Зануда - Нивен Ларри - Страница 3

— Но каким образом я бы что-то узнал, только наблюдая, если бы ваша маленькая война так скоро закончилась?

— Хорошо. А что вы узнаете, если и дальше будете везде совать нос?

— Вы можете открыть глаза. — Марсианин вновь принял свой шутовской облик. Из всего набора своих одежд он выбрал оранжевые шорты. — Мне непонятно, почему вы возражаете. Этот Синк вас убьет, как только представится к этому возможность. Вы этого хотите?

— Нет, но…

— Вы не уверены в своей правоте?

— Уверен, но…

— Тогда почему бы вам не принять мою помощь?

У меня не было уверенности в справедливости этого. Как если бы я тайком подсунул в особняк Синка портфель с бомбой, а потом взорвал его.

Я думал об этом, осматривая коридор. Потом я закрыл дверь и подпер ее стулом. Смуглый был по-прежнему с нами и сейчас он пытался сесть.

— Послушайте, — обратился я к марсианину. — Не знаю, удастся ли мне вам объяснить, но если вы не дадите слова, что будете держаться от этого в стороне, я тут же уеду из города. Просто брошу вас одного и все это дело брошу. Понятно?

— Нет.

— Обещаете?

— Да.

Гангстер, похожий на испанца, тер шею и таращился на марсианина. Я его не осуждал. Полностью одетый, марсианин мог кое-как сойти за человека, но только не в оранжевых панталонах. На груди у него не было ни волос, ни сосков; на животе отсутствовал пупок. Гангстер улыбнулся мне, сверкнув белыми зубами, и спросил:

— Это кто?

— Вопросы здесь задаю я. Кто ты?

— Дон Доминго. — У него было мягкое испанское произношение. Если он и беспокоился, то внешне никак этого не выдавал. — А как это ты ухитрился не упасть, когда я тебя ударил?

— Говорю же, что спрашивать буду сам!

— Да ты порозовел. Смущен чем-то?

— Черт подери, Доминго, где Синк? Куда вы должны были меня отвезти?

— В усадьбу!

— Какую усадьбу? «Бел Эйр»?

— Именно. И что ж ты теперь будешь делать?

— Свяжу тебя, надо полагать. Когда все успокоится, выдам тебя, как взломщика.

— Когда все успокоится, думаю, тебе уж ничего не придется делать. Ты проживешь ровно столько…

— Брось!

Из кухни вышел марсианин. В руке у него была банка с тушенкой. Доминго выпучил глаза.

Потом раздался взрыв в спальне.

Это была зажигательная бомба. Полкомнаты мигом занялось огнем. Я подобрал гиропистолет и сунул его в карман.

Вторая бомба взорвалась в коридоре. Волна огня опрокинула дверь вовнутрь, захлестнула кресло.

— Нет! — завопил Доминго. — Хэндел должен был выждать! Что ж теперь?

«Теперь поджаримся», — подумал я, прикрывая лицо руками от языков пламени.

— Излишнее тепло причиняет вам вред? — спокойным тенором поинтересовался марсианин.

— Да! Черт возьми, да!

В спину мне ударил огромный резиновый мяч, бросив меня на стену. Я выставил вперед руки, чтобы хоть как-то смягчить удар. Но не успел я достичь стены, как она исчезла. Это была наружная стена. Совершенно потеряв равновесие, я вынесся в более, чем двухметровый пролом, прямо в ночную пустоту. С высоты шести этажей, над бетонным тротуаром.

Стиснув зубы, смотрел я на приближающуюся землю… приближающуюся. Но где же эта чертова земля? Все было, как при замедленной съемке. Секунды растягивались в вечность. Мне хватило времени увидеть, как прохожие запрокидывают головы, заметить у угла здания Хэндела, прикладывающего платок к кровоточащему носу. Хватило, чтобы, оглянувшись через плечо, увидеть Доминго в проломе стены моей квартиры на фоне огня.

Тело его лизало пламя. Он прыгнул вниз.

Гангстер пронесся мимо меня, как падающий сейф. Я видел, как он ударился об асфальт, и даже слышал. Это не слишком приятный звук. Когда я жил в ноябре 68-го на Уолл-Стрите, то слышал подобное почти каждый вечер в течение нескольких послевыборных недель, но так и не привык.

Несмотря на все это, желудок и внутренности не говорили мне, что я падаю. Я как бы погружался в воду. Теперь уже добрых полдесятка людей наблюдали за моим падением. Все они стояли, раскрыв рты от удивления.

Вдруг что-то ткнулось мне в бок. Я хлопнул по нему и обнаружил в руке пулю 45-го калибра. Другую я смахнул со щеки. В меня стрелял Хэндел.

Я открыл ответный огонь, не слишком старательно целясь. Если бы мне не «помогал» марсианин, я разнес бы ему голову не задумываясь. А так Хэндел повернулся и побежал.

Я коснулся земли и пошел прочь. Десяток пылающих любопытных глаз сверлил мне спину, но никто не попытался меня остановить.

Марсианина и духу не было. Никто следом за мной не шел. Я провел полчаса, блуждая туда-сюда, чтобы стряхнуть «хвост», но только по привычке. Потом завернул в маленький безымянный бар.

Брови с моего лица исчезли, что придало ему удивленный вид. Я изучал свое отражение в зеркале бара, пытаясь найти другие следы выпавшего на мою долю сражения.

Мое лицо, никогда не славившееся особой красотой, за годы работы частным сыщиком покрылось целым набором шрамов, а светло-коричневые волосы находились в привычном для меня беспорядке. Все старые шрамы были на месте, новые шрамы или ушибы не появились. Одежда, в общем, никак не изменилась. Боли я не чувствовал. Все казалось каким-то ненастоящим, и я испытывал смутную неудовлетворенность.

Однако следующая моя стычка с Синком будет самой всамделишней.

При мне был гиропистолет и горстка патронов к нему в кармане. Особняк Синка охранялся не хуже, чем Форт Нокс. И Синк будет меня ждать. Он понимает, что убегать я не стану.

Мы многое знали друг о друге, особенно учитывая, что мы ни разу не встречались.

Синк был трезвенником. Однако фанатичным врагом спиртному не доводился. В его особняке-цитадели всегда находилось немало выпивки, только ее держали так, чтобы она не попадалась Синку на глаза.

Обычно в его покоях находилась какая-нибудь женщина. Вкус у него был отменный и он часто менял спутниц. Недовольными они никогда не оставались, и ничего особенного тут не было. Скорее всего, он их так одаривал, что бедствовать им больше не приходилось.

Я встречался с несколькими из бывших возлюбленных Синка и не возражал, чтобы они говорили о нем, появись у них такое желание. Они единодушно сходились на том, что Синк — парень что надо, сорит деньгами, и делает это изобретательно и с удовольствием. В то же время все они отчего-то не хотели бы вернуться к нему.

Синк платил щедро и сполна. Он забирал из тюрьмы людей под залог. Никогда никого не предавал. И хотя он был чужим в этом городе, его тоже никто ни разу не предал. Я сталкивался с большими трудностями, пытаясь что-либо выведать о нем. Никто не хотел говорить.

Но Доминго он не выручил. Это удивило нас обоих.

Раскинем иначе. Доминго кто-то предал. Он ждал выручки, а не бомбы. Так же, как и я. Для Синка было правилом выручать своих ребят, когда они попадали в беду.

Доминго был предан либо в нарушение распоряжений Синка, либо Синк по-серьезному хотел моей смерти.

Я встречался с людьми какого угодно сорта; мне это нравится. Теперь я знаю о Синке достаточно много, чтобы захотеть узнать больше, гораздо больше. Я хотел с ним встретиться и был чертовски рад, что отделался от марсианина.

Что меня все-таки злило, когда дело касалось марсианина? Во всяком случае, не его необычность. Я с какими только людьми не встречался. То, как он менял свой облик, могло вывести кого угодно, но только не меня.

Манеры? Он был сплошная учтивость и доброжелательство.

Он даже слишком рвался мне помочь. Дело было именно в этом. Контуры схватки обозначены… и тут что-то появляется из космоса. Он был «бог из машины», ангел, спущенный на проволочке, чтобы все уладить, а на самом деле все случайно испортил. Борьба с Синком при помощи марсианина представлялась мне чем-то вроде подбрасывания улик. Это был запрещенный прием. Больше того, это лишало мою затею всякого смысла.

Я сердито пожал плечами и взял еще. Бармен начал закрывать заведение. Я быстро допил рюмку и вышел наружу в толпе усталых пьяниц.