Костик, Змей и Надувной Член (СИ) - "Mind the Gap" - Страница 12

- Мой. Слышишь? Только мой. Даже не вздумай! Не вздумай. Делать. Глупостей. Ты понял?

Он подхватил Костю, опрокинул на себя, еще пару раз подкинул бедра и кончил глубоко внутри, прижимая его к себе как тряпичную куклу. Отпустил бесчувственное тело, выскользнул из него, сам рухнул рядом, тяжело дыша, слыша, как сердце подбирается к горлу, барабаня по ребрам. Костик только протяжно прохрипел - «бляяяяя» - и закашлялся. Перевалился на бок, отвернувшись. Все его тело до сих пор пульсировало отголосками недавнего оргазма, горячие волны перекатывались вверх и вниз, сопровождая каждый вдох, в ушах шумела кровь, горло сдавливало, руки и ноги словно онемели. Прошло несколько минут, пока отлетевший, он лежал на боку, слегка вздрагивая от приятной судороги, и прислушивался к себе.

- Малыш, ты как? Котик мой? Ты в порядке? Ты слышишь меня? - Олег теребил Костю за плечо.

- Нормально все, - после паузы прохрипел тот. Он снова перевалился на спину и открыл наконец глаза. Глубоко вздохнул, потер горло, посмотрел на Олега, который явно выжидал, опершись на локти и уставившись в упор.

- Ты сумасшедший, Змей! - Костя смог с трудом поднять руку, потянул Олега на себя, тот облегченно выдохнул, убедившись, что в серых глазах напротив нет страха, а только интерес и легкое недоумение:

- Пиздец. Что это было?

- Я сделал тебе больно? Прости, родной, дай поцелую, - Олег припал губами к истерзанной шее.

- Да ты меня, нахрен, чуть не вырубил! - Костя все еще хрипел и, попытавшись засмеяться, снова закашлялся.

- Малыш, прости, - Олег прижался к Костиной щеке, с силой обнимая, - Ты мне тоже вломил нормально…

- Потому что за такие шутки - в зубах бывают промежутки…

- Тебе было плохо?

Костя вяло гладил себя по животу, размазывая сперму. В другой раз, после такого спонтанного секса без защиты и подготовки, он бы уже сорвался и поскакал как подстреленный олень в ванную, намывать себя и Олега заодно. Но сейчас он не обращал внимания на тёплую влагу в промежности и липкий живот, выводя на нём плавные линии всё еще дрожавшими пальцами.

- Нет, мне было хорошо.

- Угу, мне тоже так показалось, - довольно протянул Олег, - когда ты вдруг кончил без рук.

- И, кажется, не один раз… Почему мы раньше так не делали?

- Ты всегда говорил, что не любишь грубости…

- Очевидно, я был неправ, - Костя улыбался, - Так что это было, Солнце мое?

- Всё же я злобный Змей, но на самом деле никакого риска не было…

- Я понял, понял. Не зря про тебя легенды по офису ходили, но я не об этом, – Костя повернулся на бок, подпер скулу ладонью, и теперь оба лежали в классической позе «а поговорить?», и смотрели друг другу в глаза. Не хватало только пары послеоргазменных сигарет и пепельницы на скомканной простыне, - Что за мантры ты там в меня вдалбливал? Ты себе что-то надумал, Олежа? Я разве давал повод? Что происходит?

-Забей. Если неприятно, я умею сдерживаться. И что за легенды – поподробнее?

- Про тебя, садюгу, с плёткой и в кожаных трусах. Слушай, неприятно только то, что ты не хочешь рассказать мне о проблемах, Солнце моё. Ты же сам говорил о доверии… Или у меня нос не дорос?

- Нечего рассказывать, Костя, не начинай, пожалуйста, - довольно резко обрубил диалог Олег.

- Ну, как знаешь. Только позволь заметить, что всё тайное, рано или поздно, всплывает - как бы хуже не было. И не забывай – сдерживаться вредно для здоровья.

Сказав последнюю фразу с кокетливым смешком, Костя понимал, что если Олег не надумал колоться сейчас, то и пытать его бесполезно, лучше перевести все в шутку и ждать, когда он снова проявит себя.

***

Всю следующую неделю Вован наслаждался внезапно предоставленной возможностью быть не просто водителем и с упоением изображал из себя секретного агента под прикрытием. Костя бы мог веселиться, наблюдая этот безмолвный спектакль, но причины, по которым его охраняют и пасут неусыпно с момента выхода из дома утром и до того, как он переступит порог вечером, оставались ему не ясны и всерьез тревожили. Не видя неба, утром и вечером он курсировал теперь от одной подземной парковки до другой, на работе же он оставался под неусыпной опекой Елены. Фантазия подкидывала не самые веселые картинки. Было ясно, что у Олега проблемы, но тот наотрез отказывался говорить о них, ссылаясь на то, что еще ничего не ясно, что просто есть периоды, когда нужно соблюдать осторожность.

Олег не хотел врать, но и правду сказать не мог. Ежедневно получая по паре писем, которые теперь содержали не уговоры, а преимущественно оскорбления и угрозы, он просто не мог открыть Косте причину всей этой шпионской эпопеи. То, что Костя не имеет к переписке отношения, стало очевидно. Сказать ему, что все это из-за него, из-за того дерьма, из которого тот с трудом выкарабкался и только в последние несколько месяцев смог начать забывать? Вот только перестал шипеть и царапаться как дикий зверек, только начал открываться, может, научился доверять, а может, просто забылся… И что теперь? Сказать ему, откуда растут ноги? И того хуже, признаться, что сам повелся на провокацию, начал подозревать Костика в том, что тот подрабатывает на старом поприще из любви к искусству?

«Папочка» советовал поберечь Олега, но его слова так удачно попали не по адресу. Теперь Олег сам мог поберечь своего Котика. Любить – никогда не значило для него быть слабее или уязвимее. Доверять – не значило унижаться. Ошибаться – не значило проигрывать. Защитить того, кого любишь – что может быть правильнее и приятнее? Проще устроен? Возможно. Олег своих врагов не раз ел без хлеба на завтрак. Знать бы, кто на этот раз?

Между тем, сложа руки никто не сидел. Специально обученные люди рыли землю носами, но нарыть пока удалось мало. Мало для того, чтобы что-то предпринять. Более того, неизвестный маньяк уведомил в письмах о том, что уже подстраховался на случай контратаки. Что за бумаги и куда были им предусмотрительно отправлены, также понятно не было.

Воспоминание о странном типе на закрытой вечеринке у Виталика, пришли не сразу, и не были озарением. Больно безобидным казался тот туповатый чиновник, поведший себя так неделикатно и неумно, находясь в чужом доме, начав приставать к Костику, узнав его, еще и выдав его секрет первому встречному, одному из гостей. Для продуманного «папочки» больно прост. С другой стороны, какие только черти не водятся под благопристойными личинами? Надо бы проверить. По крайней мере, делать что-то, искать ответ методом исключения. Олег собрался с мыслями и набрал номер друга. Виталик не требовал подробных объяснений, если Олегу надо – значит, есть основания. Вместе пришлось придумывать, как нейтрализовать зарвавшегося чиновника. Вариант напрашивался сам собой. Пухлый конверт. Взятие с поличным. Недолгий арест. Полная изоляция хотя бы дня на два. Понятно, что откупится, но и пары дней будет достаточно. Еще некоторое время ушло на решение конкретных деталей и поиск нужных людей в органах. Подозреваемого приняли, о чем незамедлительно сообщил Олегу друг.

В тот же день поток писем прекратился.

Та-дам!

Олег не мог поверить, что ларчик открывался так просто. Теперь можно будет подъехать к неуемному герою-любовнику и спокойно объяснить ему, где чьи тапки. Конечно, когда он выйдет, отряхнувшись, из-под ареста. Однако, еще дня через четыре Виталик увлеченно поделился с Олегом новостями о незадачливом взяточнике, которые в свою очередь получил по большому секрету: для проформы провели обыск, при обыске обнаружили так много интересного, что отряхнуться и скоро выйти уважаемому слуге народа не предстоит. Его богатейший видеоархив заинтересовал уже не борцов с коррупцией, а гораздо более любопытные и рьяные отделы. На волне охоты на ведьм всех мастей показательный процесс над неблагонадежным чиновником, оказавшимся до кучи насильником и педофилом – ужасно большое искушение. И понесло «папочку», выступавшего в главной роли во всех своих домашних видео для людей с особыми увлечениями, по реке с крутыми берегами, выплыть из которой сложно, легче утонуть. Олег не смог унять приступ злорадства и попросил передать бедолаге привет «от Костеньки и его ёбаря».