Сердце спящего духа - Мадисон Александр - Страница 37

Толстяк облегчённо вздохнул. Он выиграл… гораздо больше, чем ожидал. Хотя, Архот вырос… повзрослел. Стал независимым, наглым. Правда, он ещё не научился молчать. Но это не имеет значения: он стал опасен. Это слегка беспокоило Номута. Ах, как бы отобрать у него камень.

“Старый блохастый тюфяк, – мрачно сверкнув глазами, подумал Архот, – Книгу захотел? Как бы ни так! Разжирел! Отупел! Разнежился! Где твоё хвалёное предчувствие? Ты всё ещё гоняешься за пешками. А в игру вот-вот должна вступить королева!”

Экзамен

Наступало лето. Неохотно, лениво, словно извиняясь за прекрасную буйную весну. Зарядили дожди. Тропинки намокли и потемнели. Трава на лугах буйствовала. Разнотравье вымахало такое, что Сайку было едва видно. Изредка, когда выдавался погожий вечер, медвяная благодать донника и клевера наполняла лёгкие, радовала душу. Сайка, расправившись с дневными заботами, собирала цветы, а то и просто бродила в зарослях вокруг хутора. А вот Рене, с тревогой глядя в тёмное беспросветное небо, каждый раз хмурился. Урожай полёг на корню. О заготовке сена по такой погоде нечего было и думать. Одна надежда, что в лесу пойдут грибы. Зима ожидалась голодной.

Но ещё большее беспокойство внушало состояние хозяйки, Ири-Тао. Прежняя мудрая уверенная неторопливость сменилась рассеянным безразличием и апатией. Вставая утром, дети наблюдали, как она сидит за столом, безучастным взглядом провожая облака. Всё хозяйство легло на Сайку. Работы было очень много. Сайка не справлялась. Часто, хлопоча по дому, девочка от бессилия прикрикивала на Стража. Взгляд Ири-Тао на некоторое время становился осмысленным, она механически вставала, бралась за какое-нибудь занятие, но до конца его обычно не доводила. Движения её становились всё более медленными, вялыми, пока она вновь не впадала в какое-то дремотное забытьё.

Рене это быстро надоело. Поняв, что надолго его не хватит, мальчик отправился на задний двор, где, облазав все сараи и кладовки, нашёл большой кусок сыромятной кожи, верёвки, доски и инструмент. Натаскав в сарай глины, он соорудил из неё горн, совсем такой, какой был в кузнице у Сайкиного отца. С кожей пришлось повозиться. Но, несмотря на трудности, через два дня кузнечные мехи были готовы.

Молот Рене нашёл в сарае. Правда, только один и очень тяжёлый. Пришлось немного переделать ручку. Старая была слишком длинна для его роста. Мальчик укоротил её. Это ослабляло удар, но позволяло дольше работать без перерыва. А вот хорошей наковальни в хозяйстве Ири-Тао не нашлось. В конце концов, послонявшись по задворкам, Рене приспособил под наковальню крупный камень с плоской треугольной вершиной, предварительно оковав его железом. Наковальня получилась жёсткой и неудобной. Каждый удар чувствительно отдавался в руки. Кроме того, Рене боялся во время работы расколоть камень и бил не в полную силу.

Как бы то ни было, через девять дней мальчик, стоя в дверях своей кузницы, впервые в жизни перековал лошадь новенькими самодельными подковами. Рене был счастлив. Лошадь, впрочем, тоже. Сайка смотрела на его бесхитростную работу как на труд какого-нибудь знаменитого ювелира. Её глаза светились гордостью и уважением. Закончив с подковами, Рене взялся за работу, которая обычно в большом количестве накапливается в любом хозяйстве после длительного перерыва. И через три дня на хуторе не осталось ни одного лопнувшего обода, погнутой петли или расклёпанного обруча. А ещё через день к новоявленному кузнецу потянулись с несложными заказами обитатели близлежащих деревень и хуторов.

Сайка, в конце концов, нашла занятие для Ири-Тао. Поздно вечером, закончив хлопоты по дому, она села напротив Стража и произнесла только одно слово:

– Учи!

Словно очнувшись от спячки, вначале неохотно, а потом всё более увлекаясь, Ири-Тао продолжила обучение девочки.

Примерно к середине лета она решила устроить Сайке экзамен.

Солнце ещё не взошло. Как обычно, шёл дождь. Ири-Тао тихо подошла и тронула спящую девочку за плечо. Сайка сонно потянулась и открыла глаза.

– Вставай, пошли, – одними губами прошептала Ири-Тао.

– Куда? – спросонок испугалась Сайка, но та уже вышла.

Девочка села на кровати, сонно зевнула и протёрла глаза. Рене спал.

За окном было ещё темно. Силуэты деревьев смутно проступали через пелену водяных капель. Накинув дождевик, Сайка, как была босиком, вышла на улицу. Ири-Тао стояла у неприметной калитки, опираясь на алмазный посох. Он переливался всеми оттенками розового, синего и фиолетового и был похож на застывшую молнию.

Девочка от изумления вытаращила глаза. Ещё ни разу она не видела Ири-Тао такой. Перед ней стояла великая гордая волшебница в длинном платье, серебряном под струями дождя. Её лоб охватывал тонкий обруч причудливой работы с крупным винно-красным камнем, оправленным в узор из мельчайших золотых листьев. Кристалл светился изнутри призрачным подрагивающим светом. Сайке стало не по себе. Ей вдруг показалось, что камень живой и видит её насквозь. Девочка зябко закуталась в дождевик.

– Подойди и встань рядом! – промолвила волшебница.

Вроде бы и не громко было сказано, но девочка услышала, как эхо дважды вернулось на этот зов. Вселенная колыхнулась. Бешено взревел ветер. Что-то громыхнуло. Белая молния резанула небо. Холодные струи плеснули в лицо. Сайка вздрогнула и окончательно проснулась. Она вдруг ощутила себя, почти раздетую, одинокую, под потоками этого разъярённого ночного дождя. И неожиданно успокоилась. Не в силах противостоять приказу, она скинула дождевик и подошла.

– Время берёт, – возвышенно начала Ири-Тао ритуальную фразу, – В его воле взять всё. Можешь ли ты отдать всё, что имеешь?

– Да, – оторопела Сайка, – Наверное…

“А что отдавать-то, если всё равно ничего нет?” – про себя подумала девочка.

– Время даёт, – торжественно продолжала женщина, – Согласна ли ты принять дар Времени?

– Какой дар?

– Дар выбора, – волшебница напряжённо ждала ответа.

– Согласна! – буря взревела. Сайкин крик потонул в её вое.

Ири-Тао ударила посохом о землю. Снова полыхнула молния. Калитка беззвучно отворилась.

– Правом Хранителя Врат я даю тебе волю оборвать нить! Выбирай!

– Какую нить?

Девочка осторожно взглянула за ограду. Эта калитка вела на скотный двор. Сайка это знала. Вела, но не сейчас. Там, справа, должен быть загон с поросятами и сеновал, в котором жили кролики. А слева обычно лениво всхрапывала лошадь… Ничего… Пусто… Просто чёрное ничто. Сайке стало страшно. Она взглянула на Стража. Ири-Тао стояла неподвижно, как изваяние. Ни один мускул не дрогнул. Только красный камень на её обруче горел ярким пульсирующим огнём. Но даже он не мог осветить мрак неизвестности за оградой. Сайке предстоял очень трудный выбор…

Буря ревела всё сильнее. Ветер рвал волосы, продувал насквозь. Дождь, казалось, хлестал сверху и снизу. В двух шагах от Сайки была дорога, но девочка всё ещё не могла сделать свой выбор. Молнии полосовали небо, оно заходилось яркими вспышками. Впереди было темно.

Наконец Сайка замёрзла и обозлилась сама на себя: “Да что такое, в конце концов? Чего я боюсь?” – подумала она и сделала шаг.

– Запомни, – беспристрастно произнесла Ири-Тао. Сайка в нерешительности остановилась, – Если ты пройдёшь до конца – ты сможешь стать Стражем. Дорога может быть опасной, даже смертельно опасной. Но у тебя всегда будет выбор. Пусть он ведёт тебя. И ещё. Тебе предстоит борьба. Если ты на этой дороге найдёшь что-то, что Время не дало тебе, и если оно не сможет у тебя это отнять, тогда…

В этот момент сверкнула ослепительная молния, бешеный порыв бури толкнул девочку вперёд, и тьма приняла её в свои объятия…

Последняя надежда

Дождь прекратился. Природа отдыхала, как человек, упарившийся в бане. Капли воды изредка ещё срывались с крыши, серебрились в лучах утреннего солнца. Травы склонились под их тяжестью, ожидая хотя бы лёгкого дуновения ветерка, чтобы стряхнуть с себя это бремя. Лужи темнели на дорожках. Растекаясь крохотными ручейками, вода стремилась спрятаться от лучей восходящего солнца. От земли поднимался пар.