Аборсен - Никс Гарт - Страница 6

Билгейр — было имя пятого колокольчика. Мыслитель. Этот колокольчик восстанавливал память, потерянную в Смерти, но в руках колдуна мог превратиться в грозное орудие, расщепляющее разум противника. Иногда Билгейр разрушал сознание самого колдуна, потому что этот колокольчик очень любил звук собственного голоса и не упускал удобного случая, чтобы прозвучать.

Шестым колокольчиком был Саранет, также известный как Связыватель. Саранет был любимым колокольчиком всех Аборсенов. Большой, заслуживающий доверия, он был сильным и честным, мог остановить Смерть. Саранетом пользовались для того, чтобы победить и повязать Мертвого, сделать его послушным желаниям и воле владельца колокольчика.

Лираэль засомневалась, дотронуться ли ей до седьмого колокольчика, самого могучего из всех, но чувствовала, что должна это сделать, хотя он был холодным и пугающим.

Астарель. Скорбящий. Колокольчик, посылающий любого, кто его услышал, в Смерть.

Лираэль внимательно осмотрела мешочки с колокольчиками, убедилась, что все кожаные язычки на месте и тесемки хорошо завязаны, и, наконец, надела перевязь. Теперь колокольчики принадлежали ей.

Сэм дожидался ее снаружи, сидя на ступеньках перед парадной дверью. Он тоже был вооружен и соответственно экипирован, хотя у него не было ни стрел, ни перевязи с колокольчиками.

— Я нашел все это на оружейном складе, — сказал он, поднимая меч и поворачивая лезвие так, что Лираэль смогла увидеть на стали знаки Хартии. — Этот меч не имеет имени, но он заговорен на разрушение Мертвых.

— Лучше поздно, чем никогда, — многозначительно заметил Моггет, сидевший на ступеньке рядом с Сэмом.

Не обращая внимания на кота, Сэм вытащил из рукава лист бумаги и протянул его Лираэль

— Вот послание, которое я отправил с соколом-посланником в Еархедрин. Пост Охраны оттуда пошлет его к Стене, потом оно будет передано в Анселстьерру… и будет… послано родителям в Корвер.

Королю Тачстоуну и Сабриэль

Посольство Старого Королевства

Корвер

Анселстьерра

Копия — Эллимер через сокола-посланника

Дом окружен мертвыми плюс Клорр теперь Великий Мертвый точка Хедж колдун точка Ник с Хеджем точка Они откапывают зло около Эджа точка Идем Эдж я плюс тетя Лираэль бывшая Клэйр теперь наследная Аборсен точка Плюс Моггет плюс собака Лираэль точка Хотим сделать что сможем точка Шлите помощь приезжайте сами чрезвычайно срочно Сэмет конец

Послание составлено довольно странно, но в нем есть смысл, подумала Лираэль. Вероятно, телеграфный стиль был правильной формой связи, даже если сообщение посылалось не по телеграфу.

— Надеюсь, что сокол все сделает как следует, — сказала Лираэль Сэму, возвращая письмо.

В тумане мелькнули тени Кровавых Ворон, стая скелетов птиц, оживленных простым Мертвым духом. Сокол-посланник должен пролететь, минуя их. Возможно, его поджидают и другие опасности, прежде чем он долетит до Бархедрина и Билайзера.

— Мы не можем рассчитывать на помощь, — заметила Собака. — Вы готовы отправиться к колодцу?

Лираэль спустилась со ступенек и сделала несколько шагов по мощеной дорожке. Она передвинула свой рюкзак за плечами повыше, подтянув тесемки. Затем посмотрела на солнечное небо, голубым оставался лишь небольшой его кусочек над Домом, посмотрела на стену тумана, наступавшую с трех сторон, и на дымку над водопадом.

— Полагаю, я готова, — ответила она.

Сэм поднял свой вещевой мешок, но прежде чем он успел забросить его за спину, туда впрыгнул Моггет и скрылся под клапаном верхнего кармана, откуда теперь видны были только зеленые светящиеся глаза и белое ухо.

— Запомните, я предупреждал, — заметил он. — Разбудите меня, когда случится то ужасное, что должно случиться. Если это произойдет, я могу вымокнуть.

Не дожидаясь ответа, Моггет зарылся поглубже, и даже глаза и ухо его исчезли из виду.

— Почему это я должен его нести? — сердито спросил Сэм. — Ему же полагается быть слугой Аборсена.

Из рюкзака высунулась лапа, и когти легко царапнули шею Сэма, но кожи при этом не повредили. Сэм вздрогнул не столько от боли, сколько от неожиданности и выругался.

Собака подпрыгнула, ударила по рюкзаку лапой и сказала:

— Никто не понесет тебя, если будешь плохо себя вести, Моггет.

— И больше не получишь никакой рыбы, — пробормотал Сэм, потирая шею.

То ли подействовали обе эти угрозы, то ли Моггет уже заснул, но лапа больше не появлялась из рюкзака, и ехидный голос больше не раздавался. Собака отскочила, Сэм поудобнее устроил мешок за плечами, и они двинулись по дорожке.

Когда дверь Дома за ними закрылась, Лираэль обернулась и увидела, что к стеклам окон прижались лица посланников. Их плащи с капюшонами выглядели, как кожа некоего гигантского существа. Они не махали руками и совсем не двигались, но Лираэль почувствовала, что они прощаются, будто не веря в то, что она вернется в Дом.

Колодец был всего в тридцати шагах от парадного входа. Он прятался в кустах роз, стебли которых Лираэль и Сэм раздвигали руками. Шипы у этих цветов были необычно длинные и острые, они очень больно кололись и царапались. Лираэль никогда не приходилось ухаживать за цветами. У Клэйр были подземные сады и теплицы, освещаемые знаками Хартии, но там в основном выращивали овощи и фрукты, и был только один сад, где росли розы. За розовыми кустами Лираэль увидела круглую деревянную крышку из дубовых планок, около восьми футов диаметром, утопленную в низкой стенке из белых камней. В четырех местах бронзовые цепи, приделанные к крышке, крепились к этой стенке, и висячий замок не был нужен.

Знаки Хартии на запирание мелькали на бронзе и дереве, их было видно, когда на них попадал солнечный свет, но едва Сэм прикоснулся к крышке, знаки засияли ярко и ослепительно.

Сэм положил руку на бронзовую цепь, почувствовал в ней знаки и стал их определять. Лираэль заглянула через его плечо. Она не знала и половины этих знаков, но Сэм произносил их названия, будто они были ему хорошо знакомы.

— Ты сможешь это открыть? — спросила Лираэль. Она знала заклинания на открывание дверей и ворот, у нее был опыт открывания дорог в самых разных местах, которых она могла и не знать, постоянно находясь в Великой библиотеке Клэйр. Но инстинктивно она чувствовала, что здесь ее знания не помогут.

— Думаю, смогу, — неуверенно ответил Сэм. — Здесь заклинание необычное и слишком много знаков, которые мне неизвестны. Насколько я понимаю, существуют два способа, чтобы открыть крышку. Один мне совсем непонятен. Но другой…

Его голос задрожал, когда он снова прикоснулся к цепи и знаки Хартии с бронзы перебежали на его кожу, а затем уплыли на дерево.

— Я думаю, что надо подышать на цепи… или поцеловать их… только это должен сделать определенный человек. Заклинание говорит: «Дыхание моих детей». Но я не понимаю, что это за дети и что это вообще означает. Полагаю — какие-то дети Аборсена.

— Попробуй, — предложила Лираэль. — Сначала подыши.

Сэм с сомнением наклонил голову, глубоко вдохнул и дохнул на цепь.

Бронза от его дыхания затуманилась и потеряла свой блеск. Знаки Хартии замигали и задвигались. Лираэль задержала дыхание. Сэм разогнулся и отодвинулся чуть в сторону, в то время как Невоспитанная Собака подошла ближе и потянула носом воздух.

Внезапно цепь загрохотала, и все отскочили назад. Затем из казавшегося таким нерушимым камня выдвинулось еще одно звено цепи, за ним еще одно, еще и еще… и вот вся цепь кольцами опустилась на землю у их ног. За несколько секунд вытянулось шесть или семь футов цепи.

— Хорошо, — сказала Собака. — Теперь давай ты, госпожа.

Лираэль встала на колени около другой цепи и легко дохнула на нее. Ничего не произошло, и Лираэль почувствовала, как ее охватила неуверенность. Понимание того, что она — Аборсен, было столь новым, столь странным, что для нее естественным было во всем сомневаться.

Однако цепь затуманилась, засветились знаки Хартии, и из камня со скрежетом стала выползать цепь. Скрежет эхом отозвался на другой стороне колодца, где Сэм уже дохнул на другую цепь.