Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мэр - Астахов Павел Алексеевич - Страница 49


49
Изменить размер шрифта:

Чинно и торжественно процессия удалилась с площади. Как только последний прихожанин скрылся за дубовыми вратами храма Иоанна Предтечи, на улице вдруг подул прохладный ветерок, а яркое солнце стало меркнуть в пролетающих по небу облачках. Редеющий коммунистический митинг во главе с Аликом, который успел за это время обежать всех демонстрантов и разлить им по сто граммов «наркомовских», остался в полном одиночестве на опустевшей городской площади. Даже несколько милицейских патрулей, наблюдавших со стороны за этим импровизированным противостоянием, уже забрались в свои голубые «уазики» и тоже чем-то подкреплялись. Команды уходить до окончания судебного заседания у начальника митинга не было, и он пытался восстановить порядок в давно уже нестройных и теперь еще и нетрезвых рядах:

– Товарищи, товарищи, спокойно! Сейчас можно пока опустить наглядную агитацию и передохнуть, но не расходиться. Митинг до 16.00! Еще только 11.20! Кто будет нарушать дисциплину – оштрафую.

Однако подчиненные, призванные изображать красных патриотов, не внимали уговорам «комиссара» и постепенно стали расползаться в стороны. Тогда Алик решил приободрить стариков и, мотнув головой, закричал:

– Мы же победили! Видали, сам митрополит и тот бежал! И эти, с хоругвями, тоже сдались и разбежались! Ура, товарищи! Три раза!!!

Нестройные голоса выкрикивали «ура» и вразнобой затянули: «Вихри враждебные веют над нами…» Как только митингующие провыли последний куплет, солнце внезапно моргнуло дрожащим светом и погасло, спрятавшись за налетевшей неведомо откуда тучей. Мрачная серая мгла опустилась на судебный двор и постепенно расползлась по всем улицам и переулкам. Вслед за ней потянулся холодный пронизывающий ветер, поднявший столбом пыль, мелкий мусор и прошлогоднюю листву в воздух. Все больше и больше разрастаясь, вихрь поглотил суд, двор и, казалось, накрыл своим мусорным покрывалом весь город. Митингующие бросали плакаты, флаги, терли глаза, кашляли и испуганно спешили прочь от пылевого смерча, разгулявшегося в обезглавленном городе-герое. Пришло время торжества мусора, мерзости и подлости…

Опека

Алена послушалась Павлова и не появлялась в суде. Тем более что ей следовало лично зайти в опекунский совет. И, разумеется, Кротов оказался прав. Такой закостенелой бюрократки, какая сидела там, она еще не встречала.

– Вы ведь не зарегистрировали брак с Игорем Петровичем? – сухо, словно видела Первую леди города в первый раз, поинтересовалась эта тетка.

– Нет, – столь же сухо ответила Алена Игоревна. Объяснять каждой дуре с педучилищем за спиной все перипетии своего гражданского брака она не собиралась.

– Тогда вы поторопились, – мстительно сказала тетка и вернула бумаги, даже не посмотрев в них.

– Вы хотя бы гляньте, – вежливо предложила Алена.

Тетка сделала мертвые глаза:

– Мы обязаны думать о будущем ребенка, и желательно, чтобы его приемная семья была благополучной.

Алена густо покраснела и молча взяла бумаги. Двинулась к двери, остановилась, развернулась и… ничего не сказала. В отличие от этой… дамы, она думала о Леночке каждый день. Поэтому она уже не могла себе позволить ни взорваться, ни тем более нахамить.

Удав

Петр Владиленович Козин был в растерянности. Его главный враг – Лущенко – сидел в тюрьме и обвинялся в самых позорных статьях чиновничьего кодекса чести, но это не изменило ровным счетом ничего. Его гражданская супруга Алена по-прежнему правила бал, а прежний подручный Сериканов словно надел на себя маску с прической ежиком, бородкой и грустными внимательными глазами прежнего мэра.

Нет, слухи о том, что Сериканов прямо сейчас усердно вылизывает всех, от кого хоть как-то зависит его положение, ходили. А кое-что о перераспределенных квартирах и мгновенно изгнанных слишком ярых союзниках Лущенко было известно достоверно. Но в целом Сериканов держал «генеральную линию» так ровно, словно Игорь Петрович никуда и не делся, а так и висел грозным призраком над своим, то есть уже над бывшим своим, служебным креслом.

Козин понимал, что отчасти такая ситуация поддерживается огромным бизнесом Алены: контракты были заключены и выполнялись, налоговая получала свои проценты, СЭС и пожарные – свои привычные взятки, а невидимые кремлевские «партнеры» Сабуровой – свои невидимые откаты.

Чтобы сломать эту схему, надо было свалить Алену. Но вот это оказалось почти невозможно.

– Ну, ты наивный, блин, Петя, – сказал ему при первой же встрече Брагин. – Ты где вырос? В заповедных лесах?

– Но ведь Алене все равно без Лущенко города не удержать, – возразил Козин. – Все равно ведь ее поделят!

Брагин пожал плечами:

– Знаешь, Петя, если дойдет до дележа Алениных бабок, я бы тебе посоветовал подальше держаться – и от ее контрактов, и от ее подрядов, и даже от ее дома.

– Почему это? – вскинулся Козин.

– Отловят, нашинкуют и закопают. Ну, или белым медведям скормят – я уж и не знаю…

Петр Владиленович обиженно хмыкнул, а Брагин на мгновение задумался и добавил:

– Знаешь, Петя, почему я цел до сих пор?

Козин с равнодушным видом пожал плечами: его это не интересовало.

– А я выполняю первое правило удава, – серьезно объяснил Брагин. – Глотай только то, что в рот залезает и в брюхе помещается. Иначе – верный заворот кишок.

Петр Владиленович ненавидяще глянул на Брагина, язвительно поблагодарил его за совет и распрощался. Он знал это правило всегда и понятия не имел, почему выпустил его из виду.

– А как же тогда демократия? – Вопрос повис в воздухе.

Выходило так, что равенство возможно лишь среди равных размерами пасти.

Прелюдия

Каждое музыкальное произведение имеет прелюдию, каждый роман – пролог, а каждый судебный процесс – предварительное заседание. Именно в предварительном судебном заседании выясняется отношение сторон к предстоящей судебной схватке. Здесь можно впервые увидеть своего будущего судью и обвинителя. Появляется возможность примериться к будущей обстановке процесса. Наконец, обжить скамью подсудимых. Все чаще она не просто зарешечена, а забрана стеклом, как аквариум. Подсудимые словно брошенные в стеклянную банку рыбки, которых даже не слышно, если только председательствующий судья не включит микрофон.

Эти стеклянные камеры стали устанавливать после вопиющего побега троих заключенных прямо во время процесса из зала суда. Пока прокурор зачитывал обвинительное заключение, трое подсудимых незаметно раскручивали винты на решетке. Остается загадкой, почему конвой не заметил этих механиков. Как только передняя решетка была ослаблена, они одновременно навалились на нее и вместе с решеткой повалили на пол двух охранявших их милиционеров. Опешившие конвоиры были контужены и тут же оперативно разоружены нападавшими подсудимыми. После чего они спокойно вышли из зала суда и, закрыв за собой дверь на изъятый под дулом пистолета у судьи ключ, насвистывая, удалились.

Победители судебных решеток увековечили свой трюк, заставив хозяйственников закупать «аквариумы». Правда, лавры «аквариумистов» эти трое разделили еще с одним необычным героем судебной хроники. Он, изловчившись, схватил конвоира за ухо и оторвал его. Говорят, накануне перед процессом он во все глаза смотрел незабываемый поединок Майка Тайсона с Джерри Холлифилдом.

Лущенко ввели в зал со стороны обычного входа. Конвойной лестницы в судебный зал Колтунова не было. Также Колтунов, последний из всех судей, не спешил с установкой «аквариума». Ему искренне не хотелось лишаться возможности наблюдать за своими подопечными через прутья решетки. А главное, он твердо был убежден, что стеклянные скамьи подсудимых появились вовсе не из-за побега и оторванного милицейского уха, а по причине излишней демократизации положения заключенных и арестованных. Не секрет, что правозащитные организации постоянно давят на правительство, требуя улучшенных условий содержания под стражей, например, тех, кто еще не осужден. Вот и поддаются отцы народа на эти правозащитные штучки.