Исследователи Гора - Норман Джон - Страница 40

Сережки диаметром в один дюйм были из чистого золота.

— Здорово! Я опять все вижу, — восхищенно произнесла рабыня. Повязка лежала рядом на полу.

Увидев, что я на нее смотрю, она тут же опустилась на колени.

— Скажи, я красивая, господин?

— Ничего, — усмехнулся я.

— Знаешь, не хочу хвастаться, но мне кажется, что я очень даже привлекательна. По крайней мере, я могла бы состязаться в красоте с лучшими женщинами Земли.

— Возможно, но достаточно ли ты хороша, чтобы быть гррианской рабыней?

Она растерянно опустила голову.

— Наверное, ты прав, господин. Я ведь даже не знала, что такие женщины существуют. Я почти их не видела. Разве что в Косе, когда еще была свободной, а потом в Порт-Каре и Шенди, когда меня саму выставили на рынок. Сейчас мне кажется, что женщины не должны быть такими привлекательными и желанными.

— Почему?

— Наверное, потому, что я сама недостаточно привлекательна. Меня злит, что есть девушки красивее меня. Я ревную к ним.

— Вполне естественно, что урод завидует и ревнует к красоте, — заметил я.

— Но я же не уродлива?

— Нет, я бы даже сказал, ты весьма недурна.

— Я представляю, как должны радоваться горианские мужчины, что в их мире живут такие женщины.

— Разве в твоем мире мало красивых женщин, которые хотели бы угодить мужчине?

— До чего же вы здесь на Горе привыкли к своему положению вещей!

Я пожал плечами.

— Скажи, почему между нашими мирами такая разница?

— Потому, что мужчины Гора не слабаки и не безумцы.

Она посмотрела на меня.

— Потому, что они не стали подавлять естественное для мужчины желание повелевать и властвовать. Блондинка шумно сглотнула.

— Мы живем по природе.

— Да, — кивнула она.

— Что — да?

— Да, господин.

— А я? — вмешалась в разговор Саси. — Разве мои сережки не красивы?

— Очень красивы, — улыбнулся я. — Ты отлично в них смотришься, маленькая самка слина.

— Спасибо, господин! — расплылась в счастливой улыбке девушка. Сегодня с утра она пребывала в хорошем настроении.

Вернувшись из таверны Пембе, я несколько часов поспал, а потом удовлетворил невольничий аппетит белокурой рабыни. Затем мы поели. Накануне я дал Саси несколько монет, и она купила еды на рынке Шенди. Покормили и белокурую дикарку. В то время она была еще связана. Я затолкал ей в рот несколько кусков хлеба и дал немного фруктов. Она стояла на коленях в позе рабыни для удовольствий. Во время первого кормления рекомендуется ставить девушку именно в эту позу; процесс можно периодически повторять. Это помогает рабыням быстрее понять, они такие.

— По крайней мере, — вызывающе улыбнулась блондинка, — я из них самая красивая.

— Может быть, — сказал я, — наступит день, когда ты действительно станешь красивой.

Она удивленно на меня посмотрела.

— В рабстве женщины расцветают, — пояснил я.

— То есть я стану красивой даже по горианским меркам? — задумчиво произнесла девушка, глядя в зеркало.

— Может быть, — кивнул я.

— Я боюсь, — призналась она.

— Естественно.

— Боюсь стать красивой.

— Ты все равно бессильна что-либо изменить. Придет день, и каждое твое движение будет вызывать желание у мужчин.

— Но чем красивее и желаннее я буду становиться, тем более я буду беспомощна и зависима от мужчин.

— Разумеется, — согласился я — Ты станешь их красивой и беспомощной рабыней.

— Как страшно, — прошептала она. Я промолчал.

— Ты думаешь, я действительно стану красивой? — спросила блондинка, вытягиваясь перед зеркалом.

— Да.

Она подняла волосы, едва достававшие до лопаток, потом позволила им свободно упасть на плечи. Вообще-то на Горе у рабынь волосы должны быть длиннее. Длинные волосы позволяют разнообразить любовные ласки. Кроме того, с ними просто удобнее. Бывает, девушек даже привязывают за волосы. Интересен обычай распускания волос перед первой близостью. Когда хозяину достается бывшая свободная женщина, он распускает ей волосы ударом кинжала. Подобным образом люди предохраняются от отравленных заколок и прочих приспособлений. Часто хозяева сами подстригают рабынь и ухаживают за их волосами. Во-первых, обходится дешевле, чем стричь рабыню в пенале. Во-вторых, это просто приятно. Во время стрижки девушка, как правило, стоит перед своим господином на коленях. На плечи набрасывают красное полотенце, кроме него, на рабыне ничего нет. Особенно приятно сразу же после стрижки девушкой овладеть.

Блондинка восхищенно смотрела в зеркало. Похоже, рабыня мне попалась тщеславная.

— Что ты там видишь? — строго спросил я.

— Рабыню.

— Правильно.

— Женщину, которую можно купить и продать в зависимости от каприза мужчины.

— Молодец, — похвалил я.

— Может, я и не красавица, — произнесла она, — но я очень деликатна и очаровательна. Правда?

— Да.

— Ты в самом деле способен полностью и безоговорочно подчинить меня своей воле? — спросила она

— Разумеется, — кивнул я.

— Ты можешь и ты это сделаешь, так?

— Так.

— Ты можешь выпороть меня кнутом?

— Конечно.

— Какое странное чувство — быть рабыней.

— Скоро привыкнешь, — успокоил ее я.

— Да, господин, — произнесла девушка.

Я зашел сзади и посмотрел в зеркало через ее плечо.

— Что ты видишь?

— Рабыню, склонившуюся у ног своего хозяина, — ответила она.

Я схватил ее за волосы.

— Что видишь? — повторил я вопрос.

— Рабыню, — растерянно ответила девушка и застонала от боли.

— Говори, что видишь, — настаивал я.

— Это трудно передать, — сказала она и задрожала. — Неожиданно я увидела в зеркале удивительно прекрасную женщину. Я никогда не думала, что могу быть такой красивой, свободной женщине подобная красота недоступна. Это прелесть беспомощной рабыни. И эта рабыня — я! Я вдруг доняла, как смотрят на такую женщину мужчины. Мне стало страшно. Нам и в самом деле должно быть страшно при мысли о том, что мужчины могут в любую минуту на нас наброситься и разорвать на части, повинуясь приступу похоти. А потом я вдруг поняла, что значат ошейник, кнут, цепь. Я поняла, что такое клеймо. Конечно, нас надо клеймить, ибо мы — собственность мужчины. Разумеется, есть cмысл заковывать женщин в стальные ошейники, которые они не в состоянии снять самостоятельно. Разумеется, мужчины всегда будут приковывать нас цепями к стенам своих домов. И уж конечно, им не обойтись без кнута. Ведь мы можем и ослушаться.

Потрясенная собственным прозрением, она широко открытыми глазами смотрела в зеркало.

— Кажется, ты начинаешь понимать, что значит женская привлекательность, — усмехнулся я.

— Они в буквальном смысле хотят нас, — произнесла блондинка.

— Да.

— Они хотят нами владеть.

— Естественно.

— Я даже не подозревала, что существуют подобные эмоции, — сказала она.

— Существуют, — кивнул я.

— И что когда-нибудь я достанусь такому человеку… — Она посмотрела в зеркало, опустила голову и добавила: — Уже досталась.

— Что ты при этом чувствуешь?

— В моем мире не существует даже близких ощущений, господин.

— Твои бедра испачканы кровью, — заметил я.

— Господин взял мою невинность.

— Теперь ты девочка из красного шелка.

— Да, господин. Я девочка из красного шелка.

Я отошел на середину комнаты и повернулся. Она по-прежнему стояла перед зеркалом на коленях.

— Встань, — приказал я. Она поднялась.

— Подойди ко мне.

— Но я же голая, господин.

— Ты хочешь, чтобы я повторил команду?

— Нет, господин, — испуганно воскликнула блондинка и подбежала ко мне.

Я отметил, что рабыня остановилась на правильной дистанции. Никто ее этому не учил, более того, в ее культуре принято стоять и разговаривать на большем расстоянии. Между тем она интуитивно почувствовала, где именно ей следует замереть. Там, где бы я мог без труда до нее дотянуться, возникни у меня такое желание.