Граница горных вил - Тихомирова Ксения - Страница 69

Первое, что предложил Ференц, — а пусть бы Иван остался! Тогда враг побоится нападать. Я со всей мыслимой серьезностью ответил, что не имею права оставить королеву Бет: без меня она умрет (и это было правдой, как ни странно). Тогда Ференц сказал, что надо хорошенько патрулировать границу, и если пограничников не хватает, то можно, так и быть, бросить в дело гвардию. Мы с доном Пабло объяснили этому патриоту, что наша граница чрезвычайно велика и на нее не хватит и гвардии тоже. Тогда Ференц предложил вооружить и обучить основам военного дела все мужское население страны. Сказал бы мне кто-нибудь раньше, что я с сочувствием отнесусь к этой идее, — не поверил бы. Так вот, идея мне очень понравилась. Но мы никак не успевали ее осуществить, а потому я попросил Ференца охранять Кэт и столицу со всей мыслимой доблестью и бдительностью.

— И не бойтесь стрелять, если что, — добавил я напоследок, сам внутренне похолодев от своих слов.

Еще одно совещание я провел в Лэнде, уже почти перед самым отъездом. Мы собрались в комнате с очагом, пристроенной к домику Петера вместо террасы. Петер вырос убежденным травником. У него вся комната была увешана чем-то пахучим, ломким и шуршащим. Он получил диплом фармацевта, но сам пока лекарства не готовил — работал с одним древним старичком, который считал, что Петеру еще есть чему поучиться. Кстати, Петер близко к сердцу принял смерть лабораторных мышек и всю газовую эпопею. Он помогал Арве в опытах и с нетерпением ждал весны. Ходили сказки про какой-то «дышащий корень», который может излечить от самого тяжкого удушья. А к сказкам здесь всегда относились серьезно.

Зимой логово Петера было самым уютным местом в Лэнде, и там чаще всего собирались на посиделки. Мне на прощанье спели все, что я особенно любил. Потом Петер, глядя в огонь, сказал:

— Интересно, какими мы станем, когда вы вернетесь?

— Дени подрастет, — улыбнулся Андре. — А я закончу медальон и успокоюсь.

Последнее время он с этой работой просто не расставался. Сделал для нее пластмассовый футляр, спрятал в замшевый мешочек, повесил себе на шею и носил. Ехидные люди спрашивали, не оттягивает ли ему шею этот булыжник, на что Андре, естественно, отвечал (по-русски):

— Своя ноша не тянет.

Я напомнил ему, чтобы он не пропустил совместное цветение яблонь и нарциссов. Он кивнул.

— Я запишу где-нибудь на видном месте. Хотя я и так не забуду. А если что, Зденек мне напомнит.

— Конечно. Королевский заказ — дело святое, — тут же отозвался Зденек.

На прощанье я оставил им одно распоряжение и попросил выполнить его буквально. Если появится Альбер или откроется горная граница (Санька с Андре сделали прибор вроде Кроносова, который тоже автоматически отслеживал состояние границ), — так вот, в любом из этих случаев им следует закрыть Лэнд колпаком и сидеть в добровольном заточении, пока мы с Бет не вернемся.

— А как же Джейн и Петро? — спросил кто-то.

— Вызовите их и дайте дальний коридор. И попросите дона Пабло — или хоть Ференца, — чтобы их доставили к вам под охраной.

Джейн ничего не сказала. Она еще жила в Лэнде. Мы с Бет и ребятами должны были проводить ее к жениху, присутствовать на венчании, потом вернуться.

— Так нельзя всю жизнь, — сказала тихая Камилла.

— Конечно. Я надеюсь, что скоро мы с этим управимся, — ответил я, а остальные заверили, что как-нибудь переживут такое приключение, которого еще, может быть, и не будет.

Припомнили и разыграли вслух историю про семерых козлят, которым велено было запереться от волка, обещали не повторять их ошибок — на том все и кончилось.

Было еще объяснение с кафедрой (дубль два), которая (какое у них всех, кафедр, единодушие, однако!) почему-то рассчитывала, что во втором семестре удастся увеличить мне нагрузку, хотя я честно предупреждал об обратном. Мы нашли аспиранта с неплохими данными, и я еще передавал ему свою преподавательскую мудрость, а Бет усиленно консультировала Саньку.

Был еще сбор поклажи и раздумья Бет о том, что если взять с собой те вещи для младенца, которые сделала тут Милица, то дом (тот, что на Круге) может обидеться, а если не взять — обидится Милица.

— А дому можно как-то объяснить? — спросил я.

— Попробую, конечно. Он горячий, но отходчивый, — сказала Бет.

Что и как Бет внушала на прощанье Кэт — этого я не знаю. Но, наконец, январским утром мы в самом деле оседлали (то есть нам оседлали) двух очень покладистых лошадок, и мы по коридору, а потом знакомой мне тропой двинулись в путь.

В горах недавно выпал снег. Его было не очень много. Не так, чтобы нам сбиться с тропы или чтобы лошадям стало трудно пробираться в сугробах, а так, чтобы все выглядело праздничным. Мы одолели свой путь как-то уж очень быстро и к полудню оказались у входа в дом, немного заметенного свежим неглубоким сугробом.

Я с интересом обнаружил, что в доме для лошадей есть стойла, овес и всякая полезная всячина. Развел огонь и разобрал поклажу. Дом не обиделся на Милицино рукоделье, но тут же вывесил нам деревянную колыбель с шерстяной перинкой в одном из белых внутренних покоев. У меня создалось впечатление, что дом довольно явственно предложил:

— А почему бы вам не завести собаку?

Но я поостерегся обсуждать эту идею вслух. Вдруг Бет против собаки, а дом, едва услышит про нее, так сразу и подбросит нам какого-нибудь зверя? Да я и сам не был уверен, что нам сейчас так уж нужна собака.

Во внутренней долине тоже лежал снег, легкий и мягкий. Мне пришлось протаптывать дорожки для прогулок, каждый день заново, потому что стоило нам приехать, как начались большие снегопады, и скоро все подступы к дому замело. Лошадки наши тоже бегали по снегу. Им это почему-то нравилось. Мы с домом дружно делали нехитрые хозяйственные дела, а Бет нам улыбалась, и постепенно меня «отпустило». Я перестал ждать беды, дергаться, волноваться и за тех, кто внизу, и за Бет. Все шло само собой, естественно и просто, и дом даже не представлял себе, как много всего разного может быть неладно в этом мире. Придет весна, растает снег, родится наш малыш, старшие дети станут совсем взрослыми, а Кэт найдет своего принца. Почему бы и нет? В сказках так обычно и бывает.

История шестая

ХОД АЛЬБЕРА

Глава 1

ГОЛУБИНАЯ ПОЧТА

Собаку мы все равно завели. Нам ее привели и подарили — молодого любопытного вечно улыбающегося колли по кличке Рыжий (просто и ясно). И объяснили нам, что пес придется ко двору: хозяйка золотистая, хозяин — как солома, и Рыжий как раз в масть. Это во-первых. А во-вторых, как это можно — чтобы при ребенке не было собаки? А кто будет смотреть, чтобы он не упал, не утонул, не заблудился — и так далее? Собака — это нянька, сторож и воспитатель в одном лице. Так-то вот…

Круг оказался местом очень даже населенным. Прошлой весной соседи тактично посчитали, что мы как-нибудь обойдемся без них (хотя с ближайшими соседями я познакомился уже тогда, а Бет знала их и раньше). Теперь они не менее толково сообразили, что нам очень даже пригодится их помощь и просто добрая компания. Ближе всех к нам жила семейная пара, Мила и Стас, у которых только в октябре родился малыш Томаш. Все они тоже отличались светлой мастью, и Рыжего привели именно они.

Часах в трех пешего пути от нас, ниже Порога, но почти на самой границе, расположилось село, спрятавшееся от внешнего мира в укромной горной долине и занесенное снегом чуть ли не по окошки. Там была старая деревянная церковь, где по воскресеньям и праздникам служил старенький батюшка — отец Николай. Была там и корчма, в которую, вероятно, ни разу не зашел ни один чужак — только свои и собирались. Стас однажды затащил нас туда и перезнакомил со всем селом. Интересно, что жители этой долины совершенно не ощущали себя гражданами цивилизованного королевства, так что мы с Бет казались им просто соседями, не более того. Слов нет, как это замечательно. Вероятно, они и были частью того особого народа, который жил в тесном общении с вилами и не видел в этом ничего сверхъестественного. Наверно, и по крови они были ближе к вилам, чем к остальному человечеству — очень красивые люди с яркими и ясными, как у вил, глазами. Язык их, впрочем, почти не отличался от того, на котором говорила вся страна. Так, были диалектные особенности. Село, как я понял, выполняло роль столицы нашей округи. Сюда собирались на праздники, сюда стекались новости (в основном местного значения: большой мир и даже родное королевство не очень интересовали здешний народ). Отсюда проще всего было подняться на Круг «с оказией», если бы, к примеру, я оказался за Порогом по каким-нибудь делам.