Прости меня, Котёнок! (СИ) - "Melara-sama" - Страница 30

А мне хотелось видеть эти медовые глаза, горящие от страсти. Я повернул недоуменно моргающего Кинга к себе лицом и резко подхватил под попку, приподнял и плавно вошел в его жаждущее тело.

- О, так мне нравится гораздо больше, люю-бимый! – и он вцепился в мои плечи и опоясал меня ногами, закричал.

- Покричи для меня. – Это единственное, что я смог сказать, Кинг сжал мышцы и снова, как много раз подряд, вспорол мне кожу на плечах. Последние толчки в его горячее тело были как в забытье. Я делал их по инерции. Шел за удовольствием. Ощущая себя единым целым с этим красивым и сексуальным даром Бастет.

- Да!

- Да! – выкрикнули мы, и я почувствовал, что он сначала весь напрягся, а через мгновение расслабился и обнял меня сильней, проурчав. – Классно.

Я тихо рассмеялся в его влажные волосы.

- Ты потрясающе сексуальный, мой котенок.

- Знаешь, я уже говорил, но повторюсь еще. Мэтью, мне нравится заниматься с тобой сексом… - он немного помолчал, а я отпустил его на дно кабинки, включил потеплее воду и, не выпуская из объятий, начал споласкивать нас, - … любовью, нравится заниматься с тобой любовью.

- Хорошо, что исправился, а то я уже хотел надуться.

- Ты стал таким странным. – Кинг поднял на меня глаза, они снова были желтыми, обычными для оборотней.

- Странным? – я непонимающе смотрел, как мой котёнок улыбается.

- Любовь сделал тебя другим. Изменила.

- И это хорошо? – я выключил душ и открыл кабинку, взял полотенце и протянул любимому.

- Это прекрасно и непривычно, я ведь не знал какой ты

замечательный партнер…

- И я не знал, Кинг. – Мы стояли друг против друга и улыбались.

- Это наше начало? – как-то робко спросил он.

- Да.

И Кинг прислонился ко мне, потерся щекой, а я запустил руку в его влажные волосы и помассировал кожу головы. Мы в унисон заурчали.

Через полчаса мы уже были одеты и готовы снова присоединиться к костру оборотней.

Кинг.

Когда мы вышли из комнаты, столкнулись с Заком и Лайямом.

- О, ну понятно…. А нас отправили за вами. – Сообщил, ухмыляясь Зак.

- Нас что, потеряли? – услышали мы довольный голос Элика.

- Нет, Мунакат популярно объяснил, что вы вчетвером снимаете стресс. Но у оборотней отличный нюх, если вы не забыли.… - Все также ухмыляясь, ответил Зак. – Поэтому некоторых из них пришлось выгонять с кухни.

- Что!? Они что, пытались съесть мой подарок? – воскликнул я. Мэт обнял меня за талию и уткнулся в волосы, проурчал.

- Не волнуйся, мой котёнок, я сделаю тебе еще тысячи тортов с земляникой…

- Ты? – насмешливо проворчал Элик. – А, по-моему, всю

работу сделал мой брат.

- Чья идея? – не уступил ему мой партнер.

- Все, хватит. – Тихо сказал я, останавливая этот балаган и поворачиваясь к Мэту. – Твой подарок мне нравится.

Я демонстративно помахал хвостом перед искрящимися глазами моего любимого.

- Муррр. – Ответил он мне.

- Идиллия? - подозрительно спросил Лайям.

- Ага. – Ответил ему Элик.

Они оба засмеялись, и я не выдержал, и тоже захихикал.

Мы все вшестером спустились на первый этаж и застыли.

Прямо в коридоре стоял папа Мун и серьезно смотрел на нас.

- Надеюсь, что теперь вы в состоянии праздновать свое восемнадцатилетние? – улыбаясь такой доброй отеческой улыбкой, спросил он.

Мы закивали.

- Как будто у нас есть выбор, папа Мун. – Промурлыкал Лайям, цепляясь за Зака.

- Точно, как будто вся та толпа на улице даст нам спокойно насладиться партнерами. – Проворчал насмешливо я, прижимаясь к Мэтью.

- А я хочу кусок торта! - воскликнул наш малыш и Олден приподнял его на руки.

- Не так быстро… котёнок. – Посмеиваясь и удерживая его, проговорил Олден.

- Вижу, что вы готовы. – И Мунакат открыл дверь на улицу.

Мы вышли всей толпой и снова замерли.

На улице горел костер, и оборотни стояли огромным полукругом, по центру стоял папа и держал торт, который мы с Мэтью готовили целое утро.

По центру в землянике стояла одна свечка. Мы втроем переглянулись и Элик взвизгнул.

- Кто последний, тот меховая стелька! – Олден не успел разжать объятия, как он перекинулся и бросился к отцу, мы с Лайямом тоже перекинулись и бросились вдогонку.

- Тихо-тихо! – воскликнул папа, резко передавая торт Кире, который стоял по правую руку от него.

Мы бежали к ним.

Каждый из нас излучал радость.

Счастье бурлило в крови.

Мы, как единое целое, подлетели к Кире и перекинулись.

У самого кровавого оборотня задергался глаз, когда мы с братьями окружили его и торт.

- Загадывай, Элик! – с детства в день нашего рождения мы поручали загадывать желание ему.

- Я хочу, чтобы у каждого из нас все было прекрасно и чтобы мы точно знали, что пришла пора быть взрослыми, но оставались детьми. И еще… - он обернулся и посмотрел на наших партнеров. – Я благодарен Бастет за партнерство!

Мы одновременно дунули на свечку. И она, мигнув ярко в темноте ночи, потухла.

Оборотни зарычали.

Все разом.

А я был счастлив.

От теплых рук на моей талии, от смеха Элика и ворчания Киры. И от того, что я смог впустить в сердце того, кто для меня сейчас весь мир.

Моего ласкового котёнка.

Мэтью.

Я обнял Кинга. И вдруг встретился взглядом с проницательными глазами Мунаката. Его мудрый взгляд говорил о многом.

О том, о чем я молчал и боялся так долго признаться самому себе. О том, что все в мире подчиняется любви. И мой личный рай - это медовые от страсти глаза моего котёнка.

И я никогда не пожалею о том, что смог произнести три заветных слова. Признаться ему в своих чувствах.

Мун улыбнулся и наклонился к Дункану, вовлекая его в глубокий поцелуй.

А потом протянул руку и показал мне большой палец вверх.

Верил в меня?

Так странно…

Но умопомрачительно приятно, что он верил. В тот момент, когда я сам себе не доверял.

- Я люблю тебя. – Услышал я тихий выдох мне на ухо. И сладкие от крема губы накрыли мои. – Земляника такая вкусная, как ты, Мэтью.

Я улыбнулся и, как Мунакат, углубил поцелуй, проскальзывая в его земляничный ротик.

Прости меня, котёнок мой, я такой эгоист.

Никому не отдам тебя.

Ты всегда будешь есть землянику только с моих губ.

Я открыл дверцу в свой собственный рай и теперь уже не смогу ее закрыть и притвориться бесчувственным, ты разбудил меня.

Спасибо.

Конец.