Мир Птаввов - Нивен Ларри - Страница 20

Будет ли усилитель работать на человеческом мозге?

Удастся ли найти костюм вовремя?

— Найти его, — повторил Гарнер. — Это было бы неплохо. Он что-то ищет и верит, что эта вещь ему нужна.

— Но вы уже знаете, что это за вещь. И это не помогает.

— Миссис Гринберг, на самом деле я пришёл к вам, чтобы услышать всё, что вы можете рассказать мне о своём муже.

— Тогда вам лучше поговорить с Дейлом Снидером. Он приходил сюда утром. Хотите дам телефон?

— Благодарю, у меня он есть. Доктор уже звонил мне. Вы хорошо его знаете?

— Очень хорошо.

— Ещё я хотел бы поговорить с Чарли, дельфином-антропологом. Но давайте начнём с вас.

Джуди выглядела несчастной.

— Я не знаю, с чего начать.

— С чего хотите.

— Ладно. У него три яичка.

— О, будь я проклят! Это же большая редкость, а?

— И порою беспокойная редкость, с медицинской точки зрения, но у Лэрри некогда не было проблем. Мы называли это “немного сверх того”. Вы хотите знать о чём-то таком?

— Возможно. — Люк сам не знал. Он помнил, что чем лучше знаешь человека, которого выслеживаешь, тем вероятнее то, что он будет пойман. Это правило работало, когда много десятилетий назад он служил полицейским. Оно должно сработать и теперь. Люк прерывал Джуди довольно редко, решив дать ей выговориться.

— Я никогда не замечала, каким шутником он был, пока Лэрри не начал работать с дельфинами. Но он рассказывал о некоторых вещах, которые вытворял в колледже. Наверное, он был хуже террориста. Лэрри был бы ужасен в атлетической команде, но он прекрасно играл в сквош и теннис… — Теперь её уже не надо было подгонять. Её жизнь изливалась в потоке слов. Её жизнь с Лэрри Гринбергом. — …наверное он был знаком со многими женщинами до этого, до нашей встречи. Ну и наоборот, могу добавить. Никто из нас никогда не пытался изменять друг другу. Мне кажется, у нас было соглашение, что мы можем пойти на это, но никто из нас никогда не пользовался им.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. — Люк видел, что она была уверена, а её забавляли его вопросы.

— Лэрри шокировало, что я могу так точно предсказывать. Не думаю, что он на самом деле верил в предвидение, но оно пугало его, когда у меня бывали проблески. Он считал их какой-то магией. Помню однажды, когда мы были женаты меньше года, я пошла в загул по магазинам. Когда он увидел, как я, нагруженная пакетами, вошла, свалила их, ушла и вернулась с новыми, то сказал:

— Ей богу, милочка, ты тратишь синенькие так, словно завтра начало Последней войны!

Я ничего не ответила. Я просто посмотрела на него с такой бравой, лёгкой усмешкой. Он весь аж побелел…

Джуди говорила все быстрее и быстрее, к месту и не к месту — всё, что приходило на ум. Она делала только то, о чём он попросил её, но с настойчивостью, которая ставила в тупик.

— …Большинство пар, которых мы знали, не вступали в брак, пока не наступала беременность. Когда проходишь через Комиссию по рождаемости, начинаешь ненавидеть риск оказаться замужем за стерильным партнёром, правда? Это было слишком самонадеянно, но мы решили испытать судьбу. — Джуди потёрла горло. Она продолжала говорить, но уже хрипло. — И вот доктор одобрил наши родительские права. А потом появился Джинкс. Мы были уверены, что никому из нас не откажут.

— По-моему, это была хорошая мысль. Миссис Гринберг, теперь я хотел бы оставить вас до тех пор, пока вы вновь не обретёте голос. Благодарю за помощь.

— Надеюсь, это действительно поможет.

Скорость, с какой она говорила, — это деталь. Люк направил лифт прямо на крышу. Теперь он понимал, почему она так полно обрисовала портрет Лэрри Гринберга. Знала она это или нет, но Джуди больше не ожидала увидеть мужа снова. Она пыталась создать ему бессмертие в своей памяти.

Джихок Отель был третьим по высоте зданием Топеки, и из бара на крыше открывался чудесный вид. Покинув лифт, Люк встретился с привычным, непрерывным шумом. Он подождал десять секунд, пока уши не “научились” игнорировать его — существенный защитный механизм, которому большинство детей обучается ещё до трех лет. Хозяйка бара оказалась высокой и рыжей красавицей без одежды, не считая туфель с двойной шпилькой; её волосы были уложены, словно спадающая патока, что делало её рост выше восьми футов, Ока подвела Люка к крохотному столику у окна.

Человек за столиком встал, приветствуя его:

— Мистер Гарнер?

— Очень мило с вашей стороны, что вы сделали это для меня, доктор Снидер.

— Зовите меня Дейл.

Гарнер смотрел на коренастого человека с полосой волнистых белокурых волос в дюйм шириной на затылке. Временный кожзаменитель покрывал его лоб, щеки и подбородок, оставляя иксообразный участок неповреждённой кожи вокруг глаз, носа и уголков рта. Его руки были забинтованы.

— Тогда я Люк. Какое ваше последнее мнение о Морской статуе?

— Когда военные привели меня в чувство вчера после обеда, они рассказали, что Лэрри превратился в пришельца. А как он?

Опуская подробности, Люк рассказал психологу о последних двадцати четырех часах:

— Поэтому теперь мне. надо сделать все возможное на Земле, пока они готовят судно для схватки с Гринбергом и инопланетянином на Нептуне.

— Коллега, мы же в баре. Я никогда не видел статуи, а если и видел, то никогда не замечал той кнопки. Что будете пить?

— Лучше перехвачу молочный коктейль — я не завтракаю. Дейл, почему вы потребовали от нас перевезти статую сюда?

— Я думал, если Лэрри увидит её, это поможет. Так было однажды, задолго до моего рождения, когда двух пациенток, веривших, что они Мария, Матерь Божья, показывали в одном институте. Доктора поместили их в одну и ту же комнату.

— Так, интересно. И что произошло?

— Последовали благоговейные убеждения. Наконец на одну из женщин махнули рукой и сказали, что она, вероятно, была матерью Марии. И она стала первой, кого они случайно вылечили.

— Вы думали, Гринберг поймёт, что он Гринберг, если вы покажете ему, что он не Морская статуя?

— Совершенно верно. Но признаю, это не сработало. Вы говорите, они могут принять мою помощь в Меннинджере?

— Возможно, но ей сначала воспользуюсь я. Я уже говорил вам о своём предположении относительно того, что ищут Гринберг и Морская статуя. Мне надо догнать их, пока они не получили эту штуку.

— Чем могу помочь?

— Расскажите мне всё, что можете, о Лэрри Гринберге. Парня на пути к Нептуну будут одолевать инопланетные воспоминания, но рефлексы у него останутся, как у Гринберга. Он доказал это, управляя машиной. Мне хотелось бы знать, могу я рассчитывать на то, что в уме Гринберга осталась хоть часть от него самого?

— Довольно слабо, скажу я зам. Полагаясь на Гринберга, вы скорее всего окажетесь голым на Луне. Но я понял вашу идею. Предположим, э-э-э, цивилизация Морской статуи имела закон против угона ракет. Большая часть стран вводила такие законы до того, как мы стали, как вы знаете, настолько многочисленными, что полицейские не могли уже претворять их в жизнь.

— Я помню это.

Снидер широко раскрыл глаза:

— Вы помните? Да, думаю, это возможно. Хорошо, предположим, Лэрри, в его нынешнем состоянии, обнаруживает, что кто-то похищает его ракету. Он импульсивно попытается остановить преступника, а позвать полицейского нельзя. И тогда ему придётся принять сознательное решение. А это неправдоподобно, пока не закончится схватка, то есть, пока у него не появится время, чтобы подумать.

— Значит, если я поймаю его на неожиданном, то могу рассчитывать на его человеческие рефлексы?

— Да, но не путайте рефлексы с мотивациями. Вы не знаете, каковы его мотивации в настоящее время.

— Продолжайте.

Снидер откинулся назад и заложил руки за голову. Официант незаметно подошёл, разливая напитки из скважин в своём торсе. Гарнер заплатил и отпустил его.

Снидер резко заговорил:

— Вы знаете, как он выглядит: пять футов и семь дюймов в высоту, тёмный и довольно красивый. Его родители жили в Оксфорде, но миллионерами не были. Он хорошо приспособлен и поразительно эластичен — вот почему ему удавалась работа с контактной телепатией. У него были некоторые волнения по поводу роста, но ничего такого, о чём мы могли бы беспокоиться. Они частично компенсировались тем, что он называл “немного сверх того”.