Колумб - Гурьян Ольга Марковна - Страница 2

— Я не стану спорить с тобой, — ответил Колумб, — тебе этого не понять. Но, будь у меня карта и корабль, я уплыл бы на поиски Индии.

Ему ответил громовый хохот.

— Да та не сумеешь и сесть на этот корабль! — кричал Корреа.

— Нет, — кричала Фелипа, — вы послушайте, что ему взбрело в голову!

Тогда Колумб тоже закричал:

— Замолчите, вы! — бросил на стол недоеденный кусок хлеба и ушёл к себе — зарыться в книги, читать об этой прекрасной Индии, о серебряных стенах и золотых башнях, о перце, алоэ и жемчугах.

И в этот вечер он, внезапно решившись, на самой лучшей своей латыни написал письмо Тосканелли и попросил его прислать карту и описание, подобные тем, которые были посланы португальскому королю.

Письмо вскоре было отправлено с кораблём, шедшим в Италию, и Колумб стал ждать ответа.

Весной Фелипа родила мальчика и назвала его Диего.

Колумб стал реже уходить к себе. Он часами сидел, качая колыбельку ребёнка, баюкал его и научился пеленать.

Однажды Фелипа злобно крикнула:

— Радуйся! Подрастёт — будет такой же нищий бездельник, как его отец.

— Никогда этого не будет, — ответил Колумб. Он пошёл к Корреа и попросил устроить его на корабль.

Корреа обрадовался, что Колумб наконец-то образумился.

Первый приставший к Порто-Санто корабль шёл в Англию, Корреа сам поговорил с капитаном, усердно просил его, и Колумба взяли на корабль. Обязанности его были неопределённы. Он ехал не то писцом, не то помощником, не то пассажиром, не то учеником. Но, когда Корреа увидел, как неловко Колумб движется по палубе, он мрачно подумал, что, наверно, с первым попавшимся встречным кораблём снова пришлют ему на хлеба этого неудачника.

Эти ожидания не оправдались.

Проходил месяц за месяцем, у Диего уже прорезались зубки, и ясно было, что он будет такой же рыжий и горбоносый, как его отец, а, Колумб всё ещё не возвращался. Видно, всё ещё плавал; если только не выбросили его за борт за его грубость или, за полной непригодностью, не высадили в каком-нибудь порту без денег и без возможности вернуться.

Глава третья

О том, как он плавал на север и на юг

Но Колумб вернулся. Он почти ловко выпрыгнул на берег. Он привёз с собой несколько золотых монет. Он схватил Диего и поднимал его и повёртывал, не мог наглядеться. Он отдал все деньги мальчику, а тот рассыпал их по полу и стал играть в волчки. Монеты закружились и засверкали, Фелипа бросилась их подбирать, Диего заплакал.

К вечеру все помирились, и Колумб начал рассказывать о своём плаванье. Он говорил — его нельзя было прервать, — он говорил не останавливаясь, не замечая, что Фелипа пожимает плечами, Корреа смеётся, а его жена дремлет.

Он рассказывал, что уплыл далеко к северу, за Англию, побывал на острове Тайль, который древний географ Птоломей называл Фулой. Там день равен ночи, и они длятся по полугоду, и солнце всходит раз в году и раз в году закатывается. Но он был там, когда солнце светило без отдыха и ночи были белые. И он видел там фонтаны кипящей воды, столбы горячего пара, вулканы, вырывающиеся из земли. Он видел там, как морской прилив подымался и опускался на двадцать шесть сажен и шёл на берег стеной, такой высокой, что закрывал небо, а когда вода отступала, то море разверзалось бездной. И лежит этот остров под семьдесят третьей параллелью, а не под шестьдесят третьей, как говорят иные.

— Как же это тебе удалось определить широту точнее, чем говорят иные? — насмешливо спросил Корреа.

Но, увлечённый своими рассказами, Колумб не заметил насмешки.

— Другие вычисляли её путём наблюдения высоты Полярной звезды либо посредством таблиц солнечного склонения. На корабле была астролябия — прибор для измерения углов. Ею не пользовались, не доверяя новшеству. Я делал наблюдения с её помощью.

— Какой же ты учёный, — сказал Корреа. — Может, ты мне ещё объяснишь, учёный человек, как ты попал на этот Тайль, когда корабль дальше Англии не заходил?

Колумб ответил нетерпеливо и надменно:

— Пока корабль занимался торговлей в Бристоле, я отправился в плаванье на бристольском корабле с целью получить сведения по морскому делу.

— И много ты их получил?

— Как видишь, я исправил ошибку в географических картах, наблюдал явления природы и собрал сведения о землях, лежащих на запад и на северо-запад. Там должен быть остров, открытый Эриком Красным и названный им «Зелёной землёй» — Гренландией. Быть может, эта земля связана с Катаем, который лежит севернее Индии, в более высоких широтах. И, будь у меня свой корабль, я несомненно попытался бы доплыть до этой Гренландии и, быть может, открыл бы северный путь в Индию.

— Если бы только не посадил свой корабль на мель при выходе из Порто-Санто, — сказал Корреа и пошёл навестить капитана.

— Ах, чорт побери этого вашего Колумба! — сразу заговорил капитан. — Десятки раз хотелось мне избить его до полусмерти, высадить на берег, выбросить за борт. Если бы не моё к вам уважение, сеньор Корреа, едва ли хватило бы у меня терпения доставить вашего родственничка обратно на Порто-Санто.

— Ну-ну, чем же он так плох? — неуверенно сказал Корреа.

— Это самоуверенный невежда, всех поправляет и учит, а сам не может справиться с самым простым делом. Поручили ему вычислять пройденное расстояние, так он даже этого не сумел сделать, — жаловался капитан.

— Не забывайте, дружище, что Колумб молодой моряк, а способы вычисления пройденного пути рассчитаны на опытный глаз.

— Ах, чорт меня побери, какое мне дело до того, опытен его глаз или не опытен! Он наделал таких ошибок, что пока я не пристал к первой гавани, я всё никак не мог определить, где же находится мой корабль — на пути в Англию или по дороге к чорту на рога. А кроме того, этот Колумб груб с матросами. Я их сам не балую и не нежничаю с ними, но этот Колумб держал себя с ними так, будто он какой-то принц пли другая важная птица, а такое важничанье хоть кого выведет из себя.

— Мне всё это очень неприятно слышать. Не ожидал я от него таких поступков.

— Если бы вы знали, как он мне надоел! Он так и ходил за мной следом, всё время расспрашивал, что к чему и почему, и зачем я так скомандовал, а не иначе, и отчего я так распорядился, а не по-другому. До чего навязчивый человек, сил моих нет!

— Он, видно, хотел поучиться у вас, — сказал Корреа. — Он, видно, понимал, какой вы опытный и великий моряк.

— А если он хотел учиться, — рассердился капитан, — то люди за ученье платят и спасибо говорят. А он вместо того ещё поругался со мной.

— Да что вы?

— Да, чорт меня побери! Когда я выплатил ему вознаграждение, совершенно незаслуженное вознаграждение, он стал требовать больше и жаловаться, что его обманули. Это меня обманули, а не его! Это вы меня обманули, сеньор Корреа, когда подсунули мне такого помощника. Я к вам зла не питаю, но чорт меня побери, если я ещё раз возьму его с собой в плаванье!

Корреа был очень огорчён этим отзывом, но подумал, что кой-чему Колумб несомненно научился, а промахи извинил его неопытностью и постарался поскорей устроить его на другой корабль.

Удобный случай скоро представился. Капитан корабля, шедшего в Гвинею, случайно остался без помощника и согласился взять на его место Колумба. Корреа напутствовал его множеством советов, но, увы, впрок они не пошли.

На этот раз Колумб вернулся раньше времени, денег не привёз совсем, но зато очень много рассказывал о красоте и живописности африканского побережья.

Маленький Диего слушал, широко раскрыв глаза, о диковинных зверях, покрытых тяжёлой складчатой кожей, словно рыцарь латами, с носом, длинным, до самой земли, качающимся при ходьбе. Тут Колумб согнул спину, прижался носом к плечу, опустил руку, и показал, как качается нос у этого зверя, а Диего залился звонким смехом и тоже помотал головой.

И ещё Колумб говорил о речных коровах, которые целые дни лежат в реке, высунув над водой тупые морды, а ноздри у них то подымаются, то опускаются, и похоже, будто это не ноздри, а глаза, и они высматривают добычу.