Путешествие Сократа - Миллмэн Дэн - Страница 66

Во время перерыва между тренировками,  когда Закольев отлучился, чтобы переговорить с мужчинами в лагере, Павлина со всех ног бросилась к их пещерке, куда в последнее время ей случалось приходить так редко. Словно перелетев через перекинутый над стремительным потоком мостик, она в считанные минуты была на месте. Константин уже ждал ее там.

У нее в запасе было всего несколько минут, пока ее не хватились. Едва переводя дыхание, она попросила Константина подвинуться ближе. Его сердце забилось учащеннее, когда Павлина положила руку ему на плечо и горячо прошептала на ухо:

— Отец взял с меня слово, что я буду молчать и никому не выдам этого... Это секрет. Однажды он рассказал мне, что Елена не моя мать… Она умолкла, чтобы он смог осознать всю важность того, что она решилась открыть ему, даже не подозревая, что для Константина это была совсем не новость. Не дождавшись его ответа, заговорила снова:

— Мою настоящую мать убил зверюга с белыми волосами, и с тех пор... Словом, он каждый день теперь преследует меня в кошмарах, этот беловолосый человек, ласково заговаривает со мной, чтобы усыпить своим голосом и потом убить. Я пытаюсь убить его первой, прежде чем он заговорит, но он всегда успевает произнести одно слово. Мне никак не удается запомнить это слово, но каждый такой сон кончается моей смертью.

Ее голос дрожал — эти слова явно давались ей с трудом.

Едва ли кто-то мог подслушать их здесь, но Павлина придвинулась совсем близко к юноше — ей не просто была приятна их близость. Сейчас она была ей необходима.

— Могу поспорить, что беловолосый тебе стал сниться после того, как папка понарассказывал тебе на ночь всякой ерунды, — хмыкнул Константин.

Павлина отчаянно закрутила головой:

— Папка сказал, что он настоящий. То есть что такой человек действительно есть, его зовут Сергей Иванов.

Она отстранилась и встревоженно смотрела на Константина, словно ожидая, какой будет его реакция на эти слова. Она ожидала увидеть в его глазах все: удивление, любопытство, даже недоверие — чтобы увериться самой, что не зря рискнула поделиться с ним секретом.

Но он только нахмурился.

— Ты что, Контин?

Константин, который на мгновение задумался о чем-то своем, поднял на нее взгляд:

— Нет,  ничего...  Просто  не  ожидал  услышать,  что твоя настоящая мать умерла... Причем такой смертью...

Павлина вдруг поняла, что он чего-то недоговаривает. Вернее, не хочет поделиться с ней тем, что уже было известно. Она стала тормошить его, вопросительно заглядывая в глаза, но вдруг вскочила, тревожно вскрикнув:

— Я совсем забыла! Мне же надо бежать...

Павлина поспешно выползла на четвереньках из пещеры. Егорыч станет ее ругать — он ждать не любит. Самто он не доложит о том, что она отлучилась без спросу, но вот если вернулся отец...

Напуганная, Павлина перелетела мост и помчалась обратно в лагерь.

Константин же остался в пещере, раздумывая над именем, которое только что назвала ему Павлина. Сергей Иванов. Нельзя сказать, чтобы оно было ему незнакомо. Он уже слышал это имя, давно, в случайно подслушанной беседе. И запомнил его не просто так — этот человек вполне мог быть его отцом.

Константин уже давно догадывался, что он тоже один из тех сирот, которых забирали в лагерь от убитых родителей. Как-то раз он случайно услышал, как Шура тайком перешептывалась со своим сыном — разговор был о каком-то Сергее Иванове. Константин напряг слух, и ему удалось выхватить из разговора пару слов: «Одного младенца убил... Мальчика... Другого забрал в лагерь...» Константину вдруг показалось, что разговор шел не о ком ином, как о нем, поскольку он всего пару минут назад расстался с Шурой и Туморовым.

Но тот секрет, которым неожиданно решила поделиться с ним Павлина, не оставлял ему выбора. Ему следовало чтото придумать, чтобы Павлина окончательно не утвердилась в мысли, что Сергей Иванов — ее смертельный враг. Но как сказать ей об этом? Если она хоть словом обмолвится атаману о том, что Константин тоже знает тайну своего рождения, последствия могли быть непредсказуемыми и смертельно опасными. К тому же Константин не был до конца уверен, что этот человек, этот самый Сергей Иванов, и есть его отец. Так что он просто не мог допустить, чтобы все в их с Павлиной жизни пошло наперекосяк из-за одной неправильно понятой фразы.

Поделиться своими сомнениями, даже с Павлиной, было слишком опасно для них обоих. Но и молчать — разве он вправе был молчать?

В тот вечер, когда Павлина уже почти уснула, атаман вошел в ее комнату, присел на край кровати и посмотрел на нее долгим взглядом, прежде чем разбудить.

— Павлина... ты была доброй и послушной дочерью... И я горжусь, что у меня такая дочь. Ты не похожа на остальных, на обычных девчонок — и все потому, что ты и есть необычная. У тебя особые дарования и особая судьба. Как и у твоего отца.

Он умолк, чтобы его слова, произнесенные мягким тоном, каким он обычно разговаривал с Павлиной, получше отпечатались у нее в голове. Затем он поднес руки к своей шее и вытащил что-то, чего Павлина никогда не видела у него прежде. Закольев подал ей серебряный медальон на цепочке. Она приняла его, не зная, что делать.

— Этот медальон — твой ровесник, — сказал он. — Я подарил его твоей матери в тот самый день, когда она подарила мне тебя.

Слеза скатилась у Павлины по щеке. Она отвернулась и вытерла ладонью щеку, а Закольев тем временем продолжал.

— Открой его, — сказал он, указав на маленькую защелку.

Внутри медальона Павлина увидела две маленькие выцветшие фотографии: мужчину с черной бородой и бледную женщину. Она, не отрываясь, смотрела на фотографии, внимательно слушая своего отца:

— Это мои мать и отец — а твои дедушка и бабушка. Помнишь, я рассказывал тебе про колдуна, который убил твою мать? Про человека, которого зовут Сергей Иванов?

Она кивнула.

— Он убил и моих родителей тоже — это на их лица ты сейчас смотришь. Все случилось в один день.

Он сделал глубокий вдох, и Павлина поняла, что даже сейчас он скорбит об этой утрате. Она погладила его по руке:

— Отец!...

Он убрал свою руку и быстро заговорил:

— Мы жили все вместе, счастливо, в маленькой казацкой станице. Мне приходилось то и дело отлучаться с различными поручениями, так что тебя я оставлял на попечении дедушки с бабушкой. Ты у нас с матерью была единственным ребенком. Мне казалось, что в станине, среди своих, вам ничто не угрожает.

Со своего задания я вернулся рано, а ты как раз была тогда у Шуры. Она рассказала, что твои дедушка с бабушкой оставили тебя у нее, чтобы она присмотрела за тобой, а сами поехали покататься на лужок, возле реки. Я решил поехать туда, к ним. Но как только я выехал на луг, меня окружили вооруженные люди, и они тут же набросились на меня...

С голосом, дрожавшим от гнева, он продолжал:

— Пока я пытался вырваться, Сергей Иванов изнасиловал и убил твою мать. Затем повернулся к твоим дедушке с бабушкой и зарубил их насмерть. Прежде я не мог тебе рассказать все до конца, но теперь — теперь тебе нужно знать все, как было, потому что... Потому что я хочу тебя просить об одном поручении.

Много лет назад я дал клятву найти и убить этого зверюгу, который отнял жизнь у твоей матери... Который отнял жизни у них всех...

Павлина никогда прежде не видела, чтобы отец плакал и теперь, глядя на его слезы, она была потрясена до глубины души.

— У меня есть свои люди, — с трудом продолжил он сквозь рыдания. — Закаленные, такие, как Королёв. Но негоже, чтобы я перекладывал на их плечи такое дело, как месть за своих родителей и жену. Это всецело мой долг, моя кровная месть, дело моей чести.

Он пристально посмотрел на нее и добавил:

— Но я старею... да и никто из нас не вечен... так что позволь мне передать этот факел, эти право и честь тебе.

Он пристально глядел на нее, стараясь прочитать ее чувства, затем пояснил: