Оковы самурая (СИ) - "Ктая" - Страница 6

      – Это мне?.. – и, не дожидаясь ответа: – Круто!

      В следующее мгновение я едва не отвёл взгляд. Во всяком случае, покраснел. Вся одежда Сёриша стала чёрным густым дымом и сконцентрировалась в браслеты. Он остался голым. И, как будто специально, он накинул на плечи кимоно, но завязывать оби не спешил – опускал ткань вверх-вниз, блаженно жмурясь, прижимался щекой, изгибался, почти мурлыкал.

      И совершенно не обращал на меня внимания.

      Я сглотнул, тщетно пытаясь смочить пересохшее горло. Сейчас Сёриша выглядел так... Казалось, прикосновение шелка к коже доставляет ему такое же удовольствие, как объятия умелого любовника. Опущенные веки, чуть приоткрытые губы, выгнувшееся в удовольствии тело... Плавные линии мышц, светлая кожа, рассыпавшиеся по плечам темные волосы... Недостойно воина поддаваться чарам ёкай. Но ничего и никогда я не хотел так, как Сёрише сейчас.

      Словно услышав эту мысль, он резко повернул ко мне голову и о-о-очень внимательно посмотрел на меня. Я постарался вернуть взгляду невозмутимость, но сам чувствовал, насколько это бесполезно. Он сделал два шага вперёд, приблизившись вплотную, не отрывая внимательного взгляда от моего лица. Глаза шарили по моему лицу, как быстрые поцелуи, словно он искал что-то особенное, что-то чудесное, что-то невозможное. Искал и... находил. Чересчур красные, словно искусанные губы изогнулись в довольной улыбке.

      Щеки вспыхнули румянцем стыда, я попытался шагнуть назад, но Сёрише не позволил, удержав меня за край оби.

      – Что я вижу? Отважный воин испугался? – голос его тоже стал ниже, приобрел мурлычущие нотки, словно у огромного кота.

      – Не надо... – я качнул головой.

      – Не надо что? – Сёрише придвинулся почти вплотную, обжигая дыханием мои губы.

      – Не нужно пытаться взять меня на слабость, словно подростка. Я... Признаю, что желаю тебя.

      – О-о-о-о... – его тело сотрясла мелкая дрожь. Словно одной фразой, не прикоснувшись, я довёл его до наивысшей степени удовольствия. Но тут же по лицу пробежала привычная волна улыбок, будто улыбался он не только губами, но ещё и глазами, бровями и даже носом. – А повторить сможешь?

      Мне казалось, что от жара, опалившего мои щеки, сейчас вспыхнет одежда. Я хотел оттолкнуть его, чтобы избавиться от хаоса мыслей и желаний – и прижать Сёрише к себе, попробовать на вкус эти слишком алые губы. Противоположные желания раздирали, не давали шевельнуться, сердце грохотало так, словно я только что закончил выполнение всех сорока двух форм с тэссеном... А губы шевельнулись, словно сами по себе:

      – Я... желаю тебя. Слишком.

      Мне все же удалось отвернуться, не отходя, однако, ни на шаг. Все это было слишком... Слишком неожиданно, слишком сильно, слишком остро – так, что даже становилось больно. Краем глаза я заметил колыхнувшуюся занавеску на окне, но гораздо больше сейчас волновал Сёриша, замерший за спиной.

      Я ожидал, что напористый, не знающий полумер ёкай сделает сейчас что-то... Что-то такое, чего я так хочу. И так боюсь. Но он молчал, не двигаясь с места. Он начал приобнимать меня одной рукой, но ладонь остановилась напротив сердца, словно это не он заявлял, что слышит его биение с другого конца комнаты.

      – Слишком – это ведь плохо, да? – легко спросил он, делая крохотный, но всё-таки шаг назад. Давая мне свободу.

      Я вскинул голову, еще не веря этой неожиданной свободе, не замечая, что дышу жадно и часто, словно вырвавшись из-под воды.

      – Сёриша...

      Мне не хотелось оборачиваться. Не хотелось сейчас вглядываться в темные глаза в поисках насмешки. Я просто отступил назад, догоняя Сёриша и откинул голову ему на плечо. Он почти одного со мной роста, поэтому получилось странно, будто я подставляю ему беззащитное горло... Но ёкай только легко, едва касаясь провел кончиками пальцев по виску и волосам, заставив сердце на мгновение замереть от щемящей... Нежности?

      – Что? – спросил он так буднично, будто это было самым обычным делом. Стоять вот так, дышать вот так. И говорить такое. Его обжигающий взгляд заметным прикосновением пробежался по моему лбу, кончику носа... Щеке, подбородку... И, наконец, остановился на горле.

      Я поднял веки, окончательно справляясь с собой. Почему-то показалось забавным видеть лицо Сёрише вот так, вверх ногами. Я чуть заметно улыбнулся.

      – Ничего.

      И снова прикрыл глаза, безмолвно говоря о своем доверии.

      – Вот и ладушки! – обрадованно согласился он, чуть сместившись. День был тяжёлый, тренировки, волнения и вот такое... Так что я не сразу понял, что он сделал, а когда понял – едва сдержал недостойный возмущённый крик.

      Он взял меня на руки. Под спину и под колени, прижимая к сердцу так, что я сам почувствовал, что не один взволнован. Держал легко, будто благородная кость и крепкое мясо самурая ничего не весит.

      – Ну, ну... – подбодрил он. – Чего ты там хочешь сказать?.. А оно точно будет цензурно?..

      – Поставь меня немедленно! – честно говоря, я все ругательства растерял. Даже не от возмущения, от изумления.

      – Да ладно, разве тебе не нравится?

      – Я тебе не хрупкая дева, которая может на татами ноги поранить! – а вот теперь пришло и возмущение.

      – Да я заметил, – он перебрал пальцами, будто прощупывал мои бока. Я снова вспыхнул. – Хорошее такое, качественно тренированное мяско. А, может, мне так больше нравится? Такой растерянный, раскрасневшийся, в моих руках... – он начал ходить по комнате, слегка покачиваясь, будто разыгрывая сценку с корабликом в море. И я был за корабль. – Я больше люблю, когда партнёр по танцам в моих руках, а не напротив дрыгается. Точно на ногу не наступит.

      – Отпусти сейчас же! – я рванулся из рук Сёриша, словно от огня. Щеки вновь полыхали, сердце колотилось, и мне казалось, что я сейчас просто сгорю от смущения.

      Потому что мне были приятны эти слова. И нравились его объятия. И признать это было сложнее, чем сказать Сёрише о своем желании.

      Он со вздохом поставил меня на пол, слегка наклонил голову набок, как бы спрашивая – ну, что опять не так? Даже приоткрыл рот для того, чтобы сказать это вслух... Но в этот момент сёдзи с грохотом распахнулись, впуская в комнату солдат с обнаженными мечами.

      Болью по сердцу полоснул взгляд учителя. Я знал, что он видит – меня в объятиях чужеземца, раскрасневшегося, полуодетого. Но все равно разочарование в его глазах ударило под дых тяжелой дубиной.

      – Взять его.

      Сэнсей только поджал губы, ничем больше не выразив свое неудовольствие. Но я опустил голову, признавая свою вину.