Наемник Зимы - Астахова Людмила Викторовна - Страница 54

– Преимущество было бы ощутимым, если бы на нашей стороне был Познаватель, если бы эльфы снова стали великим народом бессмертных.

– А-а-а!!! Вот чего ты хочешь. Бессмертия! Легендарного эльфийского бессмертия – славной и романтичной сказки, которой веками пичкают младенцев всех рас. – Ириен зло и резко рассмеялся. – Мне, признаюсь, тоже порой приятно думать, что мои благословенные пращуры топтали землицу лет эдак тысячу. Забавная мысль, но не более того. Разве мы и так не живем дольше всех остальных рас, вместе взятых? Почти шесть сотен лет – это же много. Ты никогда не задумывался, зачем жить так долго? Чему можно обрадоваться, увидев тысячу раз огни костров Йони? Боюсь, что разочарую тебя, Арьятири. Это невозможно, и даже я, как Познаватель, не в силах узнать истинное имя Смерти.

– А если бы мог?

Лицо Ириена окаменело, на скулах вспухли желваки, а в глазах искрилась чистая ледяная ненависть. Ведун покривил бы душой, если бы не признался, что в этот миг ему стало по-настоящему страшно.

– А если бы мог, то не стал бы это делать даже для собственной матери.

Они молча глядели друг другу в глаза, не решаясь пошевелиться, словно мерялись силой воли. Получалась ничья.

– Значит, остается подвести итог нашей содержательнейшей беседы, Арьятири, – жестко и громко, чтобы слышали абсолютно все, сказал Ириен. – Я не вернусь в Фэйр и не стану помогать Зеленой Ложе, а тем более Оллаверну. Это мое последнее слово, ведун.

Он знал, что эльфы проделали долгий путь вовсе не затем, чтобы, получив от ворот поворот, сразу же убраться восвояси. И потому даже не слишком удивился, когда увидел, как на кончиках пальцев сородичей сверкают крошечные сгустки силы. Маги изготовились к атаке.

– Арья, я ведь не сдамся без боя, – проворковал Альс, слегка придержав Ведающего.

– Я так и думал, – ответствовал тот.

– Тогда не обессудь.

Ириен толкнул мага в сугроб, а сам отпрыгнул в другую сторону. Сражение с четырьмя Ведающими и их пятью помощниками, волшебниками послабее, могло выглядеть, как настоящее самоубийство. Однако Альс даже не сомневался, что убивать они его не намерены ни в коем случае. От мертвого Познавателя еще меньше пользы, чем от дырявого ведра. Им предстояло поиграть в салки.

Магические сети подручных Арьятири рассыпались, ударившись о его щиты, отзываясь краткой и несильной болью в нервных окончаниях. С таким же успехом в Ириена можно было снежки бросать. Но рассчитывать на то, что этим атака ограничится, не приходилось. Даэрнар и Ильвэйн сплели сложное заклинание, которое по идее должно было сковать волю Познавателя. Называлось оно «Ярмо Силиль» и считалось приемом запрещенным, как удар ниже пояса. Сплели на скорую руку, грубо и оттого очень больно.

Оно обжигающим дождем пролилось на Ириена, заставив его скрежетать зубами и корчиться на снегу.

– Ах вот вы как!

Сложно ли назвать Истинным именем ветер? Сложно. Сложно и опасно. Потому что ветер этот родился на бескрайних ледяных полях Ледяного океана, черпал силу в неистовых морских бурях, пил из рек Хаалаана, вонзал свои когти в лесные шкуры Севера. Он был могуч, как горный медведь, и жесток, как оголодавший волк. Его тяжело было приручить, даже на короткое время. Но Ириен попробовал.

Едва не сорвав окончательно голос, он прокричал длинное и колючее имя ветра. И тот отозвался. Закружился разгневанным вихрем вокруг Познавателя, готовый выполнить его приказ. А потом, повинуясь, обрушился на волшебников, сбивая их с ног, разрушая уже почти готовое заклинание, затыкая им рты, расшвыривая магов в разные стороны. Ириен тотчас его освободил, сам не в силах удерживать такую мощь, и свободный северный ветер зло взвыл, метя поземкой, пригибая к земле молоденькие елочки, унесся прочь.

Крикнуть: «Подходи по одному!» Альс не успел, да и вряд ли его кто-нибудь послушался бы. Леди Мирамир не теряла даром времени, ей помогал Арьятири, и вместе они были невероятно сильны. Ириен сразу почувствовал, как притупились его чувства, как тело начала сковывать усталость. Еще немного, и ему трудно станет рот раскрыть, не то что придумать контрзаклинание. Хотелось лечь, прикрыть глаза и заснуть глубоким сном. И будь на месте Познавателя кто угодно иной, так бы и случилось. Отчаянное сопротивление могло только сильнее стянуть петлю чужой воли. Заклинания Ведающих славились подобными ловушками. И тогда он расслабился, полностью очистив разум, поддавшись настолько, насколько это было возможно.

Мирамир взвизгнула. Когда «петля» соскользнула, не встретив отпора, она вернулась к хозяйке с усиленной отдачей. Из ноздри магички потекла кровь.

– Держи его, Арьятири! – прокричала она, утираясь платочком.

Эльфийский маг не зря считался великим мастером своего дела. Голос его гремел, как набат, и каждое слово было исполнено силой.

Истинная эльфийская магия черпается из стихий, ею нельзя напитаться от артефактов, ее можно брать только из окружающего мира, пропуская через себя, вкладывая часть собственной сущности. Она как сплошное полотно, которое выходит из-под рук ткача. Сила его пальцев, мастерство, навыки, чувство меры и красоты, вложенное в узор плетения, упорядоченность, в конце концов. Все то, что делает отдельные нити куском ткани. И как не порвать голыми руками кусок саффского шелка, так и настоящую эльфийскую магию не разорвать без долгой и тщательной подготовки. Арьятири сплел такой «шелк», что все они втроем – с Альсом и Мирамир – попали в западню.

– Альс, я поклялась, что вернусь в Фэйр только с тобой, – сказала волшебница, едва отдышавшись.

– Быть тебе клятвопреступницей, – предупредил ее Познаватель.

– Я понимаю. Но есть способ спасти и мою честь и твою. Даже предположим, что она у тебя еще есть.

– Какой? – усмехнулся Альс.

– Поединок Воли.

Мирамир не пыталась скрыть свое торжество при виде вытягивающейся физиономии Ириена.

Дай эльфам волю, они на каждый чих придумают церемонию, подведут теорию под каждую выдумку. Придает ли жизни осмысленность вереница обрядов, традиций и прочих ритуалов? По всей вероятности – да, иначе не родилась бы в чьей-то бедовой голове шальная мысль увязать бескровность поединка с сохранением воинской чести. Противники сражались до тех пор, пока один из них не приставлял меч к горлу другого, демонстрируя свое превосходство. Если же проливалась хоть одна капля крови, то проливший ее становился пленником слова своего раненого соперника. Мирамир была просто помешана на этом ритуале и не раз и не два добивалась своего таким изысканным способом.

– Я видела, как ты вешал детей, так что поднять меч на женщину ты тоже можешь, – нагло заявила магичка, рассчитывая на эффект, который произведут ее слова на других эльфов.

Но Альс не собирался оправдываться.

– Будь по-твоему, леди.

Левый меч он оставил в ножнах, дополнительно уравнивая их шансы. Мирамир тоже обнажила свой клинок.

Со стороны они выглядели потрясающе.

Когда живешь так долго, когда есть время совершенствоваться, когда достижима почти любая поставленная цель, то можно подняться к вершинам мастерства в любом деле. Если эльфийка решила взять в руки меч, то она научится им пользоваться. Мирамир, хоть и выглядела хрупким, изящным цветком, на деле обладала всеми умениями истинного мастера боя на мечах. Прекрасный соперник: умный, легконогий, сильный и решительный. Право слово, Ириен сам себе завидовал в этот миг. Каждое движение, каждый выпад, каждый пируэт – все прекрасно в своем совершенстве. Они почти танцевали среди стальных росчерков под оглушающий стук сердец. А сверху падал снег крупными мягкими хлопьями.

Возможно, Ириену просто повезло. Впрочем, это уже неважно. Лезвие его меча замерло на волосок от кожи, как раз там, где у Мирамир на шее билась маленькая жилка. Всего на один волосок. Он победно улыбнулся, совершенно искренне радуясь своей заслуженной победе. И сразу же почувствовал, как Мирамир притягивает острие. Совсем немного магии, чтобы остро наточенная сталь оцарапала шею. Крошечная царапинка и всего одна капелька крови из мелкого капилляра. Алый бугорок увеличивался, глаза Мирамир смеялись.