Мэр - Астахов Павел Алексеевич - Страница 20

Взбесившийся город никакой логики не признавал и того факта, что и менты должны отоспаться после ночной смены, в расчет не принимал.

Начальнику ГУВД эти дежурства были – нож к горлу, и, чтобы выяснить, сколько все это продлится и на что рассчитывать, он первым делом позвонил Игорю Петровичу. Однако разговаривать пришлось с Серикановым.

– А где Игорь Петрович? – не понял Доронин.

– В Эмиратах, – скупо отозвался Сериканов. – Они с супругой изволят в гольф играть.

Доронин растерянно хлопнул глазами и, не сдерживаясь, выматерился – тяжело, от всей души.

– И что теперь?

– Хлеб-то мы завозим, но этот психоз… сметают все.

– Я не о том, – оборвал его Доронин, – я так понимаю, у нас вот-вот митинги, никем не санкционированные, начнутся!

– Начнутся, – так же скупо подтвердил Сериканов.

– И какова позиция мэрии? Разгонять?

– Не хочется… – вздохнул Сериканов, – да и кто приказ будет отдавать? Я? Так на меня же тогда всех собак и повесят! Ты?

– Не-е, – открестился Доронин, – я – служака. Скажут – сделаю.

Повисла долгая пауза.

– Посмотрим, что Лущенко предложит, – вздохнул в трубку Сериканов. – Я думаю, он еще не раз и не два позвонит.

Шанс

Роберт Шандорович положил трубку и вдруг подумал, что это и есть его главный шанс. Да, всенародно избранным мэром ему не быть никогда.

Кондовая средняя полоса России и поныне относилась к разного рода не «Иван Иванычам» с историческим подозрением и «мочила» на выборах всех, кто не проходил первичный фэйс-контроль. Сериканов его не проходил – никак. Но вот отсидеть в положении и.о. – хотя бы с полгода – было реально.

«А ведь Козину подыграть надо… пусть подставится. А там…» За полгода в должности и.о. можно было создать очень даже приличное состояние, а то и войти в элиту! Главное, не спугнуть удачу слишком торопливыми «предварительными ласками».

Цветы

Знаменцев обогнул длиннющую очередь за «выброшенной», словно в советские времена, третьесортной мукой и двинулся к закусочной, на ходу обдумывая детали предстоящей операция. Ее не мог отменять даже внезапный «хлебный кризис».

В модном городском ресторане «Эль Мар» подозреваемые встречались неоднократно, хотя добрая половина гостей вполне подходила под этот неприятный статус – каждый по-своему и в своей области. Сюда приходили нефтяные, газовые, фармацевтические и коммуникационные олигархи, успешные тележурналисты и телемагнаты. Ну, и крупные государственные чиновники не обделяли вниманием этот рыбный ресторан. А в последние два года в «Эль Мар» стали наведываться не столько вкусно поесть, сколько обсудить, или, как говорили в этой среде, «перетереть», некоторые важные вопросы представители криминала.

Нет, в отношении всех названных гостей ресторана сомнений в их платежеспособности не возникало. А вот ставшее практически регулярным пиршество работников прокуратуры и милиции давно вызывало не удивление, а отвращение. Естественно, и те, и другие – тоже граждане: они имели право на любой отдых за свои собственные деньги, однако средний счет на человека без учета алкоголя в «Эль Мар» составлял 300-400 евро, а месячной зарплаты районного прокурора, которого с двумя заместителями считали здесь завсегдатаями, едва хватило бы на два-три таких обеда. Даже со всеми надбавками, спецпайками и премиями бюджет этих доблестных бойцов невидимого фронта не мог выдержать подобной гастрономической роскоши.

Странно, но ни один из многочисленных комитетов, советов, комиссий, фондов по борьбе с коррупцией, наплодившихся в последние годы в стране, не обращал внимания на столь очевидный факт. Не обращал бы и Знаменцев – скрипел бы зубами и проходил мимо, но – не судьба. Чем больше он узнавал об этом ресторане, тем теснее завязывались узелки будущего дела, и начаться все должно было именно здесь – поимкой подполковника Брагина.

Знаменцев нырнул в стеклянные двери и наскоро перекусил – не в «Эль Мар» – в одной популярной закусочной, где гарантировали неограниченное число подходов к шведскому столу из пятидесяти блюд всего за сто двадцать рублей. Затем прыгнул в свой сильно подержанный, справивший недавно 15-летие «Мерседес» и покатил в сторону Пушкинской площади. И понятно, что на перекрестке машину, как всегда, облепили попрошайки, продавцы поддельных часов и дети с букетиками цветов.

– Дяденька, купи, позалуста, букетик! – настойчиво и шепеляво канючил один. – Ну, позалуста! Кусать нетего, мамки не-е-ет…

Знаменцев не выдержал и приоткрыл окно.

– Сколько хочешь за цветы?

Мальчуган моментально проглотил слезы и бойким голосом отчеканил:

– Пятьсот рублей!

– Ты что, малец, обалдел?! – искренне удивился нахальству маленького торгаша полковник. – То тебе «кусать нетего», а то такие деньги требуешь. Вот сто рублей, больше не дам! Решай, а то светофор уже зеленый.

Пацан схватил протянутую сотню и сунул букет в окно. Три аккуратненькие кустовые розочки, связанные ленточкой. Знаменцев рассмеялся, проводил ушлого мальца веселым взглядом и поднес розы к лицу. От них шел слабый, едва заметный и все-таки щемящий запах лучших времен.

Гости

Роберт Шандорович встретил мэра и его супругу в аэропорту.

– Ну, что? – первым делом спросил мэр. – Хлеб есть?

– Хлеб есть, – усмехнулся первый зам, – толку нет. Все сметают. Но хуже всего, что бонзы партийные фишку просекли.

Лущенко поджал губы:

– Чего хотят?

– Митингов. Протестов. Пресс-релизов. Интервью. Скоро же выборы в Думу, самое время очки набирать.

– Сволочи… – не выдержала Алена. – Мы же договаривались не раскачивать лодку… нет, все им неймется!

– Ладно, – сосредоточился Лущенко, – с ними я поговорю. Что с хлебом делать?

– Я займусь, – отозвалась Алена. – Будет хлеб, гарантирую.

Лущенко покачал головой:

– Завтра День независимости. Если хлеба с утра не будет, мне конец.

– Если ты о Чиркове… – начала Алена и осеклась. Говорить о Чиркове при Роберте, да и вообще при подчиненных, не стоило.

Хотя и обрывать фразу на полуслове – тоже…

– Кстати, о Дне независимости, – сделал вид, что не оценил значения оговорки и последующей заминки Сериканов. – Игорь Петрович, к нам же на праздник делегаты прибывают – от Европарламента и европейских городов.

Мэр застонал. Хлебный кризис никак не отменял протокола праздника, а это был тот еще «геморрой».

– Что ж ты раньше не сказал? Кто там еще прибывает?

Роберт успокаивающе замотал головой:

– Да не волнуйтесь. Я вам докладывал еще месяц назад. Еще когда только приглашали.

– Это я и без тебя помню! – оборвал его мэр. – Ни склерозом, ни провалами памяти не страдаю. Что нового? Ты ведь об изменениях в протоколе?…

– О них, Игорь Петрович, – кивнул Роберт, – мы ведь кого приглашали?

– Кого-кого? Мэров и депутатов.

– Вот именно. А подтвердили приезд вовсе не мэры и депутаты.

– А кто же? – удивился Лущенко.

Роберт недовольно поморщился:

– Да их замы и помощники. Все какие-то третьи-четвертые лица. Даже не первые замы.

Игорь Петрович должен был отметить тот факт, что даже для Роберта – единственного первого зама мэра – пары соответствующего уровня среди гостей не находилось.

– Ах, вон оно что… – мэр задумался. – Ну, и как с ними быть?

– Как? – переспросил Сериканов и на мгновение погрузился в размышления.

– Ну же, Роберт, не тяни. Я же знаю, что ты уже все продумал!

Сериканов рассмеялся:

– Да, есть кое-какие протокольные соображения.

– Так, выкладывай.

– Значит, так… Поскольку все они третьего-четвертого сорта, но в то же время вроде как гости, то встречать их должен заместитель. Скажем, Кисляк или Усачева.

Мэр, не соглашаясь, замотал головой:

– Ой, ну слушай, Галину давай не будем вмешивать! Ей и так не просто образованием заниматься. А Кисляк вроде как в отпуск отпросился… – Он задумался. – Слушай, Роберт Шандорович, а может быть, ты?