Сабриэль - Никс Гарт - Страница 14

С трудом она заставила себя прыгнуть на последний камень и свалилась на деревянные мостки. Даже ее веки не желали шевелиться, и она видела только то, что находилось прямо перед ее глазами. Глядя на доски, она доползла до ворот.

Ворота растворились, впуская Сабриэль во двор, мощенный старинным кирпичом цвета румяных яблок. От кирпичной мостовой ответвлялась дорожка, которая вела к нежно-небесной двери дома, особенно яркой на фоне белокаменных стен. Из пасти бронзовой львиной головы свисало кольцо. На грубом половичке у двери возлежал белый кот.

Сабриэль легла на кирпич и, смахнув рукой слезы, улыбнулась коту. Кот потянулся, повернул голову и открыл сияющие зеленые глаза.

— Привет, киска, — прохрипела Сабриэль закашлявшись. Она заставила себя подняться, наклонилась, чтобы погладить кота, и окаменела — она увидела на шее кота ошейник и висящий на нем крохотный колокольчик. На красном кожаном ошейнике виднелось самое сильное из всех виденных Сабриэль заклинаний Хартии, а колокольчик был миниатюрным Саранетом. Это был вовсе не кот, а создание Свободной магии.

— Аборсен, — промяукал кот, разинув розовый ротик. — Ты пришла вовремя.

Сабриэль ошеломленно уставилась на кота и затем, вконец обессилевшая, упала в обморок.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Проснулась Сабриэль в мягкой пуховой постели, на шелковых простынях под пушистым одеялом. Мягко светились зажженные свечи. Огонь, горевший в камине, бросал розовые блики на красный кирпич обрамления и на вощеные, красного дерева панели стен. Над головой Сабриэль нежно мерцали серебряные звезды, рассыпанные по синей бумаге потолка. Окна в противоположных стенах комнаты были закрыты шторами, поэтому Сабриэль не смогла определить, какое сейчас время суток. Также она не могла понять, где очутилась и как попала в эту комнату. Несомненно, это был дом Аборсена, но последнее, что помнила Сабриэль, был обморок на пороге этого дома.

Сабриэль осторожно подняла голову, чтобы оглядеться, и тут же встретилась взглядом с зелеными глазами кота, который не был котом. Создание лежало в конце кровати, у ног Сабриэль.

— Кто… что ты такое? — встревоженно спросила Сабриэль, неожиданно сообразив, что она не одета, что она лежит голая под нежными простынями. Ощущения приятные, но вызывают чувство незащищенности. Глаза метнулись к поясу с мечом и перевязи с колокольчиками, кем-то заботливо повешенным на крюки около двери.

— У меня несколько имен, — ответил кот. У него был странный голос: и мяукающий, и мурлыкающий, и слегка повизгивающий. — Ты можешь называть меня Моггет. Я бываю очень разным, но главным образом я слуга Аборсена. Если тебе не трудно, сними с меня ошейник.

Сабриэль улыбнулась и покачала головой. Кем бы ни был Моггет, единственная вещь, которая делала его слугой Аборсена или кого-нибудь еще, был этот ошейник. Знаки Хартии на нем объясняли это совершенно точно. Как могла понять Сабриэль, заклинание на ошейнике было очень древним. Вполне возможно, что Моггет был таким же старым духом Свободной магии, как сама Стена, или даже старше. Сабриэль удивило то, что отец никогда не упоминал о нем. И внезапно острая боль заставила ее вскочить, чтобы разыскать здесь, в этом доме, своего отца, чтобы разогнать все ужасы.

Кот потянулся и одновременно пожал плечами. Она или он? Сабриэль чувствовала, что кот, несомненно, мужского рода. Он спрыгнул на паркетный пол и двинулся к огню. Сабриэль стала следить за ним и увидела, что тень от кота вовсе не была тенью кота.

Стук в дверь прервал ее наблюдения. От этого резкого звука Сабриэль нервно вздрогнула.

— Это всего лишь один из слуг, — покровительственно сказал Моггет. — Посланник Хартии, к сожалению, весьма низкого уровня. У него всегда подгорает молоко.

— Войдите, — сказала Сабриэль. Голос ее дрожал, и она подумала, что нервозность и слабость пока еще не прошли.

Дверь тихо отворилась, и в нее вплыла невысокая фигура, очень похожая на привратника у выхода из скалы. Тот же опущенный на глаза капюшон, только одеяние не черное, а светло-кремовое. На одной его руке висело простое льняное нижнее белье, на другой — толстое полотенце, в руках он держал длинное шерстяное верхнее платье и мягкие туфли. Не произнеся ни слова, вошедший сложил вещи у ног Сабриэль. Затем он подошел к фарфоровой ванне, стоявшей на серебряной подставке слева от камина, и открыл бронзовый кран. Ванна стала наполняться горячей водой, имеющей неприятный сернистый запах. Сабриэль сморщила нос.

— Это вода из горячего источника, — прокомментировал Моггет. — Через некоторое время ты перестанешь ощущать неприятный запах. Твой отец всегда говорил, что возможность пользоваться горячей водой стоит того, чтобы этот запах потерпеть. Или это говорил твой дедушка? А может быть, пра-пра-бабушка? Ох, память, память…

Слуга стоял неподвижно до тех пор, пока ванна не наполнилась, затем завернул кран, потому что вода дошла до края и перелилась на пол рядом с Моггетом. Моггет вспрыгнул на ноги и отскочил в сторону на безопасное расстояние. Как настоящий кот, подумала Сабриэль. Она любила котов. В школе жила толстая и пушистая кошка по имени Бисквит. Сабриэль вспомнила, как кошка спала на подоконнике, а затем вспомнила о самой школе и о своих подругах. Ей захотелось представить, чем они сейчас занимаются. Ее ресницы задрожали, когда она вспомнила класс этикета и учительницу, рассказывающую о серебряной столовой посуде…

— Вода остынет, — напомнил Моггет, вспрыгнув на кровать. — Через полчаса накроют стол к обеду.

— Они? — спросила Сабриэль, села на кровати и потянулась за тапочками и полотенцем, приготовившись выбраться из-под одеяла.

— Они, — сказал Моггет, качнув головой в сторону посланца, который отступил на шаг от ванны и держал в руках кусок мыла.

Сабриэль встала в ванну, полотенце опустилось в воду вместе с ней, когда она присела. Вода была приятно горячей, но прежде, чем она пошевельнулась, посланец подошел к ванне и, сняв с Сабриэль полотенце, начал мылить ее тело. Особенно старательно он намыливал волосы.

— Что ты делаешь? — воскликнула Сабриэль, но холодные руки посланца продолжали скрести ее спину, грудь и живот. — Прекрати! Я уже достаточно большая, чтобы мыться самой! Спасибо!

Но техника мисс Прионт в обращении с домашними слугами-посланцами не имела никакого успеха. Слуга продолжал намыливать и тереть Сабриэль, время от времени поливая ее горячей водой.

— Как его остановить? — крикнула она Моггету, когда новая порция горячей воды обрушилась на ее голову.

— Никак, — ответил Моггет, который явно получал большое удовольствие от этого спектакля. — Этот особенно упорный.

— Что ты! Ой! Перестань! Значит, их тут много?

— Да, в этом месте их много, — сказал Моггет. — Каждый Аборсен делал себе своих. Возможно, они становились такими, как этот, спустя несколько столетий. Привилегированные семейные слуги, которые считают, что знают все лучше всех. Практически люди, но в самом плохом смысле этого слова.

Посланец на минуту прекратил свою работу и плеснул водой на кота. Кот завопил и спрятался под кровать.

— Ну хватит, спасибо! — произнесла Сабриэль, когда последняя порция воды пролилась на кафельный пол под ванной. Похоже, что и сам посланец решил закончить мытье. Он взял полотенце и начал вытирать Сабриэль. Она стала выдергивать у него полотенце, но посланец был непреклонен и сам вытер ее волосы. Наконец она надела белье, верхнее платье и начала причесываться.

Ей очень понравились серебряные ключи, вышитые на черном верхнем платье, она любовалась чудесным узором, когда где-то в доме прозвучал гонг и слуга-посланец открыл дверь. В то же мгновение с криком «Обед!» в дверь кинулся Моггет.

Стол был накрыт в главном зале дома, который занимал половину первого этажа. На западной стороне длинной комнаты от пола до потолка поднимался витраж. На нем были изображены сцены строительства Стены. Витраж, как и многие другие вещи в доме, был заполнен знаками магии Хартии. Когда Сабриэль увидела, как лучи солнца освещают фигуры строителей Стены, она предположила, что витраж был вовсе не стеклянным. На одеждах строителей можно было различить уже знакомые знаки Хартии, которые создавали узор. По свету, шедшему через окно, Сабриэль поняла, что наступают сумерки. Значит, она проспала целый день, а может быть, и два.