Последнее пророчество - Николсон Уильям - Страница 38

«Чудовища, ночной покой, сочная трава, никогда не доверяй, рядом с теленком, пахнет как я, не делай резких движений, чудовища спят, а это бледное чудовище дрожит, в лунном свете…»

— Я твой друг, — произнес Бомен вслух, чтобы отшельник тоже мог слышать его.

«Друзья движутся медленно, чудовища скачут…» Все это выглядело очень странно. Корова не говорила, но Бомен получил совершенно ясный ответ, шедший от чувства к чувству. Юноша был убежден, что коровы глупы. Сейчас он понял — они просто более медлительны, чем люди.

Нарочито медленным движением Бомен поднял руку, чтобы коснуться животного.

— Я — должен — быть — медленным, — произнес он, стараясь так же неторопливо выговаривать слова.

Корова очень серьезно посмотрела на него. «Бедное чудовище, ни отдыха ни покоя, внезапно движутся, нарушают покой, чудовище горюет…»

Поразительно! Корова думала, что ему нелегко живется на свете.

— Ты жалеешь меня, корова?

«Печальное чудовище спешит, спешит, странное как палка создание дергается, дергается, ходит и ходит, ха-ха-ха…»

Корова смеялась над ним! Медленным и бессловесным способом она давала понять, что находит его забавным!

— Можешь смеяться надо мной, — сказал Бомен, несколько обидевшись. — Но ты ведь еще и боишься меня.

«Ах, чудовищу больно, чудовищу больно, все дергается, дергается, забавное чудовище, ужас чудовище, смерть чудовище, и что же в конце ха-ха-ха».

Бо понял.

— В нас, чудовищах, так много страха, что тебе ничего не остается делать, как смеяться над нами?

Корова задержала взгляд на Бомене, как показалось юноше, с глубоким состраданием, признавая, что он правильно понял ее чувства. Затем она медленно качнулась назад и потащилась на поиски своего теленка.

— Ну, вот и получилось, — сказал отшельник.

— Это так странно. Теперь я изменил свое мнение о коровах.

— Славно, — произнес Дымок. — Теперь мы уходим?

— Я еще не все сделал, — промолвил отшельник. Бомен посмотрел на кота.

— А это работает со всеми животными?

— Конечно. И с растениями. И даже с камнями, хотя, чтобы поговорить с ними, придется потрудиться.

— Откуда ты все это знаешь?

— А откуда мы все узнаем? Меня этому учили.

— Кто ты?

— Ты хочешь знать, как меня зовут? Значение имени сильно преувеличивают. Мы прекрасно обходимся без них.

Отшельник неожиданно вздрогнул.

— Ты же замерз! — Бомен стянул с себя овчинную накидку и набросил ее на плечи странника. — Тебе следует носить более теплую одежду.

— Пожалуй. Только там, откуда я пришел, этого бы не одобрили. Если ты замерз, сказали бы они, спой песню против холода. Или прими холод и используй его. Тем не менее ты очень добр. И ты был внимателен к этой корове. Я вижу, ты справишься, когда дойдет до этого.

— Дойдет до чего?

— До того, о чем ты просишь.

— Не понимаю. О чем я прошу?

Отшельник потер мертвый глаз и попытался припомнить.

— О силе разрушения, кажется, сказали они. Не очень-то благородная просьба. И неразумная, ведь ты уже обладаешь силой. Во всяком случае, гораздо большей, чем я.

Кот удивился.

— Мальчишка обладает большей силой, чем ты?

— О да, — промолвил отшельник. — Он рожден для нее.

Бомен тоже был поражен, хотя и совсем по другой причине.

Неужели это действительно ответ на его призыв той ночью? А если так, то кто этот странный одноглазый человек?

— Стало быть, он может летать? — спросил кот.

— Он может делать все, что захочет, — отвечал отшельник. После секундного размышления отшельник добавил, обращаясь к изумленному Бомену: — Я не сказал, что твоей силы будет достаточно, когда придет время. Однако ты всегда можешь попросить о помощи.

— Что за время и когда оно придет?

— Время разрушения. — Отшельник поднял руку и указал на город, темнеющий посреди озера. — Ты хочешь разрушить все это, не так ли?

— Я… я… точно не знаю.

— Да-да. Думаю, хочешь. — Странник говорил в рассеянной манере человека, пересказывающего чужие слова. — Ты послан для того, чтобы разрушать и править.

— Разрушать и править? Должно быть, здесь какая-то ошибка. Никто не посылал меня. Я — раб. Меня привели сюда против воли.

— Против твоей воли, возможно. Но не против их.

— Чьей?

— Сирина.

Бомен уставился на отшельника, снова погрузившись в молчание. На этот раз потому, что это название, никогда ранее не слышанное им, показалось странно знакомым.

— Ошибки быть не может. Это как с коровами. У тебя есть сила, ты просто не пытался использовать ее. Достаточно немного тренировки и желания.

— Просто немного тренировки, да? — опять встрял Дымок. — Просто немного желания?

Отшельник столкнул кота с коленей и сбросил тяжелую накидку с плеч.

— Спасибо тебе за тепло. Меня ждет путь.

Странник вновь загудел.

— Но я же не знаю, что делать! Ты не сказал мне! Ты ничего не объяснил…

Отшельник перестал гудеть, единственный глаз строго уставился на юношу.

— Следует избавиться от привычки думать, что другие должны что-то делать за тебя. Пойми, это нехорошо. Так ты ничему не научишься. Думай о коровах, пытайся все делать самостоятельно.

Путешественник потянулся, взял посох из рук Бомена и бросил его на землю. Затем несколько мгновений молча смотрел на деревянную трость. Внезапно посох качнулся, поднялся с земли и вновь опустился во все еще раскрытую ладонь Бомена.

— Видишь? Не так уж трудно. А теперь мне пора. Времени осталось мало.

Затем отшельник удалился, удивительно проворно волоча босые ноги по траве. Серый кот бежал рядом с ним.

— Ты говоришь, что у этого мальчишки силы больше, чем у тебя?

— Да. Вот уж воистину несчастный мальчик. Он действительно дитя из пророчества.

Бомен вновь положил посох на землю и пристально поглядел на него. Даже плотно закутавшись в накидку, юноша чувствовал дрожь.

Сирин…

Почему это неизвестное имя так знакомо ему? Почему оно заставляет его дрожать? Неужели он действительно сможет повторить то, что проделал одноглазый?

Бомен позволил посоху еще немного полежать на земле. Юноша смотрел на трость сверху вниз. Чувствуя нелепость происходящего, и в то же время сгорая от возбуждения, Бо постарался сконцентрироваться на посохе, мысленно приказывая ему: «Двигайся!»