Путешествие Сократа - Миллмэн Дэн - Страница 64

— Катя, строгого вида черноволосая женщина с округлившимся животом, ждавшая второго ребенка. Андрей представил их друг другу, а затем Катя отнесла Авраама в другую   комнату,   чтобы   перепеленать,   дав   возможность бабушке закончить с ужином, а мужчинам — поговорить о своем.

Андрей стал рассказывать Сергею о том, что ему уже не раз доводилось бывать и Персии и что он начал успешную торговлю персидскими коврами.

— Но ничего этого не было бы, если б не твои... Ну да мы поговорим об этом потом.

За обедом Андрей сказал Сергею:

— Тебя так долго не было, так что ты, возможно, не знаешь — при царе Николае погромы продолжаются. А вокруг царит страшная нищета и всеобщее недовольство. Сейчас золотой век для тех, у кого есть золото, но бедные начинают все более открыто проявлять недовольство, и теперь что ни разговор — то все о революции. Можно только представить, какая судьба ждет тех, кто сейчас так спокойно и уютно живет здесь, в Петербурге.

— Тем более есть смысл тебе подумать о том, чтобы эмигрировать со мной в Америку.

Валерия взяла ладонь Сергея в свою и сказала:

— В этом мое мнение не изменилось. Слишком многое меня связывает с землей, на которой я родилась, где похоронены мои муж и дочь.

После этих слов в комнате воцарилась тишина. Сергей подумал, что сейчас самое время ему спросить:

— Я должен, наверное, показать вам, где могила дочери?

— Да, давно нора, — со вздохом сказала Валерия. — После стольких лет...

Когда тарелки опустели, Валерия села и сказала:

— А теперь, Сергей, твой черед рассказывать — обо всем, что произошло с тобой после нашего такого печального прощания.

Но как можно было вместить целые годы, вместить страсть, ненависть и прошение в несколько слов, сказанных после обеда? Сергей, как мог, постарался поведать им о том, как он дал клятву отомстить за смерть жены, и обо всех годах, посвященных поиску и подготовке, что закончились на острове Валаам, но тут вмешалась Валерия...

— Ах, Сергей! Ты должен простить меня... Во всей этой суматохе... ведь тебя ждет письмо с Валаама. Мы получили его полгода назад, и я храню его. Как знала, что ты вернешься к нам... Сейчас принесу!

Валерия бросилась в свою комнату, затем вернулась и подала ему конверт. Он открыл его и прочитал:

Милостивый государь Сергей Сергеевич, молюсь, чтобы это письмо нашло вас по тому адресу, который вы оставили у отца Серафима. Он хотел, чтобы вы знали, что он ушел из этой жизни прошлым декабрем, тихо и в мире с Господом. Думаю, вам будет важно узнать, что до последних дней он вспоминал o вас с особенной теплотой.

Иеромонах Евгений, Валаамский монастырь

Значит, на Валаам он теперь не поедет.

Глубоко вдохнув, он молча попрощался со своим духовным отцом, другом и наставником. Пусть земля будет тебе пухом, Серафим, мысленно произнес он. Я — лишь песчинка из того множества, которое ты привел ко спасению.

Он решил, что у него еще будет возможность в уединении вспомнить то время, что он провел вместе со своим старым мастером. Пока же он, подняв глаза от письма, сказал только:

— Добрый друг отошел в мир иной.

Андрей, молча кивнув головой в ответ, вдруг спросил:

— А каковы твои планы на будущее?

— Оставайся у нас, — тут же вмешалась Валерия. — Мы можем освободить для тебя комнату...

Сергей улыбнулся,

— Ну разве что ненадолго, мама. Насчет Америки мои планы не поменялись. Так что мне нужно искать работу, что- бы отложить на дорогу...

— В этом-то как раз нет необходимости, — ответил Андрей с широкой улыбкой. — Извини меня, я на минутку отлучусь...

Он вышел в свою комнату и, вернувшись, положил на стол перед Сергеем три бриллианта со словами:

— Этого тебе с лихвой хватит и на билет,  и  не только... но не подумай, что мы тебя торопим с отъездом!

Сергей взглянул на сияющие драгоценные камни.

— Андрей... они, должно быть, стоят целое состояние... Я их просто не могу взять...

Андрей засмеялся, Катя восхищенно улыбнулась, а Валерия только возбужденно всплеснула руками. Склонившись к нему, она сказала:

— Сергей, эти камни не принадлежат Андрею. Они твои.

— То есть? Что-то я вас не пойму.

— Они были в часах, — сказала она так, словно это объясняло все. Но удивленное выражение на Сергеевом лице заставило и ее тоже возбужденно засмеяться. Затем, уже серьезно, она объяснила:

— В тот ужасный день... после того, как я тебя прогнала… Гершлевы часы упали с камина и разбились. Но я была в таком состоянии, что ничего не заметила.

Тут вмешался Андрей:

— Когда я пришел домой и увидел, что повсюду валяются детали от часов, то решил, что у нас побывали грабители. Я бросился к матери в комнату, увидел ее, и тогда уже узнал, что у вас произошло.

Только потом я вернулся в прихожую, чтобы убрать там все. Вот тогда-то я и нашел их: на полу, вперемешку со всякими шестеренками, были драгоценные камни, разных размеров и цветов. Я собрал их в чашечку и поставил на буфете. То есть я понимал, конечно, что они стоят огромных денег, но никто из нас даже помыслить не мог, сколько именно.

Сергей понемногу начал понимать, о чем речь:

— Значит, мой дед спрятал бриллианты... внутри часов?

Андрей кивнул.

— Именно так. Двадцать четыре камня, если точно. Никто не проронил ни слова, пока Сергей впитывал сказанное. В мыслях он вернулся к тому времени, когда впервые  нашел часы и прочитал записку. Там ведь было сказано, вспомнил он, что подлинное сокровище внутри. Сергей улыбнулся, представив, с каким удовольствием дедуля Гершль,должно быть, писал эти слова, смакуя их двойной смысл.

Словно издалека до него донеслись слова Андрея:

— Эти камни и есть твое настоящее наследство, Сергей. И ты не можешь себе представить, с каким удовольствием мы передаем их тебе.

Андрей посмотрел на мать, на Катю и произнес, преодолевая неловкость:

— Должен тебе сказать, Сергей, что мы все эти годы не прикасались к ним, но потом... Прошло столько лет, а мы даже не знали, жив ли ты... Так что мы продали два самых маленьких камешка, чтобы у меня была возможность начать собственное дело. Ну... на первоначальные расходы. Теперь у нас достаточно денег, и я могу тебе все возместить...

Сергей поднял руку, чтобы остановить его.

— Прошу тебя. Не надо об этом.

Андрей только покачал головой, но тут вмешалась Валерия:

—Сергей, мой сын слишком горд, чтобы просить. Но если бы ты мог подарить еще пару камней, ведь мы ожидаем прибавление в семействе...

— Договорились, — сказал Сергей.

Валерия принесла маленький бархатный мешочек, который она сшила сама, и высыпала драгоценности на стол. Полуденное солнце отражалось в их гранях, заставляя одни из них светиться прозрачным зеленым светом, другие насыщенным красным, а прозрачные бриллианты отбрасывали радуги.

Зная, что Андрей взял в свое время только два самых маленьких камня, Сергей выбрал пару камней покрупнее размером и подвинул их к Андрею, затем еще два камня.

— Это для твоей семьи.

И на том они окончательно порешили.

Валерия ссыпала оставшиеся восемнадцать камней назад в бархатный мешочек и положила их перед Сергеем, который спросил ее:

— Сколько они вообще, по-вашему, могут стоить?

— Мы продали те два камня ювелиру Яблоновичу, другу твоего деда, которому он во всем доверял, — ответил Андрей, — и он дал нам тысячу шестьсот рублей за один камень  и  две  тысячи  за  другой.  А  ведь  то  были  самые маленькие из всех. Остальные камни он оценил — я помню это как сейчас.

Когда я спросил его, сколько за эти камни можно взять денег, Яблонович вынул лупу из кармана жилетки, вставил ее в глаз и осмотрел все камни один за другим — вертел их, обнюхивал со всех сторон, взвешивал, и затем сказал: «Я не могу сказать вам, сколько за них дадут — это должен решать сам покупатель. Но могу сказать, какова их рыночная стоимость. Лучше я вам вот как это растолкую: сегодня вы можете купить прекрасный обед в хорошем заведении за двадцать копеек. За этот камень, — сказал он, показывая на самый маленький рубин, — вы можете столоваться трижды в день несколько лет кряду. А вот этот камень, — он взял двумя пальцами изумруд, — потянет на большее. Что же касается камней-александритов, то они куда дороже бриллиантов, так что если вы не настроены роскошествовать, а жить себе, как люди живут, то их вам хватит, хоть здесь, хоть в Америке, до конца ваших дней».