Путешествие Сократа - Миллмэн Дэн - Страница 15

Это было одно из самых запоминающихся переживаний Сергеевой юности. Надеюсь, вдруг сказал он сам себе, в первый и последний раз я остаюсь наедине с Дмитрием Закольевым.

.8.

После полевых учений Сергей вернулся к повседневной школьной жизни, но его не покидало осознание  тех перемен, которые произошли не только в его внутреннем мире, но и с его телом тоже.

Он стал подмечать лицемерие и недостатки окружавших его взрослых. Бродилов, без устали твердивший, как необходимо тренироваться, пока не сойдет семь потов, с каждым месяцем полнел все заметнее, а Калашников, привычно облокотясь об учительскую кафедру в классной комнате, менторским тоном рассуждал о том, что без правды никуда, и при этом не переставал лгать о евреях.

Впрочем, жизнь Сергея стала даже еще более сложной и запутанной, чем прежде. Может, и в самом деле пришла пора сбежать отсюда? Такая мысль снова стала посещать его. Бежать, чтобы найти в большом мире дом и людей, которые согласятся принять его в этом доме, людей, которые были бы похожи на него.

Сергей рвался на свободу, в мир, где для этой свободы было мало места, разве что в дикой природе. Но даже в природе были свои строгие законы и не менее строгий спрос с того, кто не хотел подчиняться этим законам. Вопросы, противоречия, словно пчелиный рой, гудели у него в голове. Прежде он никогда не задумывался о том, что ждет его в будущем. Теперь же эта мысль не давала ему покоя.

Сергей, с молчаливого согласия своего дяди, зачастил в его личную библиотеку. Владимир Иванов обладал внушительным собранием книг, и Сергей буквально проглатывал одну книгу за другой, не делая различий между религиозной философией и военной наукой, — вплоть до древнегреческих философов, таких как Платон, описавший жизнь учение Сократа и других мудрецов и государственных деятелей.

Сергея ждало удивительное открытие: некоторые фразы в книгах, словно ключ, открывали внутри него обширное скопление собственных мыслей на темы, о которых прежде он никогда не задумывался, вопросов, которых он никогда не задавал прежде. В чем смысл жизни? Что означает праведная жизнь? Люди по своей природе добродетельны или эгоистичны? Порой он, захлопнув книгу, даже хватался руками за голову и так и сидел, прислушиваясь к биению сердца, словно молот, стучавшему в груди. И дело было не столько в словах, которые он читал, сколько в мыслях, которые входили через открываемые этими словами двери. Он чувствовал себя первооткрывателем, который сделал первый шаг по неведомой земле своего собственного сознания.

В конце лета 1887 года Сергею исполнилось пятнадцать. В этот день он думал о своей матери, как он думал о ней в прежние свои дни рождения, и в остальные дни тоже. Цепочку с медальоном он носил на шее, под рубашкой, и почти не снимал, идя на этот риск ради тепла, которое, как он ощущал, исходило от медальона. После отбоя, перед тренировками или водным закаливанием он снова прятал медальон в матрасе.

В декабре того года их директор, против обыкновения, почти не появлялся на школьном дворе с утра, когда кадеты делали зарядку. В последние дни Сергей почти не виделся со своим дядей, который и без того старался не показываться без необходимости на людях, предпочитая управлять школой из своего кабинета. Тем более его нынешнее появление  говорило о важности того, что он  собирался объявить. Приказав кадетам построиться, он, без лишних слов или объяснений, сказал:

— Шаг вперед те, кто будет назван.

Затем стал читать имена и фамилии из списка. Сергей услышал, как назвали нескольких старших кадетов, затем его имя и еще нескольких его сверстников из тех, кто был упорнее и старательнее других. Назвали также и Андрея. Сергей сделал шаг вперед вместе с остальными. Наконец директор назвал и последнее имя в своем списке:

— Кадет Дмитрий Закольев. Далее он продолжал:

— Все вы, двенадцать человек, отобраны для прохождения особой подготовки и несения службы в отборных воинских частях. Возможно, и в личной гвардии государя. С чем вас и поздравляю.

Это было самое теплое поздравление, которое когда - либо кадеты слышали из уст своего директора.

Краешком глаза Сергей заметил, как на лицах некоторых из его сотоварищей засияли гордые улыбки. Андрей тоже доволен, раз улыбается, подумал он. Но Сергею было не до улыбок. Это лишь означало, что его жизнь снова изменилась по прихоти кого-то постороннего. Что еще хуже, Закольев опять будет рядом.

Распустив остальных кадетов, директор стал неспешно прохаживаться пред строем из двенадцати избранных, и тихо, словно делясь с ними секретами, предназначенными только для их ушей, продолжал:

— Пока что  вы  учились  всему  тому,  что  должен знать каждый молодой солдат: основам борьбы и кулачного боя, верховой езде, плаванью, умению обращаться с оружием, военной стратегии и тому, как выживать без посторонней помощи. Остальным вашим товарищам предстоит оттачивать эти умения. Но отборной гвардии понадобится отборное учение.

Какое-то время он продолжал в молчании ходить перед строем, затем неспешно заговорил:

— Задолго до Рождества Христова  греки  вели торговлю племенами, обитавшими на берегу Черного моря. Шли века и одно племя сменяло другое, сарматов покорили готы-германцы, которые затем были сметены азиатами- гуннами, а те — тюрками-аварами. Пришло время, и уже славянские народы вместе со скандинавами-викингами сплотились вокруг своего священного града Киева, коему суждено было стать матерью городов русских. И с той поры эти различные народы, которые говорят на ста сорока языках и наречиях, прошедшие историю борьбы, труда и молитвы, стали основой самой великой из стран мира, той страны, которую мы с вами привычно зовем Родиной... нашей Матерью-Россией.

Эта речь дяди, обычно такого немногословного, надолго запомнилась Сергею. Упоминание о Родине, которую он так любил, растрогало директора, и он сделал паузу, чтобы утереть слезу, невольно блеснувшую в краешке глаза. Но он быстро взял себя в руки и продолжал:

— На протяжении всей нашей истории нашему народу, всем русским людям — не только казакам и солдатам,  но  и  крестьянам,  торговым  людям  —  не  раз приходилось вставать на защиту своих земель от чужаков, вторгавшихся отовсюду, с севера и с юга, с запада и востока. Нам пришлось научиться воевать в бескрайних степях, на замерзших озерах, топких болотах и в лесных чащобах. Наши враги вынудили нас изобрести гибкое и многогранное военное  искусство. Вас, будущих отборных солдат, будут обучать системам борьбы, более естественным и более смертоносным, чем те, что вы прежде изучали.

Директор затем скомандовал:

— Алексей Орлов, шаг вперед. Казак сделал шаг вперед.

А директор снова обратился к двенадцати юношам:

— Кто смелый, шаг вперед.

Один из старших кадетов, Анатолий Комаров, лучший среди школьных борцов, вышел из строя.

— Ну-ка, — сделал приглашающий жест дядя, — нападайте-ка на инструктора Орлова.

Кадет Комаров, сжавшись пружиной, стал кружить вокруг Алексея, высматривая слабое место в стойке своего наставника. А тот лишь улыбался и стоял себе спокойно, даже не стараясь держаться лицом к своему молодому противнику. Комаров, увидев незащищенное место, не прекращая движения, нанес боковой удар ногой.

Ответное движение Алексея казалось почти незаметным, но его было достаточно, чтобы Комаров потерял равновесие и повалился на пол — тяжело, словно куль муки. Казалось, кадеты наблюдают за демонстрацией сверхъестественных сил, а не боевого мастерства. Кадет еще несколько раз сделал попытку достать Алексея, но так же безуспешно. Наконец директор поблагодарил кадета за смелость, а Алексея — за демонстрацию.

— У царя немало верных солдат, — торжественно произнес он, — но те, кто охраняют его и выполняют особые задания, должны побеждать даже самых лучших солдат. Так что с этого момента ваша тренировка усилится до отметки критической, а временами и более того. А значит, если кто из вас не уверен в своих силах, еще не поздно отказаться — ничего постыдного в этом нет. В регулярной армии тоже служат достойные и храбрые офицеры. Тот, кто хочет вернуться назад в свою учебную роту, — шаг вперед.