Мэр - Астахов Павел Алексеевич - Страница 15

Сомнения зародились по поводу двух других сотрудников недавно созданного отдела – Пятакова и Гулько. На них, как на людей, причастных к поборам коммерсантов, часто указывали в оперативных донесениях осведомители. И хотя реальных доказательств их служебных преступлений пока не было, причин подозревать их месяц от месяца становилось все больше и больше. То поступали сведения, что эта парочка отпустила бандитов, то выяснялось, что именно в их районе не заводились дела по проверенным фактам вымогательства и разбоя, а то и свидетели отказывались от своих показаний.

Разумеется, эти данные требовали тщательной проверки и перепроверки. Их начальник и боевой друг Знаменцева подполковник Брагин как раз получил повышение, да и в оперативных сводках он до сей поры никак не фигурировал.

И вот на тебе…

Один из агентов неоднократно описывал связанного с Гулько и Пятаковым неизвестного ему офицера, внешне похожего на Брагина. Но первая серьезная – даже не улика еще – оперативная версия появилась только теперь.

– Марина, – вздохнул Знаменцев, – подготовь-ка мне соответствующий приказ на Брагина. Ну и… вызови оперативника, у которого состоит на связи этот источник.

Нечаянная радость

Лущенко пил чай, поглядывал на затейливую кружку в огромной руке митрополита и чувствовал себя легко и спокойно.

– Подарок святейшего патриарха, – приподнял кружку заметивший интерес мэра Гермоген. – Очень мне нравится эта кружечка.

– И правда красивая, – согласился Лущенко и глянул на часы: – Что ж, владыка, спасибо за то, что пригласили. Спасибо за то, что выслушали. За чай и угощение – спасибо. Теперь я хотел бы рассказать вам, что мы сделали.

– Ой-ой, заблагодарил меня совсем! – отмахнулся Гермоген, отставил кружку и взялся за четки. – Слушаю вас, Игорь Петрович.

– Я разобрался со стройкой нового здания прокуратуры. Выдано предписание остановить ее. Перед недавно созданной комиссией по рациональному использованию земли поставлен вопрос о сносе того, что там уже нагородили.

Четки в руках митрополита замерли.

– Более того, – продолжил мэр, – есть решение о выделении земли под строительство храма Иоанна Предтечи. Рядом с тем местом, где он стоял. Алена уже нашла единомышленников. Мои друзья подключаются. Я сам, с вашего благословения, поучаствую. Думаю, к зиме полностью отстроим.

В глазах Гермогена блеснули слезы.

– Я уж и не наделся… Спасибо, дорогой вы мой человек!

Лущенко смущенно улыбнулся, а митрополит на мгновение ушел в себя и покачал головой:

– Не зря мне сегодня Пресвятая Богородица привиделась во сне. И прямо с иконы «Нечаянная радость». Это очень хороший знак. – Он поднялся и размашисто перекрестился на домашний иконостас: – Слава тебе, Господи! На все воля Вышнего!

Лущенко снова глянул на часы. У них с Аленой было намечено на сегодня еще одно дело – может быть, самое важное за последние годы.

– Владыка, у меня просьба. Вы передайте через помощников все необходимые расчеты по площадям. Тогда мы закажем предпроект у архитектора. Все разрешения оформим быстро и без проволочек. Я сам проконтролирую.

Гермоген, заранее со всем соглашаясь, закивал, и Лущенко сделал призывающий к вниманию жест:

– Архитектор хороший. Он вам понравится. Человек скромный, тихий. Верующий. Это мой преподаватель из университета. Я его уговорил перейти в администрацию на работу. Конечно, он отказывался. Но я лично просил и, в общем, уговорил. Очень толковый. Зовут Кузьминский Василий Борисович.

Владыка приподнял брови:

– А он что, еврей?

– Честно говоря, не знаю, – пожал плечами Лущенко. – Мне кажется, нет. А что, это имеет значение?

Этот вопрос он как-то упустил из виду, наверное потому, что прежде всего ценил деловые качества Кузьминского, – некогда было обращать внимание на структуру волос и форму носа.

Гермоген, открещиваясь от возможных подозрений, замахал руками:

– Вовсе нет! Если человек добрый и порядочный, то какая разница, кто он? Если вы знаете, то храм Гроба Господня в Иерусалиме и храм Рождества в Вифлееме обслуживают в основном арабы. То есть магометане, или, как принято говорить, мусульмане.

Лущенко встал – он не мог себе позволить роскошь опоздать.

– А в Японии, в Токио, – заторопился Гермоген, – где я служил в храме Николая Идо, то есть Святителя Николая, работают даже буддисты и католики. Так что пусть ваш Кузьминский конструирует!

Лущенко кивнул, всем своим видом показывая, что ему пора.

– Но утверждать нам, – твердо подвел итог разговору Гермоген.

Брак

Если вы не верите в духовные нити, связывающие влюбленные души, и вас устраивает сугубо мирская юридическая форма существования любви, вы вполне можете обратиться в ближайший ЗАГС и оформить свой брак де-юре.

Впрочем, хотя существование семьи де-факто не отрицает имущественных прав супругов, с правовой точки зрения они будут считаться не супругами, а членами простого товарищества.

Алена и Игорь так и не оформили своих супружеских отношений. Но, несмотря на этот юридический факт, они были мужем и женой – для всех, и Алену Игоревну отсутствие штампа в паспорте вовсе не тяготило.

Не беспокоилось по поводу этой «жизни во грехе» и окружение. Светские тусовщики с большей охотой обсуждали новые наряды Сабуровой, чем отсутствие у нее обручального кольца. Конкуренты по бизнесу, всегда учитывающие возможность ее разорения, видели в этом скорее пользу, так как в вожделенном для них имуществе – случись что – не было супружеской доли. Политиков проблемы брачных, половых и семейных отношений волновали лишь в той мере, какая нужна для спекуляций и манипуляций с деньгами. Так что пальцем погрозить могли бы разве что с самого верха. Но с недавнего времени администрацию не заботили вопросы, касающиеся не только семейного уклада, но и отношения полов вообще. А ЦК КПСС никак не мог дотянуться из холодной могилы истории до современных обитателей политического Содома и кремлевской Гоморры.

Даже владыка Гермоген, давно имеющий некоторое влияние на эту семью, на браке Игоря и Алены настаивать не спешил. Много видевший владыка понимал, сколь еще многое эта пара любовников и друзей должна решить сама и для себя.

Есть то, что касается всех. Если у вас есть друг, то жизнь становится вдвойне интереснее. Если у вас есть близкий любимый человек, спутник или супруг, то жизнь превращается в увлекательное приключение. Вы можете создать семью, можете подарить новую жизнь, вы вообще многое можете, чтобы достичь главного – счастья. А для счастья необходимо совсем немного: опять-таки любить и быть любимым.

Но вот для полного счастья, так, как понимал его Лущенко, этого было мало – ему хотелось детей. Ответ на вопрос, почему «бог не дал», не могут найти миллионы бездетных пар. Лущенко полагал, что проблема бездетности – в Алене. Когда-то в юности она увлекалась туризмом, круглый год пропадала в турпоходах, а потому, видно, где-то «подморозилась». Стоит ли говорить, насколько опасно для будущей матери всякое переохлаждение? Но легче оттого, что он себе все объяснил, не становилось, а однажды увиденный старый фильм, где столь просто решалась беда одиночества, Лущенко воспринял как издевку. «Что ты ноешь? – укорял герой своего друга-сироту, грустившего, что он один-одинешенек на всем белом свете. – Женись да и нарожай себе родственников сколько душе угодно!» Однако именно этот фильм и подтолкнул его к реальным шагам.

– Все, Игорь Петрович, приехали, – доложил водитель. Мэр вздрогнул и вернулся в реальность. За лобовым стеклом виднелось огромное мрачное, чем-то напоминающее больницу, здание детдома. Машина Алены – точно такая же, как у него, уже стояла перед решетчатым забором.

Дон Кихот

Знаменцев был несказанно счастлив сбросить с себя бремя ответственности за козинские киоски. Он был и оставался отличным детективом, и очередная министерская операция «Чистые руки» была куда как ближе к его профессии, а потому и волновала и заботила куда как больше.