Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мошка в зенице Господней - Нивен Ларри - Страница 35


35
Изменить размер шрифта:

– Эти вещи – одна большая интегральная схема. Мы даже не пытаемся чинить их… – Хорват пробормотал что-то еще себе под нос.

Пока Реннер спал, Хорват и Сэлли разбудили ученых-физиков, и никто из них в эту ночь больше не спал.

«Утро» на военном корабле – вещь относительная. Утренняя вахта длится от 4.00 до 8.00 – время, когда род человеческий обычно спит, но космос ничего не знает об этом. Независимо от времени суток на мостике и в машинном отделении должны находиться все необходимые люди. Как вахтенный офицер, Уайтбрид стоял одну вахту из трех, но четкий список вахт «Мак-Артура» был нарушен после ремонта. Джонатана освободили от утренней и предполуденной вахт, дав ему восемь великолепных часов сна, и все же, когда он проснулся, часы показывали девять.

– Ничего со мной не случилось, – запротестовал Хорст Стели. – Не знаю, откуда у тебя взялась эта идея. Забудь о ней.

– О'кей, – мягко сказал Уайтбрид. Он взял сок и овсянку и поставил их на свой поднос. Он стоял сразу же за Стели в очереди в кафе.

– Впрочем, я ценю твой интерес, – сказал ему Стели, и в голосе его не было ни следа эмоций.

Уайтбрид согласно кивнул. Он поднял поднос и пошел следом за неестественно прямой спиной Стели. Как и следовало ожидать, Хорст выбрал пустой стол. Уайтбрид присоединился к нему.

В Империи имелись многочисленные миры, где доминирующей расой были белые кавказцы. На таких мирах плакаты, изображающие добровольцев Военного Флота, очень походили на Хорста Стели. Его подбородок был квадратным, а глаза – холодно-голубыми. Его лицо было идеально симметричным и не выражало никаких чувств, спина была прямой, плечи – широкими, живот – плоским и твердым, с рельефно выступающими мышцами. Внешне он разительно отличался от Уайтбрида, которому предстояло всю жизнь бороться с лишним весом.

Они ели в молчании. Наконец, как будто случайно, чтобы что-то спросить, Стели сказал:

– Как прошла твоя миссия?

Уайтбрид был готов к этому.

– С переменным успехом. Худшие полтора часа мошкита провела, таращась на меня. Смотри, – Уайтбрид встал, согнул колени и опустил плечи, как будто забираясь в невидимый гроб высотой 130 см. – Полтора часа в такой позе, – он снова сел. – Пытка, скажу я тебе. Я ведь надеялся, что они выберут тебя.

Стели покраснел.

– Я тоже был добровольцем.

– Это меня потрясло. Ты был тем, кто принял капитуляцию «Вызывающего».

– И позволил этому маньяку украсть мою бомбу!

Уайтбрид опустил вилку.

– Ого?

– Ты не знал?

– Конечно, нет. Думаешь, Блейн рассказал об этом всему экипажу? Ты вернулся слегка потрясенный после этой миссии, и всем было интересно, почему.

– Теперь ты знаешь. Какой-то болван пытался отказаться от своего слова, но капитан «Вызывающего» не позволил ему, хотя и мог, – Стели изо всех сил потер руки. – Он вырвал у меня бомбу! И я позволил ему! Я бы отдал все за возможность… – Стели внезапно встал, но Уайтбрид быстро схватил его за руку.

– Сядь, – сказал он. – Я могу объяснить, почему тебя не выбрали.

– Ты можешь читать мысли капитана? – по молчаливому соглашению оба они говорили вполголоса. Внутренние перегородки «Мак-Артура» были звукопоглощающими, и голоса звучали очень четко, если говорить тихо.

– «Угадай-ка» – хорошая практика для гардемарина, – сказал Уайтбрид.

– И почему же? Из-за этой бомбы?

– Косвенно. Ты стремился проверить себя, но даже и без этого в тебе слишком много от героя, Хорст. Совершенная физическая форма, здоровые легкие – и никакого чувства юмора.

– У меня есть чувство юмора.

– Нет, это не так.

– Ты хочешь сказать, что его нет?

– Ни следа. Эта ситуация не требовала героя, Хорст. Нужен был человек, который не будет думать, что выглядит нелепо в какой-либо ситуации.

– Ты смеешься надо мной. Проклятие, я никогда не могу понять, когда ты говоришь серьезно, а когда нет!

– Сейчас не самое подходящее время. Я не шучу, Хорст. Слушай, я не могу объяснить этого. Ты видел все, верно? Сэлли говорит, что я был на всех экранах интеркомов, живой, в цвете и объемный.

– Да, это так, – Стели коротко улыбнулся. Мы видели твое лицо особенно, когда ты начал ругаться. Это было безо всякого предупреждения. Изображение немного скакнуло, потом ты заорал на чужака, и все сломалось.

– А что бы сделал ты?

– Не знаю. Но не это. Полагаю, выполнил бы приказ, – ледяные глаза сузились. – Я не пытался бы кричать, если ты имеешь в виду именно это.

– Скажем, выстрел из лазера в пульт управления? Чтобы уничтожить защитное поле?

– Только после приказа.

– А как насчет языка жестов? Я провел некоторое время, жестикулируя и надеясь, что чужак поймет меня, но этого не произошло.

– Этого мы не видели.

– Вот я и говорю, – сказал Уайтбрид, – что эта миссия требовала человека, готового выглядеть глупо в любой ситуации. Вспомни, сколько раз ты слышал смех, пока я вез мошкиту сюда.

Стели кивнул.

– А теперь забудем об этом и подумай о мошкитах. Как у нее с чувством юмора? Понравится тебе смех мошкитов над тобой? Ты даже не можешь быть уверен, смеется она или нет: ты не знаешь, как это выглядит или звучит…

– Но ты выглядел нелепо.

– Всем известно, что ситуация требовала человека, способного узнать, смогут ли чужаки говорить с нами. Здесь не требовалось защищать честь Империи. Пройдет еще немало времени, прежде чем мы узнаем, с чем столкнулись. Еще будет место героям, Хорст. Как бывает всегда.

– Это успокаивает, – сказал Стели. Он закончил завтрак, встал и быстро ушел, держась все так же прямо, оставив изумленного Уайтбрида.

Ну, что ж, подумал Уайтбрид. Я пытался. И, может быть…

Комфорт военного корабля весьма относителен. Каюта офицера-артиллериста Кроуфорда была размером с его кровать. Когда кровать поднималась, у него была комната для переодевания и небольшая раковина, где можно было почистить зубы. Опуская кровать для сна, ему приходилось выходить в коридор, и, будучи человеком высоким, Кроуфорд научился спать, свернувшись клубком.

Кровать и дверь с замком на ней вместо гамака или ряда из многих коек – это комфорт. Кроуфорд пытался сохранить его, но все же его выселили. Сейчас он занимал катер «Мак-Артура», а его помещение занял чужак.

– Она немногим более метра высотой, – рассудительно сказала Сэлли Фаулер. – Конечно, она поместится. И все же, это только крошечная комната. Вы думаете, она может занять ее? Если нет, нам придется оставить ее в гостиной.

– Я видел каюту в ее корабле – она ничуть не больше. Она может занять ее, – сказал Уайтбрид. Было слишком поздно пытаться спать в кают-кампании, и он предпочел поговорить с учеными обо всем, что знал: по крайней мере, будет объяснение, если Каргилл спросит, почему он надоедает Сэлли. – Полагаю, кто-то постоянно следит за ней по интеркому?

Сэлли кивнула. Уайтбрид отправился за ней в гостиную ученых. Часть комнаты была перегорожена сеткой, за которой находились обе малышки. Одна из них грызла кочан капусты, держа его перед собой всеми четырьмя руками, другая, с животом, раздувшимся от беременности, играла карманным фонарем.

Очень похоже на обезьян, подумал Уайтбрид. Он впервые получил возможность разглядеть этих крошек. Их мех был гуще и испещрен коричневыми и желтыми пятнами, тогда как у большого чужака был однородного коричневого цвета. Четыре руки были почти одинаковы: пять пальцев на левых и по шесть на правых, но руки и пальцы были одинаково гибки и имели одинаковое число суставов. Мышцы внешней левой руки были закреплены на верхушке черепа. Зачем, если не для увеличения усилий при подъеме тяжестей?

Когда он насмотрелся, Сэлли провела его к маленькому угловому столу, где биологи чесали свои затылки и громко спорили. Он взял кофе для них обоих и спросил у Сэлли о странной мускулатуре чужаков. Не то, что бы это очень интересовало его, но нужно было как-то начать…

– Мы считаем, что это рудимент, – сказала она. – Они явно не нуждаются в ней: их левые руки не приспособлены для тяжелой работы.