Ты такой же как я (СИ) - Висман Дэвид - Страница 40

- Я...

-Никогда, или мы с тобой расстанемся.

- Тебя фактически не бывает дома. Ты приходишь черт знает во сколько. И молчи Маша в тряпочку, терпи, да?

- Я и раньше, по-моему, не был паинькой. И мы с тобой не семейная пара. Мы сожители. Я тебя не держу.

- Какая разница, есть штамп в паспорте или нет? Мои родители всю жизнь нерегистрированные прожили. Сожители – слово из советского застоя. Или ментовского жаргона.

- А я и есть бывший мент, и ты прекрасно это знаешь. Да и там нас бы назвали не супругами, а сожителями. Ты – сожительница.

- И что? Это что, дает тебе право шляться, где хочется? Трахаться по саунам и приходить домой, когда вздумается?

- Маш, я не изменюсь. Или мы живем так, или никак вообще.

- А если я рожу? Если у тебя будет ребенок, ты так и останешься сожителем? Дядей, живущим с мамой собственного сына?

- Мне не нужны сейчас дети. А может, и вообще не нужны. Я не люблю детей, и я тебе об этом говорил. Или ты пьешь свои таблетки и дальше, или..

- Поздно, батенька, я беременна. Уже два месяца как. Но ты настолько всегда занят собой, что ничего не замечаешь.

До меня медленно доходил смысл её слов.

- Ты же пила таблетки! Как беременна! Каких к черту два месяца?

- Я не собираюсь травиться противозачаточными всю жизнь. У меня от них вся флора нарушилась. Врач посоветовала сделать перерыв и надеть на тебя презики. Но ты же их на дух не переносишь. А тебе про залет не говорила, потому что знала твою реакцию. Когда ты меня чуть не задушил, хотела сделать аборт. А потом испугалась за тебя и передумала. Я хочу ребенка. Твоего ребенка, и не буду от него избавляться, хоть заорись.

Орать и вправду хотелось. Гандонами я пользовался только с парнями и с проститутками. С Машкой для остроты ощущений не хотел их надевать категорически, особенно когда мы стали с ней жить.

- Ты сделаешь аборт, или можешь подавать на алименты. Мне ребенок не нужен. - Еле сдержал себя, чтобы не перейти на крик.

Вот и решение. Вот и приплыли. Она сейчас встанет и уйдет. Родит нашего ребенка и будет растить его одна. А я останусь с Данькой. Или она сделает аборт и все останется, как есть.

Схватив пачку сигарет, вылетел на площадку. Руки тряслись. Внутри страх и злость. Я испугался. Испугался ребенка. Это не правда, что я не могу терпеть детей. Я нормально к ним отношусь. Но на хрена пацану папка гомик? Что я ему скажу, когда он вырастет? "Извини, сына, но папаша твой пидорас, поэтому по девкам мы вместе ходить не будем". Как будто все отцы ходят с сыновьями по девкам. Господи, какой-то пиздец. И ни раньше, ни позже. Да если Данька узнает, что Машка беременна, он пнёт меня тут же.

Может, она все же сделает аборт? Я ведь не смогу её бросить. Не смогу. Я же не совсем ублюдок по жизни. Бросить беременную бабу - последнее дело. Особенно если ты с ней живешь. Люди уже родившихся детей бросают, а я здесь сопли развожу. Мозги сейчас закипят. Черт, что же делать?

Выкурил две сигареты кряду. Нервы ни к черту. Ни хрена этот перекур не помог. Сейчас бы стакан водяры заглотнуть.

Зашел домой. Машка лежит на кровати и, уткнувшись в подушку, воет. Не плачет, а именно воет. У меня волосы дыбом и мороз по коже. Мать когда-то так выла, а я плакал маленький рядом. Гладил её по плечам и просил: «Мама не надо. Ну, пожалуйста, не надо». Картинка, как будто вчера это было.

А если моему пацану попадется такой отчим, как мой отец? Убью на хрен. А если они уедут, и я не буду об этом знать?

Куча мыслей. Не нужных, не правильных. А она уже не воет, а скулит.

И я не выдерживаю, падаю на кровать, прижимаю к себе:

- Если ты родишь, и мы будем жить, это не значит, что я не буду гулять. Так что думай сама.

Она всхлипывает мне в шею, по коже горячие слезы.

- Димка, я дура, я ведь люблю тебя, хоть и знаю, что ты меня нет. Но ты только представь, родится маленький, черненький, весь в тебя. Как ты можешь заставить меня его убить?

Я прижимаю её крепче.

- Никак. Не могу.

Она, наплакавшись, засыпает у меня на плече. У меня же сна ни в одном глазу.

Что теперь будет? Как же круто изменилась моя жизнь. Я совершенно не был готов к таким радикальным переменам. Сначала безудержная симпатия к практиканту, теперь ребенок. Осталось еще работу сменить, и вообще будет полный пиздец.

Даньке я ничего не скажу. Завтра сниму квартиру, а там будь что будет. Может, мне все же удастся со временем изменить его взгляды на жизнь.

Мне страшно. По-настоящему страшно, как в детстве, когда я только понял, что мне нравятся не девочки, как всем остальным, а пацаны. Я боюсь этих перемен. Боюсь и хочу их. Все сразу. Хочу Данила и ребенка.

Хочу Данила и семью. И еще хочу, чтобы мой ребенок никогда не узнал, что его отец трахается с парнями. А не трахаться я не могу. Если только стать импотентом.

«Когда-нибудь, всё тайное становится явным» - эта мысль засела в голове, как заноза. С нею я и заснул.

Глава 30

Трах в машине подействовал на Данила, как хороший допинг. Настроение было просто отличное. На душе легко, как никогда. Все сомнения и самокопания улетучились. Ему было хорошо с безопасником, и в отношениях, и в сексе. То, что Дмитрий несвободен, пока не очень волновало Даньку. Об этом он старался не думать. Ведь это, в первую очередь, проблемы самого Саныча, и их интрижка на его совести.