Выбор Артура (СИ) - Висман Дэвид - Страница 1

Выбор Артура. Часть 1

Детям до 18 лет - ЗАПРЕЩЕНО!

 Аннотация:

Твоя жена нашла другого,и ты не знаешь как её вернуть?

Лучший способ- отбить у неё соперника.

******

Как бы ни неприятно мне это было, но придется пережить этот эпизод моей жизни.

Сегодня день рождения у Ольги – сестры моей бывшей жены и супруги моего лучшего друга Кости.

И на этом дне рождении мне предстоит знакомство с нынешним бой-френдом моей Светланы.

Не удивительно, что Светка на него так запала. Я даже злиться на неё перестал. Ну не могла она на него не запасть.

Этакий  ангелочек -  которого хотелось опекать, что очень любят делать женщины, которые вышли из возраста, когда хочется чтобы опекали их. Женщины сильные, самодостаточные,  любящие играть доминирующую роль. А Светлана как раз и была из таких.

Мы со Светкой прожили вместе четыре года. И все четыре года у нас шла война за место с краю нашей постели, пока мы не поставили кровать посреди спальни. Мне не хватало в ней мягкости, женственности, а её угнетала, моя  собственническая  натура.

И теперь, глядя на её выбор «бой-френда», я понял, что назад пути нет. Я проиграл.

Он протянул руку: «Артур». Я нехотя, но все же пожал ее. Захотелось сжать его кисть до боли, до хруста, чтобы увидеть и панику в его глазах. Кое-как сдержавшись, я быстро прервал рукопожатие и, не дожидаясь, когда он познакомится со всеми, вышел на балкон, закурил.

– Ну что, сдался что ли? – Костя вышел следом за мной.

– Ты что, не видишь? Где я её от такого оторву? Она же его, как орлица птенца, защищать станет. Ты Светку, что ли, не знаешь? Ей лесбиянкой надо было стать, любит вместо плеча настоящего мужика, хрупкие плечики всяких эльфов.

Костя засмеялся и ткнул меня локтем в бок.

– А ты её у него не отбивай, ты сделай наоборот.

– В смысле?

– Ты его у неё отбей.

– Что? -Я стоял с открытым ртом и пялился на друга. Вот это финт, он мне выдал.

– Олег, только не говори, что ты прямо-таки  гомофоб,  и геев,  за людей не считаешь. Не говори, что у тебя на него не встанет. Ты, по-моему, готов трахать все, что шевелится. Что до Светланы, что при ней, что сейчас еще ни одной юбки не пропустил.

– Ну, ты, Костик, даешь! То ж юбки, а не мужики.

– А где ты мужика видишь? Он же мальчик еще совсем, причем классный мальчик. Не каждая девка, которую ты трахал, такой внешностью  похвастать может. И если честно, ты меня извини, но твоя Светка «и рядом с ним не стояла». Я вообще удивляюсь, как она его охомутать умудрилась. Был бы я не женат, да чихать бы я хотел, что он парень. Представляешь, как Светка взбесится, если ты его совратишь.

Я попробовал переварить всё им сказанное. Никогда не подумал бы, что Костя может «чихать что он парень». Насколько я его знал, он на мужиков никогда не смотрел. Или я плохо его знал?

– Кость, а как ты себе это представляешь? Как я его должен отбивать?

– Ну… Ты же у нас еще тот ловелас. Думай.

– Ты что, охренел, я всю жизнь с девками «ловеласился»! С ними я профи, а с парнями как? Да еще если и я, и он – натуралы, и любим одну бабу. По-моему, это даже извращение какое-то – отбить парня у своей бывшей жены. Дурдом! И потом, ну отобью я его – ни себе, ни ей. Всем жизнь только испорчу.

Костя хихикнул:

– «Сделай гадость – сердцу радость». Будут знать, как рога тебе ставить. Не люблю я Светку твою, стервозная она. Вечно к нам в семью лезет. Учит все уму-разуму, можно подумать, умная такая. Придет, настропалит Ольгу, а у нас потом неделю скандал… О, легка на помине.

Дверь на балкон открылась. Светлана, подбоченясь, стояла в проеме.

– Слушай, Гордеев, не дергайся.   Я не виновата, что Ольгу угораздило выйти за твоего лучшего друга. Так что терпи, дорогой, еще не раз придется нас с Артуриком  встречать. Привыкай.

– Да мне-то что? – Я равнодушно пожал плечами.  – Это пусть твой  Артурик привыкает.

Я прохожу мимо неё в комнату. Бог мой, я уже стал забывать, как она пахнет, какое упругое у неё тело, упругое и горячее. «Чёрт! Может попроситься к ним третьим?», – с тоской думаю я. Ну вот, дошел, точно крыша едет. Это всё Костик со своими разговорами.

Сажусь за стол и оказываюсь прямо против Артурика. Сверлю его прямым взглядом, он чувствует себя неудобно, нервничает, не знает, куда деть свои глазищи. Сейчас в тарелку уткнется. Пока он этого не сделал, улыбаюсь и подмигиваю. Артурчик, по-моему, чуть под стол не уполз, сидит красный, как рак. Глаза все-таки в тарелку уткнул, какая прелесть. Класс! Сердцу  – и впрямь радость. От смущения он запихивает в рот оливку.. Во, дает! Как это у него так сексуально получилось?

Наверное, я на него так посмотрел, что он, бедный, этой самой оливкой подавился. Даже краснеть начал. Но это не я ему пожелал, честно.

Он действительно подавился, из ярко-красного стал бордовым, лицо вздулось, рот открыт, а глаза превратились в блюдца. Фу, какой некрасивый. Так, он уже начинает хрипеть, хватая ртом воздух. Черт, я же не изверг, смерти ему не желаю. Вот он, мой шанс! Сейчас спасу его – буду героем. Он и Светка будут мне обязаны по гроб жизни.

Пока я собирался обогнуть стол, к Артуру подлетела Светка. Обхватила его сзади, резко подняла и сдавила грудь, затем еще кулаком со всей силы по спине ему заехала. В следующий миг оливка плюхнулась мне в тарелку, спасибо хоть не в лицо. Артур закашлялся, я налил из графина в бокал морсу и протянул. Он, кашляя, кивнул: типа спасибо. Черт, оказалось что в графине не морс, а самогон. А я-то думаю, чего это Костик на меня так подозрительно смотрит. Светка накинулась на меня:

– Гордеев, сволочь, ты это специально сделал?! Оставь его в покое, не будь посмешищем! Сам себя унижаешь своей запоздалой ревностью.

– Фи, – сложил я губки бантиком. – Нужна ты мне, тебя ревновать. И вообще, я ориентацию сменил.

Я думал, что теперь всех присутствующих придется спасать от удушья. Ольга как рыба хватала ртом воздух. Глаза у неё тоже были рыбьи – круглые, выпученные. Костя втихую ржал себе в кулак. Славик с Настеной (наши общие друзья) неловко заерзали на стульях, и тоже смотрели на меня с открытыми ртами. Светка, бедная, на ослабших ногах, сползла на стул. Ну, просто наслаждение смотреть на все это! И только красавчик  Артур, откашлявшись, наконец, и вытирая носовым платком слезы и сопли, вдруг рассмеялся.