Мир Птаввов - Нивен Ларри - Страница 33

— Теперь правильно, — сказал Кзанол—Грннберг. — Пусть шест доставит нас на Плутон.

— Ладно, пусть кто-нибудь развернёт корабль и возьмёт курс три, восемьдесят четыре, двадцать один. — Мужчина в ведущем корабле говорил с терпеливой усталостью в голосе. — Не знаю, что это за игра, но мы можем играть в неё не хуже, чем ребёнок в кубики.

— Плутон, — сказал кто-то. — Они вдут на Плутон! — Казалось, что он воспринимает это как личное оскорбление.

Старина Смоки Петропоулос забухтел в передатчик:

— Лев, может, кому-нибудь из нас остановиться и посмотреть, что там с двумя другими кораблями?

— Хм-м. Ну да, Смоки, давай, сработай. Ты потом отыщешь нас мазером?

— Конечно, босс. Без всяких секретов?

— Дьявол, они знают, что мы преследуем их. Передавай нам всё, что может пригодиться. И найди, где Гарнер! Если он на новобрачнике, я должен это знать. А лучше дай сигнал Вуди на шестой номер, пусть он идёт туда, где Гарнер.

— Конечно, Плутон. Ты все ещё не понимаешь? — Кзанол-Гринберг не в первый раз испытывал сомнения по поведу разумности своего прежнего “я”. Сомнения были вполне обоснованными, чтобы от них отвязаться. А он ещё боялся, что Кзанол догадается об этом. Однако…?

— Нет, — раскаляясь, прошипел Кзанол.

— Корабль врезался в один из спутников Нептуна, — терпеливо объяснял Кзанол—Гринберг, — врезался так сильно, что спутник с треском вышибло с орбиты. Корабль двигался почти со скоростью света. Спутник получил энергию, достаточную, чтобы стать планетой, но у него осталась эксцентричная орбита, которая иногда по-прежнему проходит внутри зоны влияния Нептуна. Естественно, что по этим признакам мы можем легко обнаружить его.

— Мне говорили, что Плутон пришёл из другой солнечной системы.

— И мне говорили. Ко это абсурд. Если такая масса прошла в систему извне, почему она не вернулась назад, завершая гиперболу? Что её могло остановить? Ладно, я раскрываю карты… Есть одна вещь, которая действительно беспокоит меня. Плутон не очень велик. Как думаешь, мог ли костюм быть отброшен в пространство при взрыве, когда произошло столкновение?

— Если это так, я убью тебя, — сказал Кзанол.

— Не говори мне ничего, дай догадаться, — попросил Гарнер. — Ага! Понял, Смоки Петропоулос. Как дела, старина?

— Не так хорошо, как с твоей памятью. Прошло добрых двадцать два года. — Смоки стоял за двумя креслами в проёме воздушного тамбура и ухмылялся размытому отражению двух лиц на лобовом стекле. Чтобы сделать что-то ещё, не хватало места. — Какого дьявола, Гарнер? Почему бы тебе не повернуться и не пожать лапу старому приятелю?

— Не могу, Смоки. Пришелец приказал нам не двигаться, и ему нельзя возражать. Может быть, хороший гипнотерапевт и мог бы избавить нас от этой фиксации, но пока нам придётся подождать. Кстати, познакомься — Лерой Андерсон.

— Привет.

— Теперь выдели нам пару сигарет, Смоки, и положи их в уголки наших ртов, чтобы можно было поговорить. Твои ребята погнались за Гринбергом и чужаком?

— Да. — Смоки нащупал сигареты я зажигалку. — Это что? Игра в пересаживания под музычку?

— Что ты хочешь сказать?

Старина Смоки сунул сигареты, куда следовало, и произнёс:

— Этот новобрачник пошёл на Плутон. Зачем?

— На Плутон!

— Ты удивлён?

— Значит, его здесь нет, — вмешался Андерсон.

— Правильно, — сказал Гарнер. — Мы знаем, что они искали, мы знаем теперь и то, что они не нашли здесь эту штуку. Но я не могу вообразить, почему они думают, что она на Плутоне. О-оп! Придержи её! — Гарнер бешено запыхтел сигаретой. Добрый, верный табачок с дёгтем и никотином. — Казалось, у него не было проблем с мимикой. — Плутон мог быть когда-то спутником Нептуна. Может быть, это как-то связано с их полётом. Где корабль Гринберга? Он тоже пошёл в том направлении?

— Да уж! Где бы он ни был, его двигатель выключен. Мы потеряли его из виду четыре часа назад.

Андерсон заговорил:

— Если ваш друг все ещё на борту, у него могут быть неприятности.

— Верно, — подхватил Гарнер. — Смоки, этот корабль рухнет на Нептун, а на борту Ллойд Месней. Ты помнишь его? Большой, упитанный паренёк с усами.

— Теперь вспомнил. Он тоже парализован?

— Он загипнотизирован. Загипнотизирован по-деревенски, и если ему не скажут позаботиться о себе, он просто не станет делать этого. Поможешь?

— Конечно. Я приведу его сюда. — Смоки повернулся к люку.

— Эй! — тявкнул Гарнер. — Выбрось окурки из наших пастей, пока наши лица не опалило огоньком!

Со своего корабля Смоки вызвал Вуди Атвуда на шестом номере радарного прикрытия и рассказал про услышанное:

— Это выглядит как правда, Вуди, — закончил он. — Но всё равно нельзя рисковать. Оставайся здесь и иди на сближение с кораблём Гарнера; если он сделает хоть одно движение, значит он последний лгун, поэтому держи глаза открытыми. Он известен своими хитростями. А я посмотрю, действительно ли Месней в опасности. Его будет не трудно найти.

— Неделя на Плутоне и полнедели на обратный путь на одной единице ускорения, — сказал Андерсон, демонстрируя способность выполнять в уме простые вычисления. — Но мы не можем преследовать их шайку, даже если смогли бы двигаться. У нас нет топлива.

— Мы можем заправиться на Титане, правда? Где этот чёртов Смоки?

— Сегодня его лучше не ждать.

Гарнер зарычал. Пространство, невесомость, паралич и поражение совсем истощили его самоконтроль.

— Эй! — прошептал он вдруг.

— Что? — вопрос получился преувеличенно тихим.

— Я могу шевелить своими указательными пальцами! — завопил Гарнер. — Значит, этот стопор может пройти. Следи за своими движениями.

Смоки вернулся на исходе следующего дня. Он вставил нос своего корабля в трубу двигателя и стал толкать судно Меснея. Когда он отключил двигатель, оба корабля расстыковались, Смоки двигался между кораблями, надев на спину реактивный ранец. К этому времени Атвуд присоединился к небольшой группе и помог Смоки, так как глупо было ожидать какой-нибудь хитрости от него после того, как нашли Меснея.

И не потому что Месней был по-прежнему загипнотизирован. Нет. Овладев его мозгом, Кзанол освободил Ллойда от гипноза, а улетая на Плутон, он — по доброте или без задней мысли — оставил его без приказов. Но Месней был близок к истощению. Его лицо покрывали глубокие морщины от излишков кожи, а на торсе кожа обвисла и шлёпала складками на рёбрах, Кзанол—Гринберг часто забывал кормить его, вспоминая о нем только а тех случаях, когда голод едва не выводил Ллойда из транса. Реальный Кзанол никогда бы так не мучил раба, притом он обладал гораздо большей телепатией, чем это ложный двойник. А Кзанол—Гринберг так и не научился думать о повседневном приёме пищи как о необходимости. Съедать столько пищи было для него роскошью и глупостью.

Месней начал объедаться сразу после отлёта “Золотого Кольца”, но требовалось определённое время, чтобы он скова стал “упитанным”… А потом топливо его корабля забрали, и он дрейфовал по очень узкой орбите вокруг Тритона, причём эта орбита мало-помалу сокращалась.

— Так обманывать — просто неестественно, — говорил Смоки, сообщая о происшедшем флоту Пояса. — Ещё печного такого обмана, и Месней был он мёртв. Даже теперь он выглядит ужасно.

Теперь возле Нереиды кружилось четыре космических корабля.

— Вам надо заправить горючим каши корабли, — сказал Гарнер. — Вот как мы сделаем. — Он начал излагать свой план.

Смоки заявил:

— Я не оставлю своё судно!

— Мне жаль, Смоки. Смотри, если только уследишь. У нас есть три пилота, верно? Ты, Вуди и Месней, Мы с Андерсоном двигаться не можем. Но у нас четыре корабля. Мы должны один бросить.

— Хорошо, но почему мой?

— Пять человек должны разместиться в трех кораблях. Это значит, что мы должны оставить себе двухместные корабли, верно?