Я-злой и сильный (СИ) - "Андрромаха" - Страница 16

- Сказал: убери!

Рыжий стыдливо, медленно потянул ладонь, зажатую между двумя телами. Кэп чуть приподнялся на локтях, но движение руки не ускорилось. Лишь через полминуты она бессильно упала на простыню. Рыжий отвернулся и зажмурился. Кэп снова лег. За отодвинутой ладонью осталась влажноватая полоса Тёмкиной спермы. Кэп придавил ее горячим животом. Ослабшее в утоленной страсти Тёмкино мужское почти не ощущалось в этой позе. Кэп специально поерзал, чтобы коснуться. Тёма сжался.

- Больно? – прошептал Кэп. Артём отрицательно замотал головой. Тогда Кэп привалился сверху сильнее, стиснул ладонями узкие плечи и выдохнул: - Охренеть!

Они замерли на долгую минуту. Потом Кэп откинулся на бок и снисходительно улыбнулся:

- Раздавил?

Рыжий снова молча мотнул головой и, кажется так и не раскрыв глаз, смылся в ванную. Лёха улыбался. Если у мужика есть баба, если у него с ней был секс час назад, он – всё равно мужик. Даже если он минуту назад тискал рыжего тощего парня. Он просто «метёт всё, что движется»! А вы что там хотели про него сказать? Что он – «пидор»? Завидуйте молча!

Из ванны Артём в комнату не вернулся. Кэпу пришлось перебираться на стул, ехать искать. Рыжик в обернутом вокруг бедер полотенце стоял у окна. Кэп подкатился и очень тихо спросил в его спину:

- Ну, что ты?

- Я не смогу так! С бабами этими… Я - уйду!

Наверно, надо было сказать: «катись!» Усмехнуться: «сам приползешь на коленях!» Но cтали в голосе Кэпа не было.

- Рыжик, встань на колени! – не приказал, а попросил он.

Тёмка, не обернувшись, вздохнув, подчинился. Кэп, рукой легко сдвинув угол стола, протиснулся к нему на своем кресле. Подкатился вплотную, чуть наклонился и обвил его плечи могучими руками. Рыжий вздрогнул. Кэп ткнулся лбом в его затылок и прошептал:

- Немного, а? Я угомонюсь потом… Но сейчас мне – надо!

Тёмка замер. Может, и хотелось ему спорить. Может даже, нашел бы он какие-то нужные слова. Но так хорошо ему было в кольце сильных рук, что он не произнес ни звука. Чуть подался назад, крепче прижимаясь к Лёхе спиной. Лёха улыбнулся в пушистые вихры. Кто бы знал, как ему хочется таких простых вещей! Тискать Любимого, трахаться «сверху», доставать до всех полок в своем доме!...

Они не разговаривали ни о чем в тот вечер. Легли спать. И когда уже дыхание обоих стало мерным, когда в последний раз повернулся Рыжий перед тем, как окончательно заснуть, большая ладонь нащупала под одеялом его пальцы. Он больше не пугался этой ласки. Сам толкнул руку в это пожатие, переплел пальцы и сжал их несильно и нежно: «Куда же мне деться? Я буду терпеть!»

* * *

Артём позвонил в час дня:

- Ты знаешь клинику на Бежицкой? Можешь к трём подъехать?

- Зачем? – не понял Кэп.

- Надо. Тебя врач посмотрит. …Я прошу, пожалуйста!

Они встретились в фойе. В строгом белом халате Артём смотрелся солидно и взросло.

- Ну? Что ты придумал? – спросил Кэп.

- Я договорился: тебе примерят протез.

Кэп взвился:

- Ты сбрендил? Ты знаешь, сколько он?

- Нет. И никто не знает. Сейчас протезист посмотрит, что-то посоветует…

В кабинете сидела только медсестра.

- Нина Сергеевна сейчас подойдет. Давайте, я пока ролик поставлю…

Она пощелкала пультом, и на висящем на стене экране «в меру упитанный» дядька начал что-то вещать по-немецки. Внизу плыли субтитры.

- Это не то, - себе под нос бормотала сестричка. – Сейчас найду. Вот.

…В заснеженный двор аккуратного особняка въехала спортивная машина. Белокурая девушка выскочила с водительского места, взбежала на высокое крыльцо. Она торопилась и смотрела на часы. Оставила швейцару шубку, поправила макияж перед зеркалом. В спешке обронив помаду, шарила в ее поисках под низкой банкеткой. Потом быстрым шагом пошла по коридору. В просторной комнате с камином давешний немец привстал ей навстречу, пригласил ее сесть, о чем-то заговорил… А потом случилось то, отчего Кэпу надолго спазмом сжало горло: девушка наклонилась и легким движением потянула вниз молнию сапога… Она была на двух протезах.

На экране в замедленном темпе поплыли прежние кадры. Вот, свободно сгибая колени, она выбирается из приземистого автомобиля. Вот – бежит по ступеням крыльца, и камера крупным планом берет ее каблуки. Вот – присела на корточки и ищет закатившийся под банкетку тюбик… И ни в одном движении, ни в одну секунду не бросалось в глаза неуклюжести или фальши. Протезы слушались хозяйку, как родные ноги: лёгкие, гибкие, сильные. Когда Кэп снова смог дышать, он зло обернулся на Тёму:

- Зачем ты меня притащил сюда? Зачем мне это видеть? У меня НИКОГДА не будет таких денег! – его подбородок дрожал. Он пытался и никак не мог развернуть коляску, зацепившуюся колесом за ковер: - Идем отсюда!

Но ему навстречу в кабинет уже входила врач. Совсем не похожая на немецкого доктора, пожилая, усталая, она улыбнулась посетителям:

- Артём, извините, что опоздала… И вы?... – она вопросительно обернулась к Кэпу.

- …Алексей, - подсказал Тёма.

- И вы, Алексей, простите, ради Бога! – она села за свой стол, мельком просмотрела какие-то бумаги, потом подняла взгляд на поникшего Кэпа.

- Говорите, я вас слушаю. В каком году была ампутация?

Кэп молчал. Артём взялся отвечать за него: когда отняли ноги, почему неравные культи, какие случаются боли. Тёма знал всё, кажется, не хуже Кэпа, по памяти цитировал описание рентгена, говорил о состоянии суставов.

- Какой у вас был рост до ампутации? – спросила врач.

- Алёш… Рост? – обернулся Артём к Кэпу.

- Сто девяносто четыре, - безразличным голосом ответил тот.

Его заставили взвеситься, замеряли длину бедра и обхват культей. Врач стучала молоточком ему по коленям, потом обернулась к сестричке:

- Свет, один вакуумный вкладыш, один стандартный нейлон, голень – шесть, стопа – одиннадцать.

Сестричка кивнула, вышла в боковую дверь и через пару минут вернулась с протезами. Она опустилась перед Кэпом на корточки, опеленала его колени эластичными лентами, присоединяя вкладыши, закрепила в них чуднЫе, металлические как в кино про Терминатора, конструкции. «Ступни» протеза встали на пол и забытым, кажется даже, незнакомым ощущением толкнули чуть вверх Кэповы ноги. Медсестра подкатила ходунки:

- Вставайте!

- Что?...

Кэп словно впал в ступор. Всё, что сейчас происходило, казалось злым, издевательским сном.

- Вставайте, не бойтесь! Держитесь и – не упадёте!

Тёма сделал шаг к Кэпу, коснулся его локтя.

- Выйди отсюда! – отдернув руку, зашипел на него Кэп.

Врач подняла удивленный взгляд, но Артём не стал спорить и молча ушел.

- Вставайте! – повторила врач.

- Не сломаю? – спросил неуверенно Кэп.

- Нет. Смелей!

Он вцепился в раму ходунков, поднялся на сильных руках и почувствовал, как снизу его поддерживает непривычная опора. Голова Кэпа оказалась на огромной, как показалось в первый миг, недосягаемой высоте. Перед глазами всё поплыло. Он качнулся и зажмурился.

- Держитесь. Спокойно, спокойно! – сестра подхватила его под локоть. – Наклонитесь вперед.

Он оперся о ходунки, катнул их и потянул за ними следом ногу. Ходунки были устойчивыми. Он продвинулся метра на три, шаркая протезами по полу. Ему из упрямства хотелось считать, что всё – ерунда, его случай безнадежен, протезы не годятся, и он никогда не сумеет ходить. Но ноги, почти против его воли, вспомнили движения. Колени начали сгибаться. Особенно – правое, целое, оно легко подстроилось к опоре, стало выдвигаться вперед. Кэп с помощью сестры развернул ходунки и пошел обратно уже ловчее, делая шаг правой ногой и чуть подволакивая левую. В висках стучало, и хотелось смеяться.

- Вот это да, доктор! Это – агрегат! – проговорил он возбужденно.

Дверь вдруг приоткрылась, заглянул Артём:

- Лёш, мне позвонили: у нас в отделении плохо ребенку. Я – туда. Я позвоню вечером, ок?

Кэп кивнул. Румянец волнения заливал его щеки.