Мир-Кольцо - Нивен Ларри - Страница 34

11. НЕБЕСНАЯ ДУГА

В сгущающейся темноте четыре скутера одновременно поднялись в воздух, и вскоре обнаженная основа Кольца исчезла из виду.

Несс еще раньше проинструктировал их, — как включать дистанционное управление, и теперь все скутеры послушно повторяли маневры Луиса. Удобно сидя в своем кресле, он уверенно вел скутер, двигая двумя педалями и рычагом.

Над приборной доской реяли четыре миниатюрные полупрозрачные головки: одна из них принадлежала очаровательной черноволосой сирене, одна — грозному быстроглазому тигру, а две — не слишком умно выглядевшим одноглазым питонам. Интерком действовал безупречно, вызывая чувства, сродни белой горячке.

Когда скутеры пролетели над черными стенами лавы, Луис стал следить за своими спутниками.

Тила среагировала первой. Она окинула взглядом окрестности; потом ее глаза поднялись вверх и там, где обычно натыкались на границу, встретили бесконечность. Внезапно они округлились, а лицо вспыхнуло, как светящее сквозь тучи солнце.

— О, Луис!

— Какая огромная гора! — заметил кзин.

Несс ничего не сказал, его головы нервно поглядывали по сторонам.

Темнота опустилась очень быстро. Глубокая тень вдруг проглотила огромную гору, не оставив от нее даже следа. Солнце стало тоненькой чертой, граничащей с бездонной чернотой. А потом на темнеющем небе что-то появилось.

Огромная дуга… Она становилась все более отчетливой, а когда и землю и небо поглотила темнота, показалась во всей красе.

Полосы испятнанной белым голубизны чередовались с участками черноты. У основания дуга была очень широкой, но по мере подъема быстро сужалась и в зените превращалась в тонкую черту. Там же ее пересекала невидимая днем линия прямоугольников.

Скутеры быстро поднимались в полной тишине. Звукопоглощающее поле не пропускало к Луису даже шума рассекаемого воздуха, поэтому он крайне удивился, когда его личная сфера тишины и покоя вдруг заполнилась звуками музыки.

Словно разом запели все трубы органа. Звук был болезненно громким, и Луис торопливо зажал уши. Ошеломленный, он не сразу понял, что, собственно, произошло. Только через некоторое время он ткнул пальцем кнопку интеркома, и обе головы кукольника исчезли, как привидение на рассвете. Чудовищная какофония, словно сжигали живьем весь соборный хор, стала гораздо тише, теперь она шла до него кружным путем, через интеркомы Тилы и кзина.

— Почему он это сделал? — удивленно спросила Тила.

— Он вне себя от страха. Пройдет немало времени, прежде чем он к этому привыкнет.

— К чему привыкнет?

— Я принимаю командование, — заявил Говорящий. — Кукольник не в состоянии принимать решения. Объявляю, что с этой минуты экспедиция носит военный характер, а я становлюсь командиром.

На мгновенье Луис задумался над единственной альтернативой: он мог объявить командиром себя. Однако ему вовсе не хотелось вступать в борьбу с Говорящим, да и, если говорить честно, кзин больше подходил для этой роли.

Скутеры шли на высоте полумили. Земли и небо были совершенно черными, но чернота земли была тут и там усеяна еще более темными пятнами, отчего приобретала не столько вид, сколько характер карты. Небо, подавляющее огромной дугой, сверкало многочисленными звездами.

Неожиданно Луис вспомнил «Божественную Комедию» Данте. Вселенная итальянского поэта была сложным творением, в котором души людей и ангелов играли строго определенные роли маленьких шестеренок невообразимо большой машины. Кольцо было творением назойливо искусственным, чем-то таким, что было СДЕЛАНО. Нельзя было даже на секунду забыть об этом: над головой поднималось совершенно определенное доказательство.

Ничего странного, что Несс не вынес этого. Он слишком боялся, а кроме того, был прирожденным реалистом. Может, он замечал красоту того, что видел, а может и нет. Однако он наверняка отдавал себе отчет в том, что они оказались на огромной искусственной конструкции, во много раз больше всех планет, образующих огромную империю кукольников.

— Кажется, я вижу боковые стены, — сказал кзин.

Луис с трудом оторвал взгляд от небесной дуги, посмотрел по сторонам и почувствовал ледяной пароксизм страха.

Слева край боковой стены Кольца, виделся едва заметной черточкой на темно-синем фоне. Луис даже не пытался оценить ее высоту, поскольку понятия не имел, где может находиться ее основание. Он видел только верхнюю грань, а когда слишком долго вглядывался в нее, она исчезала. Она была там, где должен быть горизонт. С одинаковым успехом она могла быть и гранью и основанием чего-то.

Вторая стена, справа, выглядела почти так же. Та же высота, та же тенденция к исчезновению.

Все указывало на то, что «Лгун» ударил в Кольцо недалеко от середины. Стены казались одинаково далекими, и это значило, что до каждой из них было около полумиллиона миль.

Луис с трудом откашлялся.

— Говорящий, что ты об этом думаешь?

— По-моему, та, что слева — чуточку выше.

— Отлично, — Луис повернул влево. Остальные экипажи послушно повторили маневр.

Он включил интерком, чтобы проверить, как там Несс. Кукольник, судорожно охватив кресло всеми тремя ногами, спрятал обе головы под себя и летел, не глядя куда.

— Говорящий, ты уверен? — спросила Тила.

— Конечно, — ответил кзин. — Эта стена явно выше.

Луис мысленно усмехнулся. Его никогда не учили боевым навыкам, но он кое-что знал о войне. На Вундерланде он неожиданно оказался в самом сердце революции и три месяца партизанил, — прежде чем удалось попасть на случайный корабль.

Он отлично помнил, что одной из черт хорошего офицера было умение быстро принимать решение, и можно было только радоваться, если решения эти, ко всему прочему, оказывались еще и верными…

Они летели над темной поверхностью Кольца. Голубая дуга светила гораздо ярче Луны, но даже полная Луна — не слишком хорошая помощь для пилота быстроходного воздушного корабля. Какое-то время за ними серебрилась борозда, пропаханная «Лгуном», потом и она исчезла в темноте.

Скутеры непрерывно разгонялись. На подходе к скорости звука сквозь звукопоглощающее поле прорвался пронзительный монотонный вой. Он все усиливался, достигнув максимума при скорости 1 Маха, потом разом смолк. Звукопоглощающее поле изменилось, и снова воцарилась тишина.

Когда скутеры достигли максимальной скорости, Луис расслабился и сел поудобнее. У него мелькнула мысль, что в этом кресле ему придется провести больше месяца, поэтому лучше привыкнуть к нему поскорее. Сейчас же, поскольку он вел всю четверку, спать было нельзя, и он стал знакомиться со своей машиной.

Санитарные приспособления были простыми, удобными, но исключали всякую мысль о человеческом достоинстве или чем-то вроде этого.

Он попытался сунуть руку в звукопоглощающий барьер. Это была разновидность силового поля с векторами, направленными таким образом, чтобы потоки воздуха шли в обход места, занимаемого в данный момент скутером. На ощупь это нисколько не походило на стеклянную плиту. Луису показалось, что он подставил руку очень сильному ветру, дующему со всех сторон. Он находился в идеально спокойном глазе циклона.

Барьер казался непроницаемым.

Чтобы проверить это, Луис выбросил камешек, оказавшийся в кармане. Он упал вниз, под днище скутера, и повис в воздухе, вибрируя, как безумный. Луису очень хотелось верить, что то же самое произойдет и с ним, если он вдруг случайно выпадет из кресла. Это, впрочем, казалось непростым делом.

Наверняка будет именно так. Эти кукольники такие перестраховщики…

Он потянул из гофрированной трубки — дистиллированная вода. Открыл подаватель пищи — темно-коричневый кирпичик. Луис заказал шесть таких кирпичиков, каждый из них надкусил, а остальное бросил в предназначенное для этого отверстие. У каждого был свой вкус, довольно приятный.

Похоже было, что еда ему долго не надоест. Во всяком случае, достаточно долго.