Граница горных вил - Тихомирова Ксения - Страница 55

Третья остановка была в мрачноватом пятиэтажном доме вроде тех, которые в Москве и Питере назвали бы «доходными». Он стоял узким каменным «покоем», образуя внизу довольно чахлый и безлюдный дворик. Мы соскользнули по водосточной трубе на третий этаж и забрались на пустой балкон, на который глядели немытые окна какой-то квартиры.

— Здесь никто не живет, — сказал Андре, — очень странное место. Мы как-то раз запрыгнули сюда от настоящей погони, я толкнул форточку — она открылась. Ну, мы и влезли, пока нас не заметили снизу. Думали попросить прощения у хозяев, а там все оказалось заброшенно и пусто. Я потом сделал ключ от входной двери. И есть еще окна на улицу, но они наглухо заперты, будто их никогда не открывали.

Квартира оказалась почти пуста. В одной комнате стояли два сильно продавленных кресла, в другой — маленький круглый столик на гнутых ножках со следом от цветочного горшка. Вода и газ были в порядке, телефон отключен. Мои взломщики решили устроить в этом месте тайник на случай тяжелой погони или даже осады. В картонных коробках у них хранилась аптечка, сухой паек, три спальных мешка и сменная одежда — вдруг придется бегать под проливным дождем. Я выяснил потом судьбу этой квартиры. Ничего зловещего. Жили-были пожилые супруги, а потом взяли да переехали к дочке в соседний городок. Дочка очень звала. Вот и все.

Возвращались мы уже в сумерках, тихо скользя над золотыми и разноцветными огнями, над музыкой, смехом, белыми рубашками и запахами из кафе.

— Ну вот, — сказал Андре с заметным удовлетворением в голосе, — теперь ты кое-что увидел в жизни. А то обидно: столько тренировок, а взамен никакой радости.

Я появился дома в приподнято-умиротворенном настроении, и Бет сразу определила:

— Ты гулял с ребятами?

— С Андре и Санькой.

— По карнизам?

— Ну, в общем, да.

— И как? Они тебя не очень загоняли?

— Да нет. Мы гуляли осторожно. Я думаю, нас никто не видел.

Бет рассмеялась.

— Ты здесь на глазах молодеешь!

— Не знаю. Когда как, — ответил я, подумав, — а главное, мне кажется, что это ненадолго. Начнется осень, пойдет дождь, на крышах станет холодно и мокро…

— А зимой мы уедем. Знаешь, с тобой я вижу, как время идет, а без тебя оно как будто стояло.

Я не стал спрашивать, насколько это хорошо — что время пошло. Бет, кажется, этим довольна, ну и ладно.

По ходу нашего шального путешествия я рассказал ребятам о книгах Кроноса. Это их заинтересовало, и я своею властью (чувствуя, что у меня действительно есть такая) разрешил им приходить к нам и читать заповедные рукописи. Как ни странно, Андре заинтересовался даже больше, чем Санька. Он признался, что Кронос хотел втолковать ему очень важные и интересные вещи, а он, оболтус, все прослушал.

Они являлись вечерами лично ко мне — не заходя в гостиные, столовые и прочие места, где был риск столкнуться с Кэт. В комнате, которую, вероятно, следовало называть моим кабинетом, усаживались (с ногами) на большой диван (я без дивана не могу: люблю думать лежа) и читали первый том Кроносовых трудов, как дети читают книжки с картинками. Светлая головка, темная головка, шелест страниц, поджатые коленки, тихие комментарии. Сам я, если вообще находился в том же кабинете, а не где-нибудь еще, — штудировал уже вторую книгу или делал свою университетскую работу. Эта читающая пара вызывала у меня букет довольно странных впечатлений. Они казались моложе своих лет — или даже не так. В них было много возрастов, и все не шибко взрослые. Они являли оригинальную смесь состояний от детсадовской помолвки до юношеского испуганного прозренья, включая азартные драки подростков (вроде каштановой дуэли). И было бы безмерно жаль, если б они все это потеряли, не донесли до взрослой жизни. Я даже спросил Бет, не знает ли она какого-нибудь средства, спасающего первую любовь. Бет удивилась и встревожилась.

— А почему ты думаешь, что они могут потерять друг друга?

— Да почему-то так всегда и получается. Наверно, это закон природы.

— У вас неправильная природа, и законы у нее дикие, — сердито ответила Бет.

— А у вас как обычно бывает?

— По-разному бывает. Это зависит от людей: как они сами относятся к своей любви.

— Но хороших концов больше?

— Конечно! Их всегда больше. Возьми какой угодно сборник сказок.

Ссылка на сказки меня успокоила. Я уже знал, что сказки здесь — самая реалистическая литература.

Тем временем государственные дела шли своим ходом, тихо и тревожно. Дьюла наладил обучение новобранцев и нашел интересный люк. О нем я расскажу чуть позже. О новобранцах можно сразу сообщить, что все они, к счастью, оказались вполне «нашими» людьми. Дон Пабло изобрел весьма остроумный способ их проверки. Он отрядил своего полномочного представителя, который объехал города и веси, вооружившись грозными анкетами (на каждой фото: армия — дело серьезное) и везде спрашивал, не возражают ли родные наших новобранцев против их отъезда. Вернулся он с ворохом благодарных откликов. Родные хором прославляли нашу монархию за то, что молодой король наконец-то нашел дело, к которому можно пристроить этих отчаянных ребят. Все они были радостно опознаны родными, и ни одна из фотографий не вызвала сомнений, чему я безмерно обрадовался.

Кэт снова съездила в Мадрид, чтобы поболтать с таинственным джентльменом. Тонио их разговоры не подслушивал (и с чувством облегчения сообщил, что это технически невыполнимо), только услышал краем уха, что приятеля Кэт зовут Альберт — или Альбер, что, в общем-то, одно и то же. Граница в горах из-за Кэт была открыта больше суток. Кэт ни в какую не пожелала уплывать морем, но на базе никто не появился. К этому времени ее уже обследовали, но не нашли там ни улик, ни люков. По дороге, где ехала Кэт, тоже никто чужой не проходил — что, понятно, не исключало возможности пройти в каком-то другом месте. Вернулась Кэт по-людски, на «Дельфине».

А тут сентябрь стал подходить к концу, и всех нас чем дальше, тем больше затягивал грядущий праздник.

История пятая

ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ

Глава 1

ДОСТИЖЕНИЯ НАУКИ И ИСКУССТВА

Дьюла, как и обещал, позвал меня взглянуть на интересный люк, не обозначенный на городском плане. Люк находился на западной окраине, в безлюдном месте, на задворках какой-то мастерской, под большим ракитовым кустом. Как они на него наткнулись — Дьюла уточнять не стал. «Специалисты» сразу сказали, что это нестандартный люк, но с крышкой справились. Дьюла и двое пограничников, вооруженных до зубов и снаряжением, и оружием, полезли вниз, а меня с двумя другими парнями оставили сторожить снаружи. Я, конечно, тоже хотел сунуться в подземелье, но Дьюла зыркнул на меня сердито и велел думать о жене. Я понял, что спорить бесполезно.

Ходили они больше часа, а мы изнывали от скуки и любопытства. Я побродил по ближним окрестностям, полюбовался на сухие колючки, пыльную бетонку и расходящиеся от нее многочисленные тропки и дорожки. Любая из них могла вывести в глухие и безлюдные места. Хозяин мастерской, естественно, ничего не видел и не слышал. Люк находился позади его хозяйственного двора, у стены, где под навесами хранилась куча старых железяк — на всякий случай, про запас.

Наконец Дьюла и его ребята появились, забрали нас и провели по тоннелю до противоположного конца. Коридор был сухой, кирпичный, ни с какой канализацией не связанный. По ходу тоннеля обнаружились три интересные вещи. Сначала дверь в стене — железная, тяжелая, запор снаружи, но не заперто. За дверью камера с нарами, типичная и неприятная. Потом еще одна дверь, герметически пригнанная, тоже незапертая; за ней большое помещение, тоже с нарами, тоже пустое. В нем стоял странный запах — несильный, но какой-то душный и совершенно незнакомый, по крайней мере, мне.

— Чем это пахнет? — спросил я у своих спутников.

— Не знаю, — сказал каждый из них.

— Закройте дверь, и надо будет это выяснить.