Время ожидания - Астахова Майя - Страница 56

Версия была родителям преподнесена. Роль директора интерната взял на себя Сергей Викторович – и успешно с этим справился.

Мать очень долго выясняла, какие предметы включены в расписание, но услышав, что будет углубленное изучение истории и иностранных языков (опять же – чистейшая правда!), осталась вполне довольна.

Отца сразу же заинтересовало нечто другое – нужно ли будет платить, и если да, то сколько? Он долго и нудно ходил вокруг да около, не решаясь задать этот вопрос, но все время намекая, что живут они очень так себе, что случаются задержки зарплаты и прочие неприятности.

Когда же Сергей Викторович – без всяких намеков – сообщил, что никакой платы не требуется, более того, можно будет со временем послать специальную комиссию, чтобы выяснить, насколько тяжело положение семьи Виталия, и не нужно ли доплачивать стипендию к их скромным зарплатам, отец успокоился, и даже как-то сразу повеселел.

– Я не думал, что сейчас в России бывает такое, – удивленно говорил он, глядя снизу вверх на высокого и подтянутого Сергея Викторовича.

– Всякое бывает сейчас в России, – Сергей Викторович был сама любезность. – Государство должно заботиться о своих талантливых юных гражданах. Это – будущая элита, будущие президенты и премьеры. Они определят лицо страны через двадцать-двадцать пять лет, когда мы с вами уйдем на покой.

Вит улыбнулся – он уже знал, что Сергей Викторович не уходил на покой с поста начальника «Асгарда» уже больше полувека, а до этого состоял там едва ли не с самого основания «Стражи» в Санкт-Петербурге.

Мама долго упрекала Вита в том, как же это он ушел и никому ничего не сказал. В ответ он что-то мямлил, экал и мнэкал – как и было условлено. К тому же, юноша прекрасно понимал – была бы такая ситуация на самом деле, подал бы он заявку на экзамены в такой интернат, о котором говорит Сергей Викторович – и его просто подняли бы на смех. «Я все понимаю, но с таким уровнем интеллекта…» – качала бы головой мать. «Да там все места уже распределены, всё по блату и знакомству!» – кричал бы отец.

Сами они считали, что их жизнь не удалась – вот у соседа иномарка, а у отца – только «жигуленок». И работа – престижная, конечно, но ведь не лучшая. Постоянно надо бегать на цыпочках перед леди-боссом, а если в фирму заглянет ее доченька – ровесница Вита – то и перед ней. Смотреть в рот и выполнять каждое слово ее дурацких распоряжений.

А раз так, то нечего и пытаться прыгать через себя. Дом – работа – дом – телевизор – сон… Вот и вся жизнь. И Вит должен унаследовать то же самое.

– Нет-нет, поверьте, я работал с детьми «новых русских», в основном это очень тяжелый и малообучаемый контингент. А с Виталием у нас проблем не будет, – говорил Сергей Викторович.

И, наконец, достиг своего – родители оказались убеждены в том, что а) из их сына получится толк; б) его заболевание совершенно неопасно; в) все расходы на его обучение, проживание и прочая и прочая государство в лице интерната возьмет на себя, с них не потребуется ни копейки (если только доплачивать не станут!)

Под конец мама настолько расчувствовалась, что даже расцеловала Вита – чего никогда не проделывала с тех пор, как ему исполнилось года три.

– Тяжелый контингент… – буркнул Сергей Викторович, когда родители Вита, наконец, покинули его кабинет. – Ты-то как сам считаешь, Виталий – тебе здесь будет лучше, чем дома?

– Наверное, – вздохнул Вит.

– Вот видишь. Это тоже урок – у тебя есть определенная информация, но важно, как ты ее подашь. Ладно, прикладную психологию будут вам давать не очень скоро. А пока, – Сергей Викторович посмотрел на большие часы, украшавшие его кабинет, – через пять минут – время обеда. Так что поторапливайся…

Вит послушно поторапливался. В столовой у него было уже свое место – рядом с парнем и девушкой, которых звали Марина и Игорь (правда, сегодня Марины почему-то не было). Они тоже новенькие, будут учиться вместе с ним. Вполне нормальные, пальцы веером не гнут из-за своего возраста, хотя Вит еще не привык, что со старшими по возрасту можно общаться на равных. Вчера они ездили на задание, а его, Вита, не взяли. Но он не обижался – если так было надо, значит, – надо.

И все-таки, что-то не давало ему покоя, кололо душу. Вероятно – сон. Отвратительный сон.

…Вит спускается по лестнице в какой-то безумно темный коридор, освещенный синеватым сиянием откуда-то сверху. Под ногами хлюпает вода.

В руках у Вита – сумка, и он знает, что это такое. Это – бомба. Дерни за веревочку – и человек двадцать станут окровавленными ошметками.

Он не хочет идти. Но – надо. Смертоносный груз должен быть доставлен по назначению. Таково условие – он не может остановиться. Ведь эта бомба – не для людей. Пусть живут на поверхности, радуются солнечным дням или дождям и снегу – и не думают о темном подземелье.

Надо идти. Но впереди, там, где коридор делает поворот, слышится хлюпанье, писк и жуткий, отвратительный мяв. Вит невольно останавливается, оглядывается.

«Ты должен идти, – говорит какой-то голос в его мозгу. – Это кошки… Всего лишь – кошки. Они охотятся на крыс».

И он идет, и действительно видит кошку с чем-то окровавленным и подергивающимся в зубах. Вит отворачивается, его мутит. Но голос в мозгу не дает покоя, подгоняет.

На следующем повороте вновь слышится мяв – но уже жалобный, протяжный. И чей-то рык, лай, клацанье зубов.

«Не бойся, иди, – говорит все тот же бесстрастный голос. – Это собаки. Самые обыкновенные собаки. Они охотятся на кошек. Иди».

Вит покорно подчиняется приказу, стараясь теперь не оглядываться и не смотреть по сторонам, хотя отовсюду слышится шлепанье собачьих лап по воде.

Теперь дорога тянется намного дольше. А потом перед глазами Вита мелькают яркие вспышки, слышатся звуки выстрелов, какой-то предсмертный хрип. Он падает, утыкаясь лицом в грязь и заботясь только о том, чтобы сохранить сумку.

«Вставай, тебе не нужно бояться, – говорит голос. – Отчего ты боишься людей? Это же просто люди. Они отстреливают бродячих собак. Встань и иди вперед…»

Вит проходит мимо спецназовцев в полном вооружении и противогазах. Солдаты не обращают на него никакого внимания: у них есть дела поважнее – убрать собачьи трупы, например.

А коридор ведет Вита дальше – чтобы упереться в темное пространство.

– Что там, что? – спрашивает Вит, оглядываясь. Ему кажется, что стоит всего лишь сделать шаг – и он пропадет, умрет навеки, растворится полностью в этой тьме.

Голос отвечает, но не сразу, как будто дает Виту время самому обо всем догадаться:

«Это – неведомое. Неведомое, которое охотится на людей… Иди – твоя цель там…»

Вит делает шаг – и просыпается в холодном поту…

С тех пор, как он оказался здесь, в «Третьей Страже», сон повторялся, притом – несколько раз, становясь все более и более реальным. И этот сон был с чем-то связан – с чем-то, что Вит так и не исполнил. Однако расшифровать свои кошмарные видения он был не в состоянии.

…Котенок, как всегда после обеда, подошел к своему человеку – просто помурлыкать у него на коленях. Кошек здесь привечали и кормили ничуть не хуже людей, даже чаще. В принципе, миски стояли для них в углу столовой постоянно. Но так уж было заведено – если обедают люди, к ним непременно присоединяются четвероногие сотрудники «Стражи». Именно сотрудники; была у этих кошек, которые могут ходить на кромку, некоторая своя, отведенная им роль – едва ли не четвертого подразделения.

– Как мне тебя назвать? – вслух подумал Вит, погладив мурлыкающий крохотный комочек шерсти.

Тут же посыпались предложения – от самого обыкновенного Мурзика или Васьки, до чего-то более экзотичного.

– Ты его на кромке нашел? – спросил Вита подошедший Алекс.

– Ну да, – ответил Вит.

– Тогда… раз он может быть и в этом мире, и в том – назови его Трикстером. Самое кошачье имя. И с шипящей, и короткое – все, как положено.

– А что такое – Трикстер? – спросил Вит.