обратился к нему:

— Слава алеманнам!

— Слава алеманнам! — ответил Аброгастес и прошел мимо, волоча за собой пурпурную мантию, отделанную мехом полярного медведя. За Аброгастесом шли писец и оруженосец.

— Вставай, сучка, — обратился надсмотрщик к Гуте.

— Да, господин.

— Тебя можно поздравить — сегодня ты уцелела.

— Спасибо, господин, — откликнулась рабыня.

Она вздрогнула, когда надсмотрщик бесцеремонно коснулся ее.

— Похоже, тебя оставят в живых.

— Да, господин.

— По крайней мере, до утра.

Гута задрожала.

— Дризриаки бросают негодных рабынь псам.

— Я постараюсь быть хорошей рабыней, — возразила Гута.

— Посмотрим, — усмехнулся надсмотрщик.

— Да, господин.

Гуту уже выводили из зала, когда на ее пути встал Ингельд.

Быстро, как и положено было делать перед свободным мужчиной, она опустилась на колени. Она держала голову опущенной, не осмеливаясь смотреть в глаза свободному мужчине.

— Если ты идешь босиком, в одежде рабыни в покои благородного господина, то должна помыться и причесаться, — заметил Ингельд.

— Да, господин.

Ингельда Гута боялась еще больше, чем Аброгастеса.

— Ты любишь своего господина?

— Да, господин! — воскликнула Гута.

— Ты будешь любить каждого, чей хлыст прикажет тебе делать это, — произнес Ингельд.

— Да, господин, — прошептала Гута.

— Уведите рабыню.